Надежда Ожигина - Путь между

• Название: Путь между
• Автор: Надежда Ожигина
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012750-2

Говорят — была страна эта некогда полем Великой Битвы — битвы, в коей эльфы, гномы, люди и велиары сражались не на жизнь, а на смерть с воинством Слуги Пустоты.

Говорят — милостью высоких богов победила мощь Света могущество Тьмы, но не погибла Тьма, а — лишь затаилась, выжидая часа Отмщения…

Говорят — но… нечего уже говорить во дни, когда настает час сбыться рассказанному.

Когда настанет время сразиться с восставшим Врагом для последнего из королей страны, для последнего из рода властительницы эльфов и супруга ее, мага по прозванию Создатель Туманов.

Когда сойдется в бою со Злом последний, носящий титул «Идущий между, Хранитель Равновесия»…

---

Скалы вынырнули из подкравшейся темноты, словно Пустоглазый из засады. Вынырнули и навалились, парализуя волю. Веяло от них таким ужасом, что хотелось зарыться в землю, втиснуться в любую расщелину, лишь бы не слышать этой звенящей Пустоты!

— Вы чего? — хмуро поинтересовался Торни. — Скал никогда не видали? Вперед!

И король словно шагнул за порог безграничного страха, оттолкнувшего его прочь от Башни. Переступил. Перевел дух. И ускорил шаги, славя Богов за то, что с ними был крайне прозаично настроенный гном.

— Странная Башня, — покачал головой Торни, теребя бороду. — Не охраняется никем…

— И зачем тут охрана? — в тон ему возразил шут, оглядывая внутренности скального круга.

Король огляделся и мысленно согласился с Санди: незачем.

Вряд ли шедевр местной архитектуры можно было назвать башней. Скорее уж домиком на верхушке небольшой скалы, надежно защищенной скалами повыше. И не было ни двери, ни даже лестницы, ведущей наверх, к хлипкому на вид строению.

— Вон там направляющие! — ткнул пальцем Сердитый гном. — По ним спускается и поднимается балкон! Если найти нужные рычаги, можно забраться в помещение…

— Так ищи! — рыкнул Денхольм. — Или по этому поводу придуман какой-нибудь красивый Церемониал?

— Дурак ты, Хольмер! — вздохнул Торни. — По этому поводу придумано одно крепенькое заклятие.

Подъемник делали Касты, наши разлюбезные механики, чтоб им трижды икнулось, негодяям! Но не они его ставили. Здесь потрудился хороший колдун: я уже перепробовал все заговоры, какие знал, и шлак в результате! Дурное здесь местечко, два охранных кольца. Да скалы кто-то выдолбил, будто оплавил… Говорил же: страна катится в Небытие, раз на границе подобные фокусы возможны стали!

— И что теперь?

— В Горы надо уходить. Помощи просить: самим не сладить.

— Сначала вернемся в Хоррар, — покачал головой шут. — Вдруг люди помогут? По крайней мере узнаем, что произошло…

— Это я и так скажу, — буркнул гном. — Пустоглазые на него напали, он отбился.

— А как вырвался? И почему повязали? — возразил король. — Решено: возвращаемся в город и как следует трясем мальчишку.

— Постойте! — взвился вдруг Санди. — Что это? Слышите: вроде поют!

Король прислушался и вздрогнул. Тонкий девичий голосок едва долетал до них, смутно отражаясь от гладких скал. Эхо играло словами, искажая их, выжимая смысл. Но в том, что пела Илей, сомнений не возникало… Нежданный порыв ветра принес обрывки песни…

Нам нельзя загрустить и предаться унынью,
Ни слезинки нельзя уронить…
Словно лютни струна, оборвется в бессилье
Наших жизней суровая нить, —
И сольемся мы с горькой полынью…
Две стрелы, устраняя смешную помеху,
С тихим свистом начнут свой полет…
И в горах загрустит, растревожится эхо,
А полынь через нас прорастет,
Став могил наших вехой.
Но я буду тверда, я сдержусь, не заплачу,
Напоследок взглянув в небеса.
Ты бормочешь в бреду, словно веришь в удачу,
И бывают еще чудеса…
Но все будет иначе:
Нас убьют, чтоб из слов не творили любви,
Не мешали Пустому Всесилью!
Буйно вырастут травы на соленой крови…
И ты знаешь, сейчас уж полынью
Пахнут теплые руки твои…

— Я вернусь, Илей! — прошептал Денхольм. — Я вернусь за тобой, девочка, обещаю!

Они вновь припустили по нахоженной любопытными горожанами тропе и через полчаса барабанили в дверь «Старого Пирата».

Трактир был погружен в полумрак, словно заранее надел траур. Безучастный ко всему дядюшка Тэй сидел прямо на полу в обнимку с пузатым бочонком. Открывший им дверь мальчишка забился в дальний угол и продолжил завывания…

Но первым, что бросилось в глаза королю, был посох. Некогда фиолетовый, а ныне красный от засохшей крови. Посох, жирной багряной чертой перечеркнувший серебристо-серую лютню и холщовую суму, заскорузлую от ссохшихся пятен.

