Феодор Студит - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Феодор Студит
• Издательство: Приход храма Святаго Духа сошествия
• Жанр: Религия
• Год: 2003

---

Таким образом, по общему решению и согласию, после тайного сношения и ознакомления с письмом, мы послали его, как и объясним в отправленном письме. Теперь, хотя я и не могу сделать то же по причине заключения под стражу, однако и это письмо написано как бы с общего согласия обоих. Может быть, впоследствии случится и им узнать об этом. Итак, отправляйся, добрый Епифаний, явись западу вестником верным, мудрым, издавна известным. Отдай письмо, и, согласно написанному боговдохновенно в святом апостольском письме, по внушению и словам священного Мефодия и святого епископа монемвасийского, сам ходатайствуй и усердно проси, чтобы это было доведено до конца по благоволению Бога, способного сохранить тебя и представить священной и блаженной главе.

Не бойся, тебя ожидает великая награда и великий подвиг. Христос с тобой. Приветствуй всех святых, в особенности известнейших, и преимущественно святого моего отца архимандрита , так же, как и господина моего хартофилакса , любовь к которому лежит в смиренном моем сердце.

Послание 36(95). К Навкратию, сыну

Радуюсь о тебе, брат мой Навкратий, что ты стал сыном радости, т. е. пострадал ради Христа. Поистине, что может быть приятнее этого? Что более славно? Ты потерпел бичевание, подобно Христу, тебя переводили из темницы в темницу, предали в руки нечестивого Иоанна, с которым и я, смиренный, боролся. Но ты не пал от его нападения, а, напротив, отразил суемудрого, обличив его, о чем я в точности узнал и порадовался. Да будет с тобой и впредь помощь Божия во всем, что случится!

Но так как ты сказал, что он в беседе предлагал для ниспровержения святых икон изречения некоторых, а именно Астерия, Епифания и Феодота, то я признал необходимым для наставления обоих, изложить здесь, — хотя это и растягивает ткань письма, — сами их изречения и, при помощи Божией, опровержение их от нас, несведущих.

Изречение Астерия слово в слово таково: «Не изображай Христа, ибо довольно для Него одного уничижения — воплощения, которое Он добровольно принял ради нас. Но умственно сохраняя в душе своей, носи бестелесное Слово» [ [147]]. Итак, спросим этого повествователя, почему он запретил изображать Христа. «Довольно для Него, — говорит, — одного уничижения воплощения». Как будто воплощение, однажды принятое Им, бесславно, и Он избегает повторного обнаружения этого уничижения. Но как же оно добровольно, если бесславно? Ибо добровольное — славно и не имеет бесславия недобровольности.

Если это не так, то, по крайней мере, живопись, изображающая подобие того, что было прежде, является повторением. Почему же не запрещается напоминание о Нем при помощи слуха, если изображение для зрения ненавистно для Него, как служащее повторением уничижения? То и другое сходно и равносильно, как сказали божественные уста Василия Великого [ [148]]. Подобно этому можно сказать, что и Крест, однажды начертанный, является повторением другого Креста, также и Евангелие. И так как то и другое изображаются постоянно, то существует бесчисленное множество крестов и Евангелий, а не один и одно.

Но если Крест один и нет иного, хотя бы он был изображен тысячу раз, и Евангелие одно и нет иного, хотя бы оно было изображено в бесчисленном множестве, так и Христос один, а не два, хотя бы Он так же был изображен. Он изображается так же, как и читается Евангелие о Нем, и не умножится ни ухо от слышания, ни глаз от созерцания того, что Бог стал Человеком, Вечный явился Младенцем, Питающий питался молоком, Необъятный был принят в объятия, Всевышний становится Мужем, Бездна премудрости принимает Крещение, Превышающий все существа совершает дела, свойственные Богу и человеку, Господь славы распинается на Кресте, Животворящий погребается и воскресает, Не ограниченный никаким местом возносится как Человек.

Пусть же он перестанет осуждать спасительное для мира явление двояким образом, считая славу Господа бесславием и представляя добровольное уничижение Его невольным. Пусть перестанет противиться и свт. Василию Великому, голос которого есть голос Божий и который в одном месте заповедует: «Да будет изображен на картине и Подвигоположник в борьбе Христос».

