Герман Оберт - В ракете на Луну

• Название: В ракете на Луну
• Автор: Герман Оберт
• Издательство: Красная газета
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1930

Рассказ напечатан в журнале «Вокруг света» в 1930 году в № 15

---

Не совсем темный цвет неба объясняется присутствием множества невидимых неподвижных звезд, а буроватый оттенок — отсутствием синеватого отсвета нашей атмосферы.

Нам казалось, что мы парим посредине какого-то неизмеримо огромного шара. С одной стороны виднелась земля, занимавшая приблизительно третью часть нижнего небесного полушария. С другой стороны пылало солнце, окруженное своеобразным светлым блеском, который имел форму продолговатого четырехугольника. Это так наз. зодиакальный свет, вызванный чрезвычайно малыми зернышками пыли, носящимися вокруг солнца. Затенив глаза от солнца ладонью, я увидел, что оно окружено лучами. Это и есть солнечная «корона», видимая с земли только при полном солнечном затмении. Неподалеку от солнца виднелся довольно светлый диск, похожий на круглое матовое стекло, — это была луна. Она повернулась к нам своей ночной стороной и была освещена только с земли. Лишь через два дня мы смогли бы наблюдать ее при солнечном свете. Поразительная картина!..

Самого незначительного движения было достаточно, чтобы перенестись по воздуху в любое место камеры...

Но нельзя сидеть сложа руки, — надо производить астрономические наблюдения. Под парашютом у нас помещалось большое вогнутое зеркало, которое служило объективом для нашего телескопа, а небольшой бинокль в наблюдательной камере играл роль окуляра. В трубах с темной внутренней поверхностью не было никакой надобности, так как небо было черным, не было надобности и в тяжелых штативах для установки телескопа; отдельные части были лишены веса, их можно было поставить так, как это нам было удобно. Те приспособления, которые на земле служат опорой для всего телескопа, здесь оказывались совершенно излишними. Телескоп увеличивал приблизительно в 100.000 раз, — мы могли позволить себе такую роскошь, так как здесь не было мерцающего воздуха.

— Надевайте ваш защитный костюм, — проговорил Мюллер, мы выйдем из наблюдательной камеры, и вы поучитесь передвигаться в космическом пространстве.

Мы надели резиновые защитные костюмы, обтянутые тонкими полосками блестящей жести, которые защищали ткань от разрыва. Шлем из эластичной прозрачной массы закрывал лицо. За спиной у нас были резервуары со сжатым воздухом, его хватало на час-полтора. Воздух мы вдыхали через резиновую трубку с едким кали, который связывал углекислоту. Мы могли выпускать воздух наружу через особый клапан, и тогда в результате отдачи происходил толчок в обратном направлении. Таким образом, мы могли двигаться. Чтобы иметь возможность вернуться на ракету, мы привязали себя шнурками к наблюдательной камере. В эти шнурки были вплетены телефонные провода, так что «пловец в эфире» мог разговаривать с человеком, находящимся в наблюдательной камере. Благодаря телефону мы могли переговариваться и друг с другом.

Мюллер стал объяснять мне наружное устройство камеры.

— Как вы видите, камера с одной стороны обтянута тонкой черной бумагой, плотно прилегающей к стенке камеры. Вы знаете, что солнце не нагревается безвоздушное пространство, но зато нагреваются тела, на которые падают солнечные лучи. При этом черные поверхности нагреваются сильнее, чем светлые, но зато излучают больше теплоты. Здесь солнечная теплота незначительна, и потому мы подвергаем действию солнечных лучей черную поверхность, а светлую поверхность отводим в тень. Если мы приблизимся к солнцу, нам придется поступать наоборот. Благодаря этому мы можем иметь в нашей наблюдательной камере любую температуру.

