Франсуаза Бурден - Оковы прошлого

• Название: Оковы прошлого
• Автор: Франсуаза Бурден
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-14-0801-1, 978-5-9910-1193-8, 978-2-7144-4450-9 (фр.)

Каждый дом имеет свою историю. Конечно же, новостройки не могут похвастаться тайнами и легендами о призраках, гуляющих по коридорам и комнатам под покровом ночи. Но уж если речь пойдет о каком-нибудь старинном доме, а еще лучше родовом поместье, то волей-неволей всплывут таинственные истории, накопившиеся в их стенах. Однако нынешние обитатели, как правило, даже не задумываются, сколько бы мог поведать им дом, если бы умел говорить. И только случайно обнаруженные отголоски прошлого в виде документов, фотографий, каких-то странных записок могут снова заставить говорить события минувших дней.

Именно о таком доме и пойдет речь в новом романе Франсуазы Бурден «Оковы прошлого». Альбан Эсперандье, пилот гражданской авиации, после трагической аварии уже не сможет сесть за штурвал самолета и решает уехать из Парижа. Он хочет поселиться в Трувиле, в доме детства. Вместе со своей избранницей Валентиной он переезжает на виллу, которую все называют «Пароход». Архитектор, разработавший уникальный проект дома для прадеда Альбана, украсил его многочисленными окнами.

Постоянной обитательницей виллы на протяжении многих лет была бабушка Жозефина, которая воспитала Альбана и его братьев после трагической гибели их родителей. Мудрая и заботливая женщина всю жизнь оберегала мальчиков от горьких воспоминаний и старалась не ворошить прошлое. После смерти мужа Жо, как ее все называли, переехала в небольшой домик рядом с виллой и, ко всеобщему удивлению, стала настаивать на продаже «Парохода». Но уже повзрослевшие внуки не помнили ужасных событий своего детства и хотели по-прежнему приезжать на виллу на выходные вместе со своими женами и детьми.

Случайная находка нескольких записок и документов подтолкнула Альбана с братьями к тому, чтобы погрузиться в свое прошлое и попытаться разобраться в причинах гибели родителей. Почему Жо всю жизнь так упорно скрывала от них эту трагическую историю? Сумеют ли братья разобраться в сложных лабиринтах событий? Или, быть может, лучше не ворошить прошлое? Ведь никто не знает, какие скелеты хранятся в шкафах наших самых близких и родных людей…

Писательница и сценарист на телевидении, автор романов «Июльский сбор винограда», «Хищная страсть», «Берилл, или Страсть по наследству», «Незнакомка из Пейроля», «Леса семьи Баттандьер», Франсуаза Бурден не перестает радовать и покорять сердца читателей новыми произведениями. Ее детское увлечение литературой переросло в профессию и стало неотъемлемой частью жизни. Мать двух дочерей, Франсуаза живет в Нормандии, в большом доме, где и рождаются ее удивительные романы. О себе говорит: «Моя жизнь напоминает путешествие в Страну Чудес, как будто я вновь в своем волшебном детстве, и сегодня мое единственное желание — чтобы приключение продолжалось. Жизнь писателя, на границе с реальностью, — это иногда настоящая маленькая сказка».

Читателям же остается лишь ждать новых книг замечательной романистки и верить, что эта сказка продлится как можно дольше.

Приятного чтения!

---

Он вошел в кладовую, открыл дверь, ведущую на улицу, и набрал в корзину дров. Потом развел в кухонном камине жаркий огонь, зная, что Валентина любит здесь сидеть, повернувшись к жару спиной. Покончив с печкой, прошелся по первому этажу, рассеянно отмечая, что успели сделать рабочие. Может, надо было послушать Жиля и нанять прораба? Как бы то ни было, даже если порядка будет больше, ремонт затянется на многие недели, и в случае чего он всегда найдет, у кого спросить совета.