Пусть будет отринуто от священного общества вместе с настоящим изречением и следующее предложение, заключающее в себе подобную нелепость. Ибо что он говорит? «Умственно сохраняя в душе своей, носи бестелесное Слово». О безумие! Разве называли Божественные уста бестелесным Слово после того, как Оно стало плотью? Святой апостол называет Христа уже не плотию, но и не бестелесным Словом, когда говорит: Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2 Кор.5:16).

Объясняя это, свт. Григорий Богослов указывает на «плотские немощи и все наше, кроме греха», как и в другом месте говорит: «Уже не плоть, однако не бестелесный» [ [149]]. А кто называет Его бестелесным Словом, тот противоречит не только этим двоим, но и всем богоносным Отцам.

Итак, естественным образом доказано, что из нелепого следует нелепое, и после опровержения лжи в противоположном утверждении должна содержаться истина. Каким образом? Изображай Христа, где следует, как Живущего в сердце твоем, чтобы Он и читаемый в книге, и созерцаемый на иконе, как познаваемый двумя чувствами, вдвойне просвещал твой ум, когда ты научился созерцать глазами то, в чем был наставлен словом. И, когда Он таким образом воспринимается слухом и зрением, неестественно, чтобы и Бог не прославлялся, и человек благочестивый не приходил в сокрушение, а что может быть спасительнее этого и благоугоднее Богу? Так мы, ничтожные, понимаем истину, хотя некоторые из живших до нас Святых Отцов иначе понимали разбираемый вопрос. Об этом изречении кончено.

Каково же изречение Епифания? «Рассудит твое благочестие, прилично ли нам иметь Бога, начертанного красками» [ [150]]. Посмотри, какой он лжец. Он говорит не о Христе, в Котором усматривается описываемость вместе с неописываемостью, — ибо в Нем обнаруживаются оба естества, — но: «Бога иметь нам начертанного», — отвергая человечество в Слове, согласно манихейскому учению и оставляя только Божество, чтобы нелепостью предложения изумить слушателя. Так и видимым назвать Бога нелепо, когда божественное Слово говорит: Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий Бог и видимый, Он явил это (Ин.1:18), ибо известно, что Бога вне человеческого естества, никто не видел. Единородный Сын же после воплощения не непричастен человеческой природе, поэтому Он видим. Так и святой апостол взывает: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе (1 Тим.3:16).

Это во плоти надо относить ко всему вообще данному изречению, ибо первое выражение имеет связь не только с последующими, но и со всеми свойствами воплощения. Как явился Бог во плоти, так и в каждом событии, о котором сказано раньше, Он был во плоти, ибо неестественно было бы и показаться, и вознестись, если не подразумевать этого во плоти. Так точно во плоти Он и питается молоком, и преуспевает возрастом, и ходит ногами, и потеет в изнурении, и беседует языком, и прочее подобное этому.

Если же это так и если одним из телесных свойств является описуемость, то очевидно, что и Бог во плоти описывается или красками, или другим способом. Ибо и то, и другое совершенно необходимо: если Он явился во плоти, то и описывается во плоти. Одно другому соответствует, одно от другого зависит. Если же неистинно второе, то неистинно также и первое, но первое истинно, следовательно, истинно и второе.

Таким образом, и по божественному учению, и по общему смыслу нелепо не исповедовать Бога описуемым во плоти, если Он явился во плоти.

И в другом месте доблестный муж говорит: «Я слышал, что некоторые предлагают живописать и необъятного Сына Божия; трепещи, слыша это». Но кто из имеющих ум не посмеется над суемудрым? Разве он не читал, что взяли Иисуса и связали Его, и отвели Его сперва к Анне, который был на тот год первосвященником (Ин.18:12). И еще в другом месте: взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями (Ин.19:40). Разве он (Иоанн) не исповедует Иисуса Богом? Если же Он — Бог, то как Необъятный был взят и связан? Не очевидно ли, что во плоти, как исповедал премудрый Павел? Да умолкнет же и этот обманщик, неистовствующий против Христа!

Если бы он еще услышал, что мы имеем и ядомого Бога, то, может быть, не только содрогнулся бы, но и рассыпался бы, не вынеся такой вести. Но что говорит Христос? Ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:57). А Он не иначе может быть вскушаем, как во плоти. Подлинно, Христос, будучи одновременно совершенным Богом и Человеком, может быть назван по обоим естествам, из которых Он состоит, и по обоим же в прямом смысле может быть представляем, так как свойства того и другого в единстве Его лица не уменьшаются и не смешиваются.