Яков Киселев - Чекисты рассказывают. Книга 7-я

• Название: Чекисты рассказывают. Книга 7-я
• Автор: Яков Киселев
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1987

Сборник посвящен работе советских органов государственной безопасности, отмечающих в 1987 году свое 70-летие.

В этих документально-художественных произведениях правдиво рассказывается о героической борьбе чекистов с контрреволюцией в первые годы Советской власти, разоблачении шпионов в период Великой Отечественной войны, борьбе с происками империалистических разведок в послевоенное время.

Среди авторов книги В. Востоков, Д. Корбов, А. Марченко, Г. Василенко, В. Листов и другие.

---

— В последнее время поступают сообщения, — заметил председатель ВУЧК Манцев, — что Врангель начал заигрывать с махновцами. Связной, прибывший от крымского подполья, сообщил в ЦК, что в симферопольской газете стали появляться статьи с призывом к махновцам о совместных действиях против большевиков. У Врангеля даже появилось два полка с черными знаменами и надписями: «Полк Русской Единой Армии имени батьки Махно». В селах Северной Таврии бывший махновский комендант Мелитополя, анархист Володин, выпустил листовку. В ней написано, будто русская армия барона Врангеля отстаивает то, за что борется батька Махно. Известны случаи посылки Врангелем своих эмиссаров к Махно. Недавно особисты 13-й армии при ликвидации в Бердянске белогвардейского заговора обнаружили письмо, в котором Махно предлагаются совместные действия: сговориться о будущем устройстве бывшей царской России можно будет потом, раздавив коммунистов.

— Нет, — твердо сказал Дзержинский. — Махно на такое не пойдет. Он понимает, как много потеряет в этом случае даже в глазах кулака. Допустить, будто Махно пойдет с теми, кто хочет вернуть земли помещикам, — значит верить в его внезапный поворот на сто восемьдесят градусов. Махно преследует свои цели: захватить и укрепиться пока на Гуляйпольщине. Повторяю. Основное задание Бойченко и людям из Екатеринославского губчека — разгадать замыслы Махно. И надо подумать о внедрении новых проверенных людей.

— Нам удалось привлечь на нашу сторону заместителя начальника культотдела махновской армии набатовца Гордеева, — заявил Янушевский. — Но он еще недостаточно изучен...

— С этим народом надо быть поосторожней. Как бы он не завалил группу Бойченко, — заметил Дзержинский. — Кстати, как ведет себя эсер Попов, который спрятался у Махно?

— Свирепствует, — ответил Янушевский. — Уничтожил не один десяток коммунистов.

— Давно пора его изъять оттуда, — подумав, сказал Феликс Эдмундович. — Да, кстати, и такого прожженного политикана, как Аршинов-Марин, тоже. Главное — обезвредить особо доверенных и приближенных к Махно людей.

— Группа Бойченко уже многое сделала. Недавно не без помощи товарища из группы Матвея, бывшего матроса Лободы, Махно расстрелял своего особо доверенного командира сотни Лашкевича и его дружка Бончика из Одессы. Это помогло нам сохранить золото Махно. Сейчас у группы задание: крепко поссорить Махно с Бароном, новым председателем секретариата конфедерации «Набат».

— Успешно они действуют?

— По нашим сведениям — да.

Дзержинский вернулся к столу, взял спички и закурил.

 

Выехав из Харькова, Матвей добрался лишь до станции Чаплино. Дальше пассажирские поезда не шли: только воинские эшелоны. Пришлось идти пешком до Дибровки. Там Бойченко узнал, что выбитый из Гуляй-Поля Махно со штабом и культотделом обосновался в Туркеневке. Воспользовавшись махновскими документами, Бойченко быстро достал подводу и вечером подкатил к хате, где квартировал Гордеев. В гостях у Ильи он застал Барона, Аршинова-Марина и Суховольского.

— А где Померанцев? — заглядывая через плечо Матвея, словно ища спрятавшегося наборщика, полюбопытствовал Аршинов.

— Стоило меня гонять! — с обидой проговорил Бойченко. — Какой же вы мне дали адрес Мрачного в Дергачах? Постучал я в тот дом, дверь открыла девушка. Я спрашиваю: «Здесь Мрачный живет?» А она рассмеялась: «Какой мрачный? Сам ты, парень, мрачный! Здесь только веселые живут», — и дверь захлопнула у меня под носом. А где же я без Мрачного Померанцева буду искать? Зря прогоняли!

— И правда! — воскликнул Суховольский. — Ты что ж, Барон, сам же посылал Лаврова в Харьков сообщить Мрачному, чтобы тот переходил на нелегальное положение. А Матвея забыл предупредить о новом адресе. Впрочем, Померанцев в этой заварухе не нужен...

— Безобразие! — взорвался Аршинов. — Это безобразие, Барон. Посылаем человека в Харьков, где он рискует головой — и даем неправильный адрес. А если бы чекисты оставили на старой квартире Мрачного засаду? И так сколько людей потеряли! И снова бездумно рискуем верным человеком. Это безобразная безответственность!

В ответ на выговор Аршинова Барон постарался отшутиться.