— Кто это принес? — рявкнул Денхольм, вытаскивая в отсветы лунного света до смерти перепуганного мальца и приподнимая его над полом.

— Г-господин мой! — пропищал парнишка, вращая ополоумевшими глазами. — Тут такое было! Свет во всем доме разом погас! И порыв ветра, страшно сильный! Чуть дверь с петель не снес! А потом по полу тень чернющая метнулась! Я зажмурился, думал, мне конец, а когда глаз открыл — все уже сложено…

— С этим после. — Сердитый гном без особых усилий разлепил сведенные злой судорогой пальцы короля, и паренек шлепнулся на пол. — Давай, родимый, соберись с силами, железка некаленая, можешь, если охота, немного поохать, повздыхать, но в меру, слышишь?! Время поджимает! И рассказывай, помет мышиный, что на площади стряслось!

Санди протянул страдальцу кружку настойки. Трясущийся, как знаменитая ласторгская полынь под ветром, парень принял для храбрости, помолчал немного и открыл рот.

А Денхольм замер и напрягся, со странной смесью ужаса и восхищения досматривая в полумраке свой прерванный сон…

…Стоящий посередине площади старик с уродливым шрамом поперек морщинистого лица постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, поднял глаза и, чтобы разрядить обстановку, протянул вперед руки открытыми ладонями вверх. Посох сиротливой фиолетовой змеей притаился у его ног…

Старик поднял глаза…

И рука его судорожно дернулась к горлу, тщетно пытаясь нащупать Талисман, Камень-Глаз, отданный Вечность назад беспутному щенку, не ценившему своего счастья!

Дернулась рука и упала.

И безвольный старик рухнул на колени, не в силах вырваться из прочной, жестокой хватки Пустоглазого…

Стражник расхохотался одним ртом, надменно вскидывая голову… И внезапно схватился за горло. Из судорожных всхлипов и хрипения те, что стояли неподалеку, смогли разобрать лишь странную фразу:

— Он — Проводник! Провод…

Глазами оторопевшего мальчишки король увидел, как…

…Пустоглазого стражника затрясло в лихорадке, и руки его покрылись ссадинами и язвами, и хлынула, заливая глаза, кровь из разбитой головы, и открылись раны в левом боку и чуть ниже бедра, и скрутила его странная хворь, выгибающая кости. Он постарел быстро, слишком быстро на безумное количество лет, а с обессиленного тела уже слезала отмороженная кожа, и лицо покрывали коросты, и все новые раны рассыпались щедрой волной по рукам, ногам, ломая, корежа и без того исковерканную душу…

Когда семь параллельных полос легли на грудь, раздирая рубаху, стражник закричал так, что толпа отшатнулась. Завыл подыхающим зверем и отвел глаза…

И в следующий миг, не давая опомниться, ударил посох, патриотично-фиолетовый посох незнакомого дерева, ударил, разбивая воспаленную глазницу…

Освобожденный старик стоял, готовый к бою, отведя импровизированное копье к самому уху… Старик?!

Высокий и статный, сухощавый воин лет семидесяти поднялся с колен вместо старого проводника. И в глазах его плескались волны злого зеленого пламени. В некогда бесцветных глазах горел огонь азарта предстоящей схватки…

Стражники опомнились и кинулись в бой. Странные стражники, старательно отводящие глаза. Вооруженные мечами и копьями шесть здоровых и сытых воинов, закованные в броню. Оставшиеся Пустоглазые…

В зрачках путавшегося под ногами ошеломленных невольных зрителей мальчишки стояли безумие и восторг. И в полумраке трактира король видел смертоносный вихрь, переплетение рук, ног и окровавленного посоха, и раз за разом падающих Служителей Той… И перед мысленным взором его вставали трупы Пустоглазых у гномьей сторожки. И у перевала Кайдана… И крутилась в голове одна, лишь одна запоздалая мысль: а кем же нужно быть, чтобы одним ударом заостренной палки пробивать черепа? чтобы отвести одновременный удар пяти мечей? чтобы несколько часов на леденящем ветру удерживать над пропастью двух не самых легких в мире людей? Приходил и ответ, еще более припозднившийся, чем вопрос. И странное понимание испуга прекрасной Йолланд при виде прославленного жениха, изуродованного страшным шрамом. И гулким набатом звенел голос Сердитого Гнома, в былые времена звавшегося лучшим бойцом Сторожек, но после драки у колодца ушедшего к оружейникам: «Ох, дурак ты, дурак всепрощающий!»

Когда рухнул замертво последний из семерых, проводник тяжело оперся на посох, отирая пот и позволяя себе минутную передышку. И в тот же момент на него накинули сеть…

Подоспевшие на выручку своим стражники не поверили глазам, когда вместо усталого воина захватили лишь грязную кровавую лужу. Готовый к бою незнакомец, схожий с Эй-Эйем лишь шрамом поперек лица, возник, как показалось, из ниоткуда на другом конце торговой площади, и толпа с громким нечленораздельным воплем отпрянула прочь.

Они долго стояли друг против друга: проводник, по обыкновению держащий свой посох у самого уха, и десяток стражников, торопливо прощающихся с жизнью.