Ника Ракитина - Радуга (Птицы в пыльных облаках)

• Название: Радуга (Птицы в пыльных облаках)
• Автор: Ника Ракитина
• Жанр: Фэнтези

---

— За мной. Делай, что скажу. Тут же.

Он кивнул.

Они шагнули в колючее сияние, искры окатили их, омыли с головы до пят, а потом стало темно и странный запах сделался нестерпимым.

В тесную прихожую сквозь щели ставен сеялись солнечные лучи, освещали низ лестницы и скорченное рядом детское тело. А над ним висел, трепеща и дергаясь, паутинный сгусток сумерек, прибитый к полу ножом. На ноже волшебными светом сияла сделанная из самоцветов звезда. Государыня скатилась по лестнице, спрыгнув с последнего пролета. Сашка едва поспевал за ней. Клинком подцепила государыня цепь, и камень вознесся, описав дугу, уходя в сторону входной, должно быть, двери. Серое крыло дернулось за ним, словно выдираясь из ребенка, тянулось за звездой — и не доставало. Государыня вырвала из-за пояса и метнула несколько веретен, приколачивая к полу мутное полотнище.

— Забери девчонку!

Сашка кинулся на пол, за платьице рванул на себя, подхватил обеими руками. Крыло закраиной задело голую кожу рук. Он вскрикнул, но ношу не выпустил. Отступал, увязая в запахе, вверх по лестнице, и та стонала и прогибалась, а потом сверху подхватили чьи-то руки, и можно было упасть.

Замешательство на лестнице не дало им сразу броситься на помощь. Пылевая ведьма дергалась на полу, между камнем и живыми. Крыло вздувалось и опадало, шипя, как проткнутые кузнечные мехи. Государыня стояла, как за единственную надежную опору, обеими руками держась за клинок. Навалились тошнота и слабость, не вовремя, как всегда. Мир покачивался и расплетался. Запах…

— Воду… Лей!! — торжествующий ведьмовский вопль едва не снес лестницу и ветхие стены. Обрушился водопад. Чудище скукожилось и застонало. Неслышный этот стон ударил плетью. Тогда же Ястреб перескочил через перила и, поверх рук государыни, перехватив меч, ударил. Сдвоенная сила направила и обрушила клинок прямо в разбухшее нечеловеческое лицо. Пылевая ведьма закричала еще раз и издохла.

— Окна открывайте!

К Ястребу потянулось сразу много рук и вознесли его на лестницу вместе с государыней. Он помотал головой, как пьяный медведь, повел плечами и, не забывая придерживать, поставил государыню перед внуком:

— Юрась. Моя жена.

12

Полным именем — Рыжий Разбойник, Укравший Сметану Тетки Гюстрин — его не называли почти никогда даже покойные родители, восемнадцать дядьев и теток (четыре незамужние), две последние жены и все рыжее, серое и полосатое потомство. Рыжий — коротко и гордо.

Рыжий был мосластым длинношерстным котярой, потрепанным победителем множества битв и признанным владыкой аптекарского двора и помойки. Кроме того, колдуном и немного мечтателем. Вот и сейчас он прибил зародившегося паутинника и задумчиво чистил коготь о доску выгребной ямы. Так что окликнули очень некстати. Жемчужинка-Мур сидела посреди перебегающей двор дорожки и презрительно вылизывалась. Рыжий не спеша подошел.

— Это, — подумал он. Это разливалось в воздухе запахом молодой жирной мыши и талого снега, про это оглашенно судачили ласточки и воробьи, про это сообщала визгливым лаем блохастая шавка аптекаря, и затурканный ослик золотаря, и даже липовые вереи ворот, о которые Рыжий столько лет точил когти, готовы были брызнуть свежей зеленью. Каждая шерстинка на коте вставала стоймя, он чувствовал — не как чуют запахи, а тем странным чувством, которым звери находят дом.

— Собирающий ждет тебя за трубой.

Горло Жемчужинки-Мур мерцало, изливая урчание. Еще день назад Рыжий растекся бы от него и вздернул свой ободранный хвост, будто апельсиновую свечу. Но сейчас лишь плавно повернулся и потек к аптекарскому дому. Сверху упала не по-августовски крупная дождевая капля. Скаталась в пыльный шарик. Оставаясь такой же живой и теплой внутри. Как и Та, Которая… — пока не появился глупый котенок, чтобы увести ее за собой. Рыжий дрогнул боком, ускользая — просто по привычке, этот дождь был ему приятен. Это была еще одна примета. В Кроме… в Кроме так давно не было дождя.

Пепельный от старости Собирающий давным-давно не спускался со своего чердака. Да и на крышу подымался нечасто. Для этого у него были наследники: сыновья, племянники, сыновья сыновей… Те, кто охотится в ночи, собирающиеся под стяг Полной Луны и Опрокинутого Нетопыря. Полная луна была зрачком Кошки и знаком Той, что Держит Мир в Ладонях. А нетопырь… мыши — они земное зло, вкусное, между прочим. А нетопырь… Рыжий мазнул хвостом по занозистым перилам. Взбираться было неудобно — ступеньки сделаны на людей. Даже люди знают, что нетопырь суть знак скорби и мирового зла. А кошки не летают. Рыжий за нетопырями охотился. Воробьи вкуснее. Дорогу переходила наглая беспредельно мышь. Рыжий стремительно хлопнул лапой. Играть не стал, не до этого. Прожевал быстро, но аккуратно, выплюнул часть костей и шкурку — он не котенок — есть, что попало.