Поднимаясь по лестнице, Альбан замерз, поэтому прямиком отправился в ванную, где и натянул поверх водолазки толстый ирландский свитер. Здесь еще пахло духами Валентины, и он улыбнулся. Вопреки всем опасениям жить с женщиной было очень приятно. Ему нравилось замечать всюду знаки ее присутствия — пеньюар на вешалке, бесчисленные бутылочки на бортике ванны… Нравилось просыпаться с ней рядом, заниматься с ней любовью в разных уголках дома, вместе завтракать в постели, когда ему хватало мужества принести наверх поднос с едой. Приходилось признать, что сегодня ему было бы тяжело расстаться с ней даже на несколько дней, если бы он все еще был пилотом.

Альбан решил было спуститься, но замер на лестничной площадке. В голову пришла странная идея. Несколько мгновений он смотрел на четвертый этаж. Именно там мать наложила на себя руки, но они с братьями никогда об этом не говорили. А точнее, они об этом не думали. Разумеется, трагедия случилась двадцать пять лет назад, но, если поразмыслить, разве не удивительно, что даже тогда они отнеслись к ней с таким безразличием? В первое время они не поднимались на чердак, куда, кстати, идти было особенно и не за чем, а потом все забылось.

Перепрыгивая через три ступеньки, Альбан понесся наверх. В коридор четвертого этажа выходили двери маленьких комнат, превращенных в кладовки. В самом конце, за дверью, имелась лестница, ведущая на чердак. Зачем Маргарите понадобилось забираться так высоко, чтобы свести счеты с жизнью? Пустить пулю в висок можно где угодно! Разве что в припадке помешательства она решила спрыгнуть с крыши или повеситься на балке… Нет, ведь у нее было с собой оружие! Револьвер она взяла у Феликса, у того их было несколько. После смерти сына и невестки Антуан, естественно, поспешил избавиться от этой проклятой коллекции.

Перед дверью на чердак Альбан снова остановился в нерешительности. Не так давно он побывал на чердаке и даже не вспомнил о драме, что, впрочем, неудивительно — его интересовало только состояние крыши. Однако с того дня прошло довольно много времени, и он еще не видел бумажника, документов, не знал, что мать была душевнобольной.

Под тяжестью его шагов металлические ступени зловеще дрожали. Дети, должно быть, пищат от страха, карабкаясь наверх! Альбан на ощупь нашел выключатель. Голая пыльная лампочка скупо осветила часть пространства. Остальное, вплоть до самого конца дома, терялось в темноте. Этот этаж никогда не использовался: скаты крыши были очень крутыми и вдобавок разноуровневыми, и стоять, выпрямившись, можно было только в центральной его части.

— М-да, уж архитектор постарался — другого такого дома не найдешь, — задумчиво пробормотал Альбан и не узнал собственного голоса.

Он осмотрелся, силясь понять, что ищет и зачем вообще сюда пришел. Коля справедливо заметил, что никто из них троих не может без волевого усилия произнести слово «мама». Альбан тоже стыдился того, что на похоронах не испытывал искренней скорби.

«Ничего не говорите мальчикам, Коляʹ ничего об этом не помнит…» Что хотел сказать отец в своем путаном письме? Нужно узнать ответ на этот вопрос, как бы ни старалась Жозефина скрыть правду. Речь идет об их семье, о родителях, и они с братьями имеют право знать. Жиля в первую очередь беспокоит наследственный характер болезни, Коля попросту не желает об этом думать. Альбана же обуревало любопытство.

— Тебе придется рассказать, Жо!

В каком именно месте умерла Маргарита? Не осталось ли на необработанном дереве следов? Почему она решилась на самоубийство, если отец любил ее до безумия?

Услышав дребезжание металлической лестницы, Альбан повернулся на сто восемьдесят градусов и увидел в люке голову Валентины.

— Я звала тебя, — с упреком сказала она.

— Здесь я не мог тебя услышать. Я решил еще раз взглянуть на крышу, но она в порядке.

— Ты что-то видишь при таком освещении?

Судя по всему, она ему не поверила. Альбан подошел к лестнице и знаком попросил Валентину спуститься.

— Идем отсюда, здесь еще холоднее.

Он не хотел рассказывать ей о своих тревогах, тем более что этот секрет был не из тех, которыми легко поделиться.

Молча следуя друг за дружкой, они спустились на первый этаж. Очутившись в приятно-теплой кухне, Валентина сухо сказала:

— Сегодня ты ведешь себя странно.

