Василий Балакин - Генрих IV

• Название: Генрих IV
• Автор: Василий Балакин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03407-5

Колоритная фигура короля Франции Генриха IV, основателя династии Бурбонов, знакома многим по романам Александра Дюма и Генриха Манна. Однако подлинная история жизни правителя маленькой Наварры, которому ценой многолетних усилий удалось взойти на французский трон и прекратить гражданскую войну, терзавшую государство, увлекательнее любого романа. Личность Генриха соткана из противоречий: хитрость и беспечность, отвага воина и неистовое сластолюбие, забота о бедняках и циничное равнодушие к близким людям. Автор первой биографии Генриха IV в серии «ЖЗЛ», историк Василий Балакин, доказывает, что король не был ни выдающимся политиком, ни гениальным стратегом. Главные причины его побед — здравый ум, способность к компромиссам и фантастическая удачливость, позволившая ему избегать всех опасностей до последнего рокового покушения и войти в историю героем легенд о «добром короле Анри».

---

Итак, Марго бежала из заточения с очередным своим любовником, примостившись на крупе его коня. Они нашли прибежище в замке Ибуа, принадлежавшем королеве-матери, и там за ними захлопнулась ловушка. Маркиз де Канийяк, посланный Генрихом III, во главе вооруженного отряда шел по пятам за беглецами, дабы неукоснительно исполнить приказ господина. Маргарита попыталась было спрятать любовника, но его без труда нашли и, в точном соответствии с данным им обетом, вздернули. Самой ей пришлось присутствовать при казни этого безумца, который перед смертью, вместо того чтобы подумать о спасении души, в любовном исступлении целовал муфту из синего велюра, подаренную ему дамой сердца, напоследок выкрикнув: «Не за провинность свою лишаюсь жизни, а по королевскому произволу!»

Королева Наваррская пребывала в отчаянии, разом потеряв любовника и свободу. Более того, зная характер Генриха III, она могла опасаться и за собственную жизнь. Итог прожитых ею лет был печален. Королева-мать использовала ее, жертвовала ею в политических интересах, отдавала, возвращала и снова отдавала королю Наваррскому. Теперь она ничего не представляла из себя и ни на что более не годилась. Ажанская авантюра, продолженная приключением в замке Карлат, лишила ее не только политического, но в какой-то мере и человеческого достоинства. Отныне эта королевская дочь и сестра короля для всех становилась обузой, и если бы она исчезла, то с облегчением вздохнули бы и брат Генрих III, и ее мать, и супруг Генрих Наваррский. И тогда она, точно утопающая за соломинку, ухватилась за последнюю надежду любой дочери — обратилась за помощью к своей матери, но Екатерина Медичи не дала разжалобить себя. Так с осени 1585 года почти на 20 лет местом обитания для Маргариты Наваррской стал замок Юссон, мрачная цитадель, в коей держать ее было поручено маркизу де Канийяку. Однако для жизнелюбивой Марго все оказалось не столь страшно: ее юссонская эпопея, начавшись как кровавая драма, вскоре превратилась в забавную комедию. Через месяц пленница совратила своего тюремщика, и пошла веселая жизнь — праздники, концерты, любовные утехи, пиршества. Она навсегда ушла из жизни своего супруга, который называл ее не иначе как «покойной королевой» и обратился к ней лишь тогда, когда потребовалось расторгнуть брак с ней.

Война трех Генрихов

И все-таки обращение парламента не получило должного отклика в обстановке разгоревшихся конфессиональных и политических страстей. Началась восьмая гражданская война — «война трех Генрихов». Номинальной целью этой войны было приведение в исполнение положений Немурского договора, предусматривавших возвращение протестантами крепостей, временно предоставленных в их распоряжение. В действительности же ставка была гораздо больше: речь шла о том, кому быть хозяином в распавшейся на части Франции. В преддверии боевых действий Генрих Наваррский сделал эффектный рыцарственный жест, великолепный пропагандистский ход, вызвав Генриха Гиза на поединок, который должен был заменить кровопролитную войну и спасти тысячи жизней. Гиз отказался, сославшись на то, что речь идет не о сведении личных счетов.

Генрих III, хотя и являлся королем, оказался в худшем положении, почти не имея средств для ведения войны. Напротив, Гиз, душа Лиги, находился на содержании у Филиппа II — самого богатого государя Европы. Чтобы не отстать от него, Генрих Наваррский заручился поддержкой королевы Елизаветы Английской и протестантских князей Германии. Последние не только давали ему субсидии, но и поставляли наемников для пополнения войск. Коризанда находила нужные слова, чтобы подбодрить возлюбленного и подвигнуть его на ратные дела: «Не позволяйте вырвать хлеб из своей руки, не допускайте, чтобы младший делил успех со старшим», что следовало понимать как призыв не позволить принцу Конде первому перейти в наступление. Понимала ли она, что успех Генриха Наваррского на поприще, к которому она подталкивала его, приблизит час их разлуки? Беарнцу пришло время на деле применить с малолетства усвоенную максиму: «Победить или умереть».