— Все хорошо? — спросил Илья, когда они с Матвеем остались одни.

— Нормально. Тебе Янушевский передал личное задание: во что бы то ни стало окончательно рассорить Нестора Ивановича с Бароном. Это очень важно.

— Это я сделаю. Между ними трещина образовалась уже после записки на мельницу, а теперь эта глупая история с адресом Мрачного. Видел, на него даже Аршинов взъелся. А уж он не преминет рассказать все батьке. Почему ты все-таки Померанцева не привез?

— А как ты думаешь?

— ЧК не заинтересована в том, чтобы у Махно печатались газеты, листовки, да еще на украинском языке.

— Молодец...

Утром, проходя мимо штаба, Матвей услышал, что его окликнули, обернулся и увидел Найденова. Бойченко поднялся на крыльцо, но дорогу преградил часовой.

— Не велено...

— Пусть зайдет, — сказал в окно Найденов.

Обнялись. Найденов был худ, беспрестанно покашливал. Болезнь согнула его, он казался горбатым.

Разговорились.

— Как Белаш? — спросил Матвей.

— Очень осторожен. Сдерживает батьку с этим экспериментом. С Поповым из-за этого на ножах. Еще с весны, с Белозерских хуторов. Там они от нечего делать совсем перегрызлись. Попов называл Белаша липовым стратегом, а Белаш Попова садистом и хамелеоном. Он прямо заявил Попову, что тот не анархист, а эсер и просто прячется среди махновцев.

— А как Левка с Поповым?

— Левка, как начальник разведки, в большой дружбе с Белашом. А с Поповым они враги. Левка часто заходит в штаб, ругается, что Попов то на одного, то на другого командира наговаривает батьке. Махно стал очень подозрительным. Попов этим и пользуется.

Крыльцо заскрипело под тяжелыми шагами. Найденов и Матвей замолчали. Послышался голос Левки Задова. Он что-то спросил у часового, пошел в хату.

— Легок на помине... — прошептал Найденов.

— Что, солдат, все хвораешь? — обратился Левка к Найденову.

— Угу...

— А ты, Матвей, что здесь делаешь? Знаешь порядок? В штаб посторонним не положено.

— Лев Николаевич, — принялся оправдываться Матвей. — Так я на минутку... Вот проведать зашел.

— Проведал — и хватит. Пойдем отсюда.

На улице Левка положил свою лапищу на плечо Матвея. Тот аж пригнулся.

— Вот что, Матвей, — проговорил Левка, подумав. — Не ходи сюда больше... И вообще не шатайся, где тебе не положено. Увидит Попов, да еще нанюхавшись... Просто — порубает. И твой Илья со всеми вашими Баронами тебе не помогут.

После такого предупреждения видеться с Найденовым стало сложно. Случайно встретились на улице и условились, что, когда нужно, Найденов сам зайдет в культотдел.

В культотделе частым гостем стал Барон. Обиженно выпячивая нижнюю губу, он брюзжал на Махно, что тот совсем не считается с ним, как с председателем реввоенсовета.

— Ему ближе этот эсеришка Попов. С ним он делится всеми планами, а я, как мальчишка, все узнаю из третьих рук.

— С Волиным он делился... — неопределенно заметил Гордеев. — Дядя Волин умел к нему подойти, потребовать, если надо.

— Ты думаешь, я не смогу потребовать? — взъерошился Барон. — Я имею на это полное право. Сегодня же на совещании потребую....

Воинственно надвинув на лоб канотье и сильно, словно шпагу, выбрасывая вперед трость, Барон вместе с культотдельцами отправился к батьке.

Едва началось совещание, Барон вскочил и принялся обличать Махно:

— Что мы мотаемся и пьянствуем по разным селам! Неужели с десятитысячной армией нельзя было не только удержать Гуляй-Поле, но и расширить территорию? Ведь от этого зависит судьба Великого эксперимента! Что могут говорить о нас наши друзья в мире? Ведь я информировал их о решении реввоенсовета. Я, как председатель реввоенсовета, требую, чтобы мне сейчас же показали все оперативные планы!

Поиграв желваками на скулах, тощий, взъерошенный батька зло бросил:

— Какие планы?! Планы мне должны показывать, а твое дело распространять анархистские идеи, — и заговорил о другом.

Насупившись, Барон скрестил на груди руки и замолчал.

Когда Махно ушел, Попов, нервно подергивая ногой в лакированном сапоге, так что звякала шпора, и не стесняясь других анархистов, обратился к Барону:

— Ты убирайся-ка восвояси. Не мути здесь. Тебе же лучше будет.

— Как ты смеешь со мной так разговаривать?! — вскинулся Барон. — Ты забыл, что я председатель реввоенсовета?

— А мы можем... в один прекрасный день остаться без председателя и плакать не будем... — криво улыбнулся Попов.

«Ловко же Гордеев подтолкнул Барона на скандал... — подумал Матвей. — Попов слов на ветер не бросает».

В культотделе, куда они вернулись, Суховольский, который почитал себя теоретиком не хуже Барона и с удовольствием занял бы место председателя, прямо сказал: