Ирена Гарда - Мата Хари. Танец любви и смерти

• Название: Мата Хари. Танец любви и смерти
• Автор: Ирена Гарда
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51557-8

Она была главным «секс-символом» эпохи. Ее прекрасное тело, ее «экзотические танцы» (которые сейчас обозвали бы стриптизом) сводили с ума тысячи мужчин. Говорили, что ее имя переводится как «око зари», что она родом из Индии, где с детства обучалась в храме священным танцам и откуда ее похитил британский офицер, что в ее постели побывали богатейшие люди Европы, кронпринц Германии и половина парижских министров, что в Марокко она чуть не попала в гарем к султану и вынуждена была бежать на французском военном корабле… Неудивительно, что ее арест в феврале 1917 года по обвинению в шпионаже против Франции произвел эффект разорвавшейся бомбы, а поспешный смертный приговор до сих пор вызывает массу вопросов. Действительно ли Мата Хари работала на германскую разведку или правы защитники, утверждавшие, что показаний против нее «не хватило бы даже на то, чтобы отшлепать кошку», – просто французским властям срочно понадобился «козел отпущения», чтобы оправдать военные неудачи и чудовищные потери на фронтах Первой Мировой? Стоит ли винить в ее гибели русского офицера, за которого она собиралась замуж и для встреч с которым пробиралась в прифронтовую зону, что на суде поставили ей в вину? Правда ли, что она вышла на казнь как на сцену и отказалась от черной повязки, чтобы встретить смерть с открытыми глазами и высоко поднятой головой?

Читайте первый роман о легендарной танцовщице и «жрице любви», которая не только свела с ума весь мир, но и превратила собственную жизнь в чувственный, завораживающий и трагический танец любви и смерти.

---

– И что вы будете делать, вернувшись домой? Боюсь, что пенсии Джона не хватит на то, чтобы поддерживать тот уровень жизни, к которому вы здесь привыкли. Жизнь в Европе гораздо дороже.

– Вот и Джон мне об этом постоянно твердит! Я… Я не знаю… В конце концов, я могу пойти работать с детьми. Я же училась на воспитательницу детского сада. И… Вы не скажете никому, Дора? Я хочу с ним развестись. Иногда мне кажется, что я ненавижу Джона. Что меня здесь ждет? Каждый сезон дождей моя постель разве только не чавкает от воды, по стенам бегает всякая живность, у меня убили сына, я сама только что оправилась от тифа… Сколько это может продолжаться?!

– На что же вы будете жить? Насколько я знаю, у вас нет собственных денег.

Маргарета погрустнела.

– В этом вы правы. Но я что-нибудь придумаю. Хочу перебраться в Париж.

– А что в Париже? У вас там есть родственники?

– Нет, но я уверена, что добьюсь там успеха. Пойду в натурщицы или актрисы. Уверена, что с моей внешностью смогу поступить на сцену.

– Что же будет с Нон? Вы же не потащите с собой малышку в чужой город, не имея ни денег, ни положения в обществе?

– Придумаю что-нибудь. Главное, выбраться отсюда…

– А о карьере танцовщицы вы не думали? Вы неплохо научились танцевать и на сцене держитесь прекрасно. Мне рассказывала Труди, что из вас получилась прекрасная королева в «Крестоносцах».

– О нет! Кому нужны в Париже колониальные танцы? Уверена, что десять парижан из десяти вряд ли найдут на карте Голландскую Ост-Индию.

– А по-моему, это было бы очень оригинально. Только надо взять какой-нибудь звучный псевдоним. Что-нибудь типа Мата Хари – «Око дня». Так вас называют местные жители.

Маргарета удивленно распахнула засиявшие глаза и, всплеснув руками, чуть не разлила чай, который подал ей слуга.

– Правда? Они меня так зовут?

– Представьте себе! Вы заслужили их уважение интересом к местной культуре. Посмотрите на наших гарнизонных дам – кому из них придет в голову мысль учиться танцам у каких-то дикарей? А вы, душа моя, не гнушаетесь этого занятия, чем вызываете у аборигенов неподдельный интерес.

– Вы шутите, – расцвела Маргарета, – но мне все равно очень приятно… Дора, милая, помогите мне уговорить Джона уехать с острова! Вы моя единственная надежда!

– Хорошо, дорогая, – чуть помедлив, согласилась Теодора, – постараюсь что-нибудь для вас сделать. Думаю, что будет лучше, если я попрошу мужа поговорить с МакЛеодом. Вы не так давно перенесли тиф, и господину Смету не придется сильно покривить душой, если он порекомендует майору увести вас с острова во избежание осложнений, да и девочке полезнее расти в более подходящем окружении. Но хочу сразу предупредить, что в таком деле не стоит торопиться, – быстро добавила она, видя, как встрепенулась ее гостья. Не ожидавшая такой покладистости от норовистой докторши, Маргарета чуть не бросилась ей на шею.

С трудом сдерживая переполнявшую ее радость, молодая женщина быстро откланялась и направилась домой, но, почти дойдя до его порога, вдруг переменила решение и, повернув назад, зашла в лавочку, где накупила целую гору сладостей. Конечно, ее ждет скандал за такое мотовство, но она ничуть не жалела о потраченных деньгах.

