Феодор Студит - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Феодор Студит
• Издательство: Приход храма Святаго Духа сошествия
• Жанр: Религия
• Год: 2003

---

Общение с еретиками — это не общий хлеб, а яд, повреждающий не тело, но очерняющий и омрачающий душу. Но и о его тайном отвержении не мне говорить, а тем, которые поступают так по страху. О них можно сказать следующее: Из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию (Ин.12:42–43). Если же молитвы богослужения принадлежат православным, то незачем недоумевать, если они совершаются еретиками. Они понимают их не так, как тот, кто составил их, и веруют не так, как гласят самые слова. Ибо все тайнодействие учит, что Христос истинно стал Человеком, а они отвергают это, что бы ни говорили своим умствованием о том, что Он не может быть изображен на иконе.

Если бы кто–нибудь говорил: «Верую в Отца и Сына и Святого Духа», — а думал, что Отец и Сын и Святой Дух есть одно Лицо, только с тремя именами, как учил безумный Савелий, то скажем ли мы, что таковой верует в Святую Троицу? Отнюдь нет, хотя бы он и утверждал это. Точно так же и здесь: еретик не так верует, как говорит, хотя тайнодействие и православно, но такой человек пустословит, или лучше сказать, шуткой оскорбляет священнослужение, ибо и гадатели, и волшебники употребляют божественные песнопения для бесовских действий.

Некрещеному полезнее, если не найдется православного для совершения Крещения, креститься от монаха, или, за неимением и этого, от мирянина, произносящего: «Крещается такой–то во имя Отца и Сына и Святого Духа», — нежели отойти непросвещенным. И он становится поистине крещеным. Ибо с переменою необходимо быть перемене и закона (Евр.7:12), как и было объяснено в древности.

Послание 25(84). К Петру, епископу Никейскому [ [138]]

Зная, что ты любишь, чтобы я, ничтожный, беседовал с тобой, священною главою моею, я говорю теперь по дружбе, а не по нужде, высказавшись прежде в другом письме, о котором не знаю, получил ли ты его. В обоих я говорю об одном — о том, чтобы ты здравствовал телом, отец мой, крепкое основание истины, для утверждения многих, для свидетельства веры, в похвалу Христа, к славе всей Церкви. Ибо ты — око, знаменитое более, чем все остальные, известное востоку и западу, отличающееся как святой жизнью, так и превосходным словом. Поэтому ты и императорам любезен, и для начальников желанен, и монахами восхваляешься, а для собственной Церкви — нужно ли и говорить?

Она ублажает и любит тебя за множество совершенных тобой превосходных деяний, как младенцы . — материнские сосцы, как птенцы — кормилицу, как овцы — истинного пастыря. И может ли быть иначе, если в ее памяти еще звучат твои живительные речи, если она видит своими глазами воздвигнутые тобой храмы Божии? Я уже не говорю о щедрой милостыне и прочих твоих святых делах.

Не подумай, что я угождаю дружбе, ибо хотя я не видел этого своими глазами, но наслышан от видевших. А о том, что ныне владычествует изверг, с поистине искривленным внешним и внутренним взором, не печалься, блаженный, и не удивляйся. Апостолы находились в горнице, а богоубийцы занимали знаменитый храм. Таково же положение иконоборцев и иудействующих. Их да низложит Господь, а тебя да сохранит, молящегося обо мне, сыне не твоем!

Послание 26(85). К Феофилакту, епископу Никомидийскому [ [139]]

Давно собирался я послать письмо твоему блаженству, но это не удавалось мне, смиренному, за неимением письмоносца. Теперь же, по благоволению Божию, найдя его, исполняю свое желание, которое я справедливо имею в отношении к тебе не только за твое исповедание о Господе, но и особенно за превосходящий многих характер, кротость, простоту, любезность, сладость в беседах, приветливость в обращении, благодетельность во всем. От этого образ твоей священной души, и без лицезрения, видится украшенным разнообразными добродетелями. Но об этом довольно, потому что теперь не время похвал.

Как тебе, блаженный, представляются настоящие события? Не иудейством ли почти, или язычеством? Снято украшение Церкви, искажено благообразие священных храмов, предана огню святыня. Какой–то иной вид появился у христианства, если можно назвать его христианством, а не иудейством. Благовременно ныне сказать: Господи, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом (3 Цар.19:14). Подлинно, избили и раскопали, ибо выскабливать и изглаживать образ их не значит ли явно истреблять их? Отними у человека лицо, и будет уже не человек, а какой–то выродок, если только он сможет жить.