Прежде чем приступить к военным действиям, Генрих III отстранил от должности губернатора Лангедока Монморанси, заподозрив его в симпатиях к Генриху Наваррскому, против которого Лига и начала войну. Если бы лигёры разом обрушили на Беарнца все имевшиеся в их распоряжении войска, то ему просто-напросто нечего было бы противопоставить им — на тот момент в его распоряжении имелась «армия» из 350 кавалеристов и около двух тысяч аркебузиров. Однако они не сумели вовремя преодолеть разобщенность, упустив верную победу. Маршал Матиньон с одним лишь авангардом, насчитывавшим от трех до четырех тысяч человек, беспрепятственно перешел Гаронну и направился к Нераку. Генриху Наваррскому было передано «последнее строгое предупреждение» — требование перейти в католицизм, не имевшее, как и все предыдущие, успеха. Не касаясь конфессионального вопроса, Генрих заявил, что «не желает ничего, кроме гражданского мира и облегчения положения подданных короля». Он соглашался отдать крепости, предоставленные в распоряжение протестантов, если Лига откажется от своих крепостей. Это предложение осталось без ответа, и король Наваррский, предварительно заявив, что враги короля Франции являются и его врагами, перешел к оборонительной тактике.

Тем временем основные военные действия разворачивались не в Гиени, а севернее, где успех сопутствовал лигёрам. Герцог Меркёр во главе бретонского отряда занял Пуату. В Сентонже Конде, Ларошфуко и виконт де Роган оказывали лигёрам упорное сопротивление. Конде сумел даже вытеснить Меркёра за Луару. Развитие этого успеха позволило бы перенести военные действия на территорию католических провинций по Луаре и соединиться с ожидавшейся армией германских наемников. С этой целью Конде решил взять Анжер, однако его жители, не желавшие сдаваться гугенотам, оказали активное сопротивление, а пришедший на помощь им губернатор Анжу Генрих Жуаёз принудил нападавших к отступлению, перешедшему в бегство. Сам Конде, распустив свое войско, с трудом добрался до побережья Нормандии, а оттуда — до английского острова Гернси. Его репутации полководца был нанесен непоправимый урон. В ставке Генриха Наваррского, ревниво следившего за успехами кузена, неудача, постигшая Конде, не только никого не огорчила, но и послужила поводом для неуместных в данной ситуации шуток. Беарнец не скрывал, что борется не только за «спасение» Франции, но и за личное верховенство, поэтому любая неудача как его противников, так и соратников по борьбе рассматривалась им как его персональный успех.

В декабре 1585 года началась осада Нерака. Как сообщает д’Обинье, Генрих Наваррский, позабыв о том, что является наследником короны, сражался словно простой солдат и столь мало щадил себя, что мушкетным выстрелом оторвало подошву его сапога (скольким полководцам в скольких сражениях отрывало подошву сапога то пулей, то ядром, не повредив при этом ногу обладателя упомянутого сапога! Только реки, окрашенные кровью, по частоте упоминания могут сравниться с этим литературным шаблоном). Благодаря решительным действиям защитников города Матиньон, испытывавший недостаток в личном составе, снял осаду и отошел к Гаронне.

После этого успеха Генрих Наваррский счел необходимым проинформировать общественность о том, на ком лежит ответственность за войну. 1 января 1586 года он направил трем сословиям Франции послания, в коих обвинял Гизов в развязывании гражданской войны. На это обращение, сильно взволновавшее общественность, Лига ответила воззванием «Предостережение французских католиков английскими католиками», сочиненным адвокатом Луи Дорлеаном, в котором автор, красочно расписав репрессии королевы Елизаветы в отношении английских католиков, сокрушался по поводу того, что Варфоломеевская ночь не привела к поголовному истреблению французских гугенотов — всех до единого.

Крепя слова делами, Лига перешла к широкомасштабным военным действиям. Протестанты как раз в то время лишились одного из своих главных предводителей — Генриха Конде, блокированного на Гернси. В марте 1586 года он счел уместным отвлечься от ратных подвигов, дабы вступить в брак с Шарлоттой де Ла Тремуйль, дочерью покойного герцога Туара, одного из создателей Лиги 1576 года. Свадебные хлопоты помешали ему на какое-то время участвовать в военных действиях. Против Генриха Наваррского Генрих Гиз направил своего брата, герцога Майеннского, со значительной армией, насчитывавшей более двадцати тысяч человек. Когда это войско соединилось с отрядами Матиньона, положение Беарнца стало весьма угрожающим. Однако, перехитрив патрули, он сумел добраться до По, чтобы назначить свою сестру Екатерину регентшей Наваррского королевства, после чего, забыв о благоразумии, отправился к Коризанде в замок Ажетмо, где провел четыре дня, с 4 по 7 марта включительно. Эти ненужные перемещения Беарнца по территории, контролируемой противником, вызывали решительное осуждение его соратников, для которых он был если и не руководителем в прямом смысле слова (о «мудром» руководстве Генриха Наваррского мы еще не раз услышим), то необходимым знаменем в борьбе, утрата которого сильно уменьшила бы их шансы на успех. Рядовой рискует лишь самим собой, а стоящий во главе — всем делом, однако наш герой никогда этого не понимал, то и дело создавая серьезные проблемы для тех, кто шел за ним. И на этот раз он не придумал ничего умнее, как отшутиться: «Господин Майенн не такой уж плохой парень, чтобы не дать мне прогуляться по Гиени!»