Скорее всего, она права, но причину ему объяснять не хотелось. Альбан подошел к мойке, снял очки и ополоснул их под струей воды, чтобы смыть прилипшую к дужке паутину.

— Честно говоря, только что, у Жо, я почувствовала себя незваным гостем.

— Ну что ты выдумываешь!

— Альбан!

Обернувшись, он увидел, что Валентина не на шутку рассердилась.

—Устроим себе приятный вечер? — предложил он с улыбкой примирения.

— Ты считаешь меня идиоткой? Мне это не нравится.

Он надел очки и, раскинув руки, пошел ей навстречу.

— Иди ко мне, моя Валентина!

—Я не хочу, чтобы ты меня обнимал, я хочу, чтобы ты мне ответил. Почему ты не рассказываешь мне о своих проблемах? Ты редко говоришь, что у тебя на уме, а мне нужно знать, о чем ты думаешь, что чувствуешь. Мне нелегко жить здесь с тобой, когда ты все время молчишь!

Руки Альбана опустились. Он был потрясен — Валентина только что произнесла слова, которые он больше всего боялся услышать: «Мне нелегко жить здесь».

— Не надо было привозить тебя в этот барак, — очень тихо сказал он. — Может, мы еще не были к этому готовы?

Он сказал «мы», не желая сваливать всю вину на нее, но реакция Валентины была мгновенной и яростной:

— Не готовы? Ты не можешь понять, зачем обременил себя женщиной, я права? А ведь я занимаю не так много места!

Глаза ее наполнились слезами, подбородок дрожал.

— Дорогая, ты меня не обременяешь. И можешь занять столько места, сколько тебе хочется, слава Богу, здесь его предостаточно. Но ведь ты привыкла жить в Париже, где полно магазинов, кафе, приятелей, где улицы освещены, в квартире тепло, а на первом этаже твоего же дома — кинотеатр… Ничего этого я предложить не могу.

—А я и не прошу!

— Ты ничего не просишь. Ты такая же молчунья, как я. Послушай, Валентина, если кто-то из нас ошибся, не будем делать из этого драму.

— Ошибся в чем? — крикнула она, снова выходя из себя. — В выборе партнера?

— Валентина… — вздохнул Альбан.

Он так испугался, осознав, что она может собрать чемоданы и уехать, что уже не понимал, насколько двусмысленны его слова и насколько близко они подошли к настоящей ссоре.

— Дадим себе еще один шанс, — сказал он. — Подождем еще немного!

— Черт побери, и это все, что ты можешь мне предложить?

Валентина выбежала из кухни, хлопнув дверью.

5

Наклонившись вперед, уперев локти в колени и положив подбородок на ладони, Жиль с возрастающим интересом слушал своего друга Бертрана.

— Одно из определений шизофрении звучит так: «хронический психоз, глубоко затрагивающий личность». Простыми словами, больной перестает общаться с людьми и реальным миром, замыкаясь в собственном хаотическом мирке.

— Значит ли это, что можно быть нормальным в двадцать, а в тридцать стать шизофреником?

— Некоторые факторы дают толчок развитию болезни. Со временем состояние больного ухудшается. Проистекающие из болезненного состояния особенности поведения часто считают «чудачеством», списывают на недовольство жизнью или обстоятельствами. Близкие больного редко подозревают психическое заболевание, особенно на начальной стадии…

—Характер больного меняется?

Неявно. Первые симптомы — мрачное настроение, стремление к уединению, агрессивность по отношению к близким — редко внушают тревогу. Но когда дело доходит до активной деперсонализации и бессвязности мышления, до самоубийства — один шаг. Жиль выпрямился, вздохнул и поерзал в кресле. Рассказ врача только усилил его беспокойство, но он не мог заставить себя задать прямой вопрос.

— Между нами, — начал он, тщательно подбирая слова, — можно ли сказать… что один человек подвержен большему риску заболеть шизофренией, чем другой?

Психиатр какое-то время молча смотрел на него, потом очень мягко спросил:

— Кого ты имеешь в виду, Жиль? С самого начала в разговоре ты используешь слова «если» и «предположим». Это наводит на определенные мысли, и ты это знаешь. Скажи, о ком идет речь. Обещаю, это останется в стенах моего кабинета.