Сожгли огнем святилище Твое (Пс.73:7). И это сказано справедливо: сжигают каждую божественную икону, начертанную на любом веществе. Открылся богохульный язык, называющий идолом Христа, Богородицу, всякого святого. Ибо образ получает название первообраза, так же, как и поклонение образу восходит к первообразу. Поэтому мы и называем всякое изображение Креста Крестом, и, поклоняясь Животворящему Кресту, припадаем к нему.

Впрочем, я, смиренный, изложил это в печальных красках не потому, что твое премудрое совершенство не знает гибели заблуждения, — да не случится со мной такой глупости! — но желая утешить скорбь моего сердца повествованиями, которые, будучи рассказаны, обычно облегчают тайные скорби, а вместе с тем и подвигнуть тебя пламеннее молить Бога, чтобы Он воздал скорое отмщение этой злой ереси для спасения народа Своего. Молись и обо мне, нижайшем сыне твоем, святейший отец мой.

Послание 27(86). К Тимофею, сыну

Какова душа твоя, возлюбленный сын мой, таково и письмо, смелое, бодрое, решительное, исполненное любви к Богу и мученичеству. Ибо слова — выражение души и от избытка сердца (см. Мф.12:34) каждый произносит их. Так что и мы, выслушав твои слова, укрепились и еще более ободрились и приготовились к ратоборству. И брат Адриан очень удивил меня, рассказав о твоей смелости, твердости и дерзновении, а также об искусстве словопрения с противниками. Откуда у тебя это? Не от прежнего ли благого произволения и богоугождения, при помощи которого ты перенес предшествовавшее и устоял в надежде славы Божией, готовый подвизаться до смерти?

Радуйся и веселись: ты сможешь при помощи Божией перенести все и облечешься в победный венец. Но молись и обо мне, брат, чтобы я последовал как тебе, так и другим, подобным тебе. Их же, благодатью Христовой, довольно много. Подлинно, это поприще блистательно и знаменито, много явилось здесь мучеников. Ибо не думай, будто настоящее — это что–нибудь иное, как не отречение от Христа со стороны гонителей и мученичество за Христа со стороны совершающих подвиги. Это очевидно. Ибо как в изображении Креста Животворящий Крест и исповедуется, и отвергается, так и в иконе Христа неизменно происходит то же самое.

Если же мир ослеп и, отрицаясь от Христа, шутит этим оскорблением, то только по долготерпению Оскорбляемого. И удивительно ли, что Он терпит, желая обращения неистовствующих? Не возлагали ли воины на голову Его венца из терния? Не одевали ли Его в пурпурную одежду? Не говорили ли они: Радуйся, Царь Иудейский! И били Его по ланитам (Ин.19:3). А Он переносил все: насмешки, поругания и прочие страдания на Кресте.

То же Он терпит и ныне через Свою икону и в Своей иконе, ибо в образе представляется первообраз, как сказано святыми. Да будет Он милостив к Церкви Своей, укрепляя исповедников! Я слышу, что ты продолжаешь пост, и радуюсь, но советую тебе вкушать пищу каждый день вечером. Ибо это царский путь и похвальное воздержание при мученичестве.

Послание 28(87). К Василию, игумену

Узнав обо всем, чему подверглось ради Господа твое преподобие с твоим священным послушником, я прославил Благого Бога нашего за то, что и ты воссиял светильником в мире вместе с другими светилами в нынешней ночной борьбе ереси, сосуд избранный, столп и утверждение истины! Как удивительна ваша двоица! Как она любезна Христу: вы потерпели ради Него удары, ссылки, заключения под стражу, и это продолжается до настоящего времени!

Но для чего перед подвигом ты приходил ко мне, смиренному, как ты известил, не получив возможности видеть меня? Это справедливо. Если меня не было, как ты полагал, то какой ты потерпел от этого вред, кроме того, что соединился с нами теперь письмом, ибо я жалкий и омраченный? И вот мы видим друг друга духом, слились воедино в духе, сделались одной душой в Господе. Я, смиренный, — в вас, святых, и вы — во мне, так что Христос посреди нас, по неложному Его обетованию.

Что же осталось сказать еще? То, что как мы начали терпеть мучения за Христа, так да совершим предстоящий нам подвиг, не страшась ничего: ни новых ударов, ни уз, ни мучений, ни огня, ни ножа, ни воды, ни меча (Рим.8:35). Это внушает нам Слово Божие, к этому призывает апостол, так совершилось дело всех мучеников. Мы не неблагороднее их, хотя я и окаянный, мы также родились от Бога, имеем одну и ту же Мать по усыновлению.