Поглощая наперегонки с Нон конфеты, Маргарета представляла себе, как будет блистать в сверкающем огнями Париже. Только что прошла премьера спектакля, вызвавшая в городе фурор. Кругом толпятся очаровательные французские офицеры (ах, эта военная форма!) и журналисты, течет рекой шампанское, матовым блеском отливает на льду русская икра, и она, ведущая актриса театра, в роскошном платье с бриллиантовой диадемой в густых волосах раздает автографы и дает интервью. Все говорят только о ней, любуются ею, а рядом стоит красавец, готовый ради нее достать с неба луну…

– Чего расселась? – услышала она за спиной хрипловатый голос мужа. – В доме пол не мыт, обед опаздывает, а она развалилась на стуле, точно принцесса какая. А это что на столе? Конфеты? Да ты с ума сошла! По миру пустить нас решила, что ли?

Не успев окончательно очнуться от грез, Маргарета через плечо томно взглянула на высокого мужчину с заметной плешью, которого знала… в другой жизни.

– Ах, оставьте ваши упреки, господин МакЛеод. Лучше налейте шампанского, я хочу выпить за прекрасный Париж.

– Да ты окончательно спятила со своим Парижем, – фыркнул ее муж, постучав согнутым пальцем по лбу. – Иди лучше поторопи кухарку, чтобы подавала обед. Тоже мне, прима-балерина нашлась!

Не говоря ни слова, Маргарета поднялась со стула и, величественно распрямив спину, удалилась в сторону кухни, где под присмотром старой малайки в кастрюлях и на сковородах шкварчал и булькал их обед, а МакЛеод задумчиво посмотрел ей вслед.

Неизвестно, что побудило майора в отставке согласиться на возвращение домой. Возможно, в его душе заговорила любовь к далекой Родине. Возможно, его доконали причитания жены. А может, доктор Смет хорошо выполнил возложенную на него миссию.

Как бы там ни было, но факт остается фактом – в марте 1902 года семья МакЛеодов упаковала чемоданы и, купив билеты на грузовой пароход, отбыла из Ост-Индии домой. Всю дорогу Джон провел, играя в карты с капитаном, его помощником и еще с парой таких же, как он, бедолаг, возвращавшихся домой после того, как тропики высосали из них все соки. А Маргарета, когда не возилась с Нон, предпочитала проводить время на носу судна, словно боялась, что вахтенный матрос не заметит родных берегов.

Признание

Франция, декабрь – февраль 1905 года

Ах, Париж, Париж…. В его воздухе сладко пахло духами и дорогим табаком. Из бесчисленных кабаре и ресторанов доносились музыка, звон посуды и ровный гомон голосов. По узким улочкам Монмартра бродили художники, чьи картины сейчас продаются за суммы с кучей нулей, а тогда их можно было купить за бесценок.

В России произошло «Кровавое воскресенье», русский Дальневосточный флот потерпел сокрушительный разгром при Цусиме, в Черном море бунтовал броненосец «Потемкин», но это было далеко и не сильно волновало парижан. Гораздо больше нас тревожил Берлин, где пришедший к власти истерик Вильгельм II взял курс на милитаризацию экономики.

У приехавшей во Францию Маргареты почти не было денег, и она перебивалась случайными заработками, экономя каждое су. Но слава уже стояла на ее пороге, и она не упустила свой шанс.

Я тоже только начинал свою карьеру в «Дексьем бюро», или, как мы его называем, «Бассейне», штаб-квартира которого располагалась на бульваре Мортье, и мнил, что предназначен судьбой спасти Францию. Не меньше.

Как-то коллега из соседнего отдела затащил меня в салон мадам Киреевской на выступление индийской танцовщицы с ничего не говорящей шотландской фамилией. Так я впервые увидел леди МакЛеод, будущую Мата Хари.

– А я не желаю спать! Слышите, вы все, – я не желаю спать!

Громкий мужской голос утонул в гомоне его приятелей. Несколько мгновений – и грохнул выстрел, за ним другой, третий…

Перепуганная Маргарета подскочила на кровати, как была, в ночной рубашке, подбежала к окну и, растворив створки, выглянула на площадь Равиньян, слабо освещенную фонарями.

У соседнего дома толпилась компания подгулявших мужчин, которые громкими голосами обсуждали ножки Ла Гулю – примы кабаре «Мулен Руж», перемежая слова громким хохотом.

Нет, это просто невыносимо! Каждый вечер одна и та же теплая компания пьяных забулдыг не дает ей уснуть, а этот сумасшедший с пистолетом почему-то считает своим долгом палить из него каждый раз, когда гуляки являются в свою ночлежку «Бато-Лавуар». Говорят, в этом бараке один водопроводный кран на все пять этажей, да и туалетов на порядок меньше, чем постояльцев. Монмартр, конечно, не Марэ и не Ситэ, но даже для городской окраины это настоящий клоповник, и его обитатели могли бы вести себя немного сдержаннее! Не для того она бросила мужа и приехала в Париж, чтобы не спать из-за каких-то шалопаев, у которых нет ни сантима за душой!

Еще больше высунувшись из окна, она набрала в легкие побольше воздуха и свирепо рявкнула на гуляк, подражая Теодоре, успокаивавшей не в меру разошедшихся гарнизонных офицеров.

– Эй, а ну пошли отсюда! Если вы можете дрыхнуть целыми днями, то другим нужен ночной сон, потому что днем они работают в отличие от вас! А если этот месье в кепке еще раз пальнет из своей игрушки, я спущусь вниз и оторву ему голову!

Не ожидавшие такой эскапады, гуляки на секунду притихли, а потом разразились хохотом: уж больно смешно выглядела рассвирепевшая дамочка в ночной рубашке, грозившая им кулачком, словно дева-воительница. Только мужчина в кепи, на которого обрушился ее гнев, приподнял свой головной убор и прокричал в ответ:

– Простите, мадемуазель, мы сейчас удалимся в храм искусств, оставив вас в кромешной тишине. За мной, друзья! Прощайте, фея ночи!