Окна камеры снабжены отражающими жестяными ставнями, которые можно открывать и закрывать из самой камеры. Эти ставни предупреждают воспаление глаз, неизбежное в том случае, если бы глаза все время подвергались действию солнечного света. Во-вторых, ставни принесут нам большую пользу, когда мы будем лететь в холодной тени, какого-нибудь более крупного небесного тела. Тогда мы сбросим черную бумагу и закроем все ненужные нам ставни. Вам, профессор, конечно, известен принцип термоса? Отражающий сосуд, окруженный безвоздушным пространством, не может отдавать своего тепла, так как безвоздушное пространство не является проводником тепла. Следовательно, только путем излучения может быть отдано незначительное количество тепла, так как отражающий сосуд не позволяет теплоте излучаться, и в результате содержимое остается теплым. Точно такое же явление происходит и здесь, Отражающая наблюдательная камера, окруженная безвоздушным мировым пространством, является огромным термосом. Теперь мне хочется показать вам черную трубу, которая проходит по теневой стороне, делая много завитков, а затем с таким же количеством завитков проходит по солнечной стороне и возвращается в камеру.

— Это, наверное, воздушный дистиллятор?

— Совершенно верно. На теневой стороне воздух охлаждается и все примеси, имеющиеся в нем, конденсируются при низкой температуре и осаждаются в трубе, а на солнечную сторону проникает только азот и кислород. Здесь они снова нагреваются до комнатной температуры. Если труба на теневой стороне наполнится примесями, мы просто привинчиваем ее на солнечную сторону, где содержимое испаряется и вытекает. А теперь посмотрите пожалуйста, который час, — мне отсюда не видно.

— Половина первого. Мне пора уже определять местонахождение.

— Хорошо. А я буду приготовлять обед. Назад, в ракету.

Земля быстро уменьшалась, Теперь она уже имела вид плоского диска. Но ведь и луна кажется выпуклой только потому, что с некоторых лунных гор, например с Коперника или Тихо, падают белые лучи и выявляют в перспективе выпуклость поверхности шара. Я должен был производить определение места, так как настал самый благоприятный момент для исправления отклонения пути. Я взял таблицу, на которой были вычислены положение и видимые размеры земли, и смог установить, что земля действительно находится там, где мы ожидали ее увидеть, и что она имеет заранее вычисленные нами видимые размеры. Следовательно, мы идем правильно. После этого я проверил данные наших регистрирующих приборов и установил их точность.

Потом ми обедали. Суп мы ели не ложками из тарелки, а высасывали через широкие алюминиевые трубки из шаровидных сосудов.

Мюллер ел с завидным аппетитом, я же с трудом мог проглотить кусок.

У меня было такое ощущение, будто чья-то рука стиснула мне грудь и сдавила пищевод. Но вместе с тем не было ощущения болей или тошноты. Как странно! Уколол себя булавкой, но не чувствовал никакой боли.

— Профессор! — раздался голос Мюллера. — Вам следует принять бромурал. А потом постарайтесь заснуть. На вас сказывается отсутствие эффекта ускорения и возбуждение от первого полета.

Мюллер сунул мне в рот пилюлю, затем вынул из провизионного ящика бутылку с малиновым соком и приложил горлышко к моим губам. Я хлебнул, поперхнулся, но в конце концов проглотил пилюлю.

— Послушайте, Мюллер, из бутылки пить неудобно. Разве мы не взяли с собой рюмок?

— Рюмок? — смеясь, переспросил Мюллер. — Как же, взяли, даже две, но как же вы нальете в них жидкость?

— Ну, как-нибудь налью.

— Пожалуйста, возьмите для опыта бутылку с водой, — жаль тратить малиновый сироп.

Я наклонил бутылку, но ни одна капля не вытекла из нее. Меня это взбесило, и я потряс бутылку. Оттуда сразу выбрызнула вода, но не осталась в подставленном стакане, а выскочила из него, как бы ударившись о какую-то эластичную резиновую стенку. В стакане осталось только две-три капли. Из остальной воды образовалось множество шарообразных капелек, которые носились по камере, отскакивая от стен, а кое-где оставались висеть на стене, распадаясь на более мелкие части. В конце концов вся наблюдательная камера наполнилась, как роем комаров, летающими водяными капельками.

— Да, не могу не согласиться с фактом! — проговорил я.

— Конечно, но кто же наливает так стремