Розамунда Пилчер - Пустой дом

• Название: Пустой дом
• Автор: Розамунда Пилчер
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-387-00380-6

Снова Корнуолл, скалы, берег моря, где гуляет героиня. Молодая Вирджиния, после смерти мужа оставшаяся с двумя детьми, должна принять важное решение, после чего ее жизнь может круто измениться. Как всегда у Пилчер, выбор подскажет любовь.

---

Детей у Лингардов не было, однако Элис обратила свои таланты хозяйки на дом и сад и за несколько лет превратила обычное незатейливое жилище в чудесный особнячок, а ее сад регулярно приезжали фотографировать корреспонденты журналов о садоводстве. Десять лет назад, когда Вирджиния с матерью прибыли в Корнуолл, чтобы вместе с Лингардами встретить Пасху, работы по благоустройству только начинались. За эти годы Вирджиния ни разу не бывала в Уил-хаусе, и теперь, снова оказавшись здесь, с трудом узнала это место. Дом полностью переменился: острые углы сгладились, контуры словно по волшебству смягчились. Подросшие деревья отбрасывали длинные тени на ухоженные газоны, которые тянулись вдаль, насколько хватало глаз. На месте старого огорода пышные кусты роз источали сладкий аромат, а там, где когда-то рядами росли бобы и кусты малины, сейчас раскинулись магнолии с кремовыми цветками и душистые азалии, поднявшиеся выше человеческого роста.

Тем не менее любимым детищем Элис было патио — уже не дом, еще не сад, но сочетающее в себе очарование обоих. В горшках буйствовала герань, а по шпалерам карабкались вверх пурпурные клематисы. Недавно Элис решила выращивать виноград, поэтому сейчас терзала друзей и книги по садоводству, обдумывая, как лучше за это взяться. Энтузиазм ее был неисчерпаем.

Вирджиния пододвинула к себе кресло и упала в него, удивляясь жаре и внезапно свалившейся на нее усталости. Она сбросила сандалии и положила ноги на оказавшийся очень кстати пуф.

— Я не ездила в Порткеррис.

— Не ездила? А я думала, что ты отправилась на почту.

— Мне просто нужны были марки. Ничего, куплю в другой раз. Там было столько народу, и автобусов, и все так толкались и потели, что у меня случился приступ клаустрофобии и я не стала останавливаться. Ехала себе и ехала.

— Я дам тебе марки, — сказала Элис. — Налить тебе еще чаю?

Она отложила шитье и потянулась за чайником. Над чашкой поднимался пар: ароматный, освежающий.

— Молока или лимон?

— С лимоном чай вкуснее.

— И освежает лучше, на мой взгляд, особенно в такую жару. — Она протянула Вирджинии чашку и снова откинулась в кресле. — И куда же ты поехала?

— Я?.. О, в другую сторону…

— К Лендс-энд?

— Не так далеко. Только до Лэнион. Оставила машину у обочины, забралась на холм, посидела среди вереска, любуясь видом.

— Чудесно, — сказала Элис, продевая нитку в иголку.

— На фермах уже собирают солому.

— Самое время.

— Он совсем не изменился, так ведь? Я имею в виду Лэнион. Ни новых домов, ни дорог, ни магазинов, ни кемпингов для туристов.

Она отхлебнула обжигающе горячий «Лапсанг Сучонг», а затем осторожно поставила чашку и блюдце на вымощенный плиткой пол рядом с креслом.

— Элис, Юстас Филипс по-прежнему в Пенфолде?

Элис оторвалась от шитья, сняла темные очки и внимательно посмотрела на Вирджинию. Ее темные брови заметно нахмурились.

— Почему ты спрашиваешь про Юстаса Филипса? Вы знакомы?

— Элис, я и не думала, что у тебя такая плохая память! Вы же сами позвали меня, ты и Том, на то грандиозное барбекю у скал Пенфолды. Там было по меньшей мере человек тридцать, и я не знаю, кто организовал праздник, но все мы жарили колбаски на огне и пили пиво из бочонка. Не может быть, чтобы ты не помнила! И потом миссис Филипс угощала нас чаем у себя на кухне.

— Теперь я, конечно, вспоминаю. Холодно было до ужаса, однако и красиво тоже, и мы смотрели, как луна встает над Босковей-Хед. Да, помню. Кто же тогда устраивал вечеринку? Уж точно не Юстас, он только тем и занимался, что доил коров. Наверное, Барнеты. Он был скульптором, и пару лет держал студию в Порткеррисе, а потом вернулся в Лондон. Его жена плела корзины или пояса, или что-то вроде того, в фольклорном духе, и у них был целый выводок ребятишек, которые вечно бегали босиком. Праздники у них тоже были оригинальные. Наверняка это Барнеты… Надо же! Столько лет о них не вспоминала. И все мы ходили в Пенфолду. — Однако здесь память ее подвела. Она недоуменно посмотрела на Вирджинию. — Или не все? Кто был на вечеринке?

— Мама не ходила. Сказала, это не для нее.

— И была права.

— Но я пошла, и вы с Томом тоже.

— Конечно. Нарядившись в свитера и теплые носки. Следовало мне еще и шубу надеть. Но мы же говорили о Юстасе. Сколько тебе тогда было, Вирджиния? Семнадцать? Странно, что ты помнишь Юстаса Филипса после стольких лет.