— Она пришла, — продрожал Собирающий. По его гаснущему меху прыгал, катался котенок солнца.

Собирающий лежал на солнцепеке, за трубой, надрывно дыша, и Рыжий подумал, что Прародитель не переживет зимы. Но от сказанного дальше просто недоумком сел на хвост.

— Иди к Ней. Охраняй.

И шерсть на урчащем горле мерцала, как у Жемчужинки-Мур.

Рыжий лапой мазнул вдоль глаза. Это людская привилегия — плакать. Отсюда, сверху, были видны все городские крыши. Пыльные деревья. Зубчики городской стены. Ребристые, как морские чудовища, башенки.

Собирающий заглянул Рыжему в глаза. Глаза разбойника. Бродяги. Знающего и себе, и жизни цену. Говорят, жертва видит такой изумрудный всплеск, когда два граненых клинка в последний раз входят под ребра, отправляя за Черту. Рыжий животом приник к теплой черепице, но век не опустил.

— Хорошо. Иди.

И он пошел.

Дом источал сияние.

Рыжий зажмурился и несколько шагов полз на брюхе, отирая о булыжник песочную шерсть. Умер от стыда и взял себя в лапы. По счастью, после бурных дневных событий люди уже разошлись, и лишь воробьи, как всегда, со ссорами, укладывались спать за наличники окон.

Рыжий осторожно посмотрел на Дом. Окна и двери были прикрыты легонькими защитными сплетениями. Понятно. Напролом соваться не стоило: мало ли откуда в тебя полетит камень. Рыжий мурлыкнул горлом, прося следующую в отдалении Жемчужинку-Мур подождать под окнами, и отправился на знакомую крышу. Скользнуть между трубами, прыгнуть с карниза на карниз… хозяин дома, знаменщик Крадок, однажды поймал Тень Берегини на полотно. Об этом знали все, кроме людей, и коты… коты всей Кромы сбегались на эту крышу, потому что после ночи Разбитой Луны Тень сияла ярче Государыни. Какая это крыша! До сих пор черепицы ее помнят и поединки, и любовные серенады, и томные и яростные танцы, после которых самые здоровые и красивые котята рождаются на свет! И он, Рыжий, как он драл здесь когти и глотку, глядя на ныряющую за конек усмешливую рогатую луну… вот, здесь дыра. Черепица, отправленная внутрь его и Жемчужинки лапами. Кот тяжело прыгнул вниз. Старею, равнодушно подумал он. На чердаке пахло пылью, старым холстом, вапами — резко, но приятно. Золотой Тени уже не было здесь — насмешник Юрий спрятал ее под Тень аптекарской шавки. Эта шавка! Этот аптекарь зовет ее левреткой. Да все коты прошлые и будущие сдохнут от смеха, глядя на это недоразумение! Левретка! Смесь тазы с барабаном — если накормят, конечно. А этот дурак аптекарь стоял в воротах и каждому встречному-поперечному вещал, как жестоко обошелся рыжий убийца с его нежнейшей красавицей. Это про Рыжего. Баки он ей оборвал. А что, позволить, чтобы пылёвка сожрала дражайшее недоразумение со всеми ее блохами? Маруська собака, но не дура. Стерпела. А аптекарь… Так вот, пока он орал, Рыжий вошел в аптеку и уволок с прилавка мяун-траву. Сколько нашел. Контрибуцию! О, мышиный следок с какашками: мышь — она мышь. Рыжий пырхнул. Дверь.

Дверь оказалась заперта.

Первым порывом было горестно взмяукнуть: пустите меня-у, пустите. Пустят, чтобы немедленно выкинуть за порог, и тут же пересмотрят все щелочки… рыжим шариком-теньком потянулся охотник под дверь, ощупывая дом. Справа, сразу за порогом — странная Тень-на-полотне. Словно сразу много теней наложили одна на другую. Странная, но не страшная. Тянет пылью старых занавесей. Яблоками. Тростником. Золотится под месяцем выдернутая из воды рыба… В некоторых отголосках Рыжий не прочь когда-нибудь побывать. Когда случится время. Дальше. Чердак. Рыцарь-котенок. Слепяще белое сияние. Внизу… серый жемчуг. Пахнет лесом, степью, огнем. Черта! Так вот что! Ах… Рыжий взрыдал внутри себя, стараясь, чтобы ворчание не выдралось наружу. Сущность многих лучей в доме и приходящих издали, сомкнутых где-то около Берегини, сразу стала ему понятна. Пограничники возвращаются. Но Черта. Каждая шерстинка дыбом. Кот потряс головой. С мужчинами лучше не иметь дела. Тем более, рядом с пограничником, совсем близко, старый, но еще очень волк. Это не аптекарская Маруся. От волков одни неприятности. А что по деревьям не лазят — так это вранье. Рыжий заспешил, перебирая лучи, стараясь не дергать их слишком резко, чтобы спящие не проснулись. При кухне в тепле рядом с пахнущим молоком детенышем жемчужный коготь! — красное золото прирожденной ведьмы. Это она ставила сторожки. Такой, как и кошке, лучше не глядеть в глаза. Поищем. Запах. Рыжий крутнул головой так, словно хотел вывернуть шею из позвоночника. Пылевую ведьму! Они сделали такую пылевую ведьму! После Черты! Свет перевернулся.