— Ты не ответила на мой вопрос. Он все еще в Пенфолде?

— Поскольку ферма принадлежала его отцу, а до того отцу его отца и, насколько мне известно, отцу деда, разве может он смотать удочки и сбежать?

— Думаю, нет. Просто сегодня на ферме прессовали солому, и я подумала, не он ли сидит за рулем одного из комбайнов. Ты давно не встречала его, Элис?

— Мы с Томом вообще редко с ним видимся. Не потому, что имеем что-то против Юстаса, но, пойми меня правильно, он ведь обычный фермер, а Том стал настоящим бизнесменом, так что наши пути пересекаются нечасто. Разве что на охоте, когда стреляют зайцев, или в День подарков…[1] в этом роде.

Вирджиния подняла с пола свое блюдце и чашку и стала рассматривать розочки, которыми они расписаны.

— Он женат, — произнесла она.

— Ты говоришь так, будто знаешь наверняка.

— Разве я неправа?

— Неправа. Он не женат. Бог знает, почему. Мне он всегда казался привлекательным: вечно загорелый, этакий любовник леди Чаттерлей. Наверняка в Лэнион перебывало немало томящихся по нему барышень, однако ни одной не удалось завоевать его сердце. Видимо, ему и так хорошо.

Жена Юстаса, порожденная ее воображением, так же быстро растаяла — видение, унесенное холодным дуновением реальности. Вместо этого Вирджиния представила себе кухню Пенфолды, неприбранную и безрадостную, с остатками ужина, брошенными на столе, тарелками в раковине и пепельницей, полной окурков.

— Кто же заботится о нем?

— Понятия не имею. Его мать умерла несколько лет назад, и мне кажется… Впрочем, я не знаю. Может быть, хорошенькая служанка или любовница, которая не против взять на себя домашнее хозяйство. Я действительно не знаю.

И не желаю знать — говорил ее тон. Она закончила пришивать шелковую тесьму, закрепила шов несколькими плотными стежками и, слегка потянув, оборвала нить.

— Ну вот, готово! Божественный цвет, не правда ли? Но для шитья сейчас слишком уж жарко. — Она отложила чехол в сторону. — Дорогая, думаю, мне пора пойти и посмотреть, что у нас сегодня на ужин. Что ты скажешь насчет вкуснейшего свежего лобстера?

— Скажу, что он будет очень кстати.

Элис поднялась во весь свой немалый рост, как башня возвышаясь над Вирджинией.

— Ты видела свои письма?

— Да, они здесь.

Элис наклонилась, чтобы взять чайный поднос.

— Я тебя покину, — сказала она, — чтобы ты их спокойно прочла.

Оставив самое приятное напоследок, Вирджиния первым открыла письмо от свекрови. Конверт был голубым, с тонкой темно-синей подкладкой. Почтовая бумага плотная, тисненый адрес черными буквами вверху листа.

32 Велтон-гарденз, Южный Уэльс, 8

Моя дорогая Вирджиния,

надеюсь, ты наслаждаешься этой удивительной погодой: тепло, выше тридцати градусов. Думаю, ты плаваешь в бассейне Элис, ведь это так удобно, когда не нужно всякий раз ездить на пляж, чтобы искупаться. Дети прекрасно себя чувствуют и шлют тебе привет. Няня каждый день водит их в парк, они берут с собой чай и пьют его там. Сегодня утром я водила Кару в «Хэрродз»[2] и купила ей несколько платьев, так как она быстро растет и старые становятся ей малы. Одно платье голубое, с аппликацией из цветов, а второе розовое, с пелеринкой. Мне кажется, ты их одобришь. Завтра они идут на чай к Мэннинг-Престонам. Няне не терпится поболтать с их няней, а Сьюзан по возрасту очень подходит Каре. Будет прекрасно, если они подружатся. Передай Элис привет и дай мне знать, когда соберешься возвращаться в Лондон, однако мы прекрасно справляемся и не хотим, чтобы ты прерывала свой небольшой отпуск по каким бы то ни было причинам. Ты его заслужила.

С наилучшими пожеланиями, Дороти Кейли

Она перечитала письмо дважды, раздираемая противоречивыми чувствами. Каждое предложение, выведенное изящным почерком, тщательно продуманное, таило для нее скрытый смысл. Она видела своих детей в парке, на выжженной лондонской траве, пожелтевшей от жары, вытоптанной и пожухлой, загаженной собаками. Видела добела раскаленное утреннее небо над крышами и маленькую девочку, затянутую в платья, которые ей не нравятся и которые она не хочет покупать, но она слишком хорошо воспитана, чтобы протестовать. Видела дом Мэннинг-Престонов, высокий, окруженный террасой, с вымощенным плиткой садиком на заднем дворе, где миссис Мэннинг-Престон устраивает свои знаменитые вечеринки с коктейлями и куда Кару и Сьюзан отправляют поиграть, пока няни заняты разговорами об узорах для вязания и о несносном характере подопечной няни Бриггс. И еще она видела, как Кара стоит молча, скованная застенчивостью, а Сьюзан Мэннинг-Престон дразнит ее за то, что Кара носит очки, и называет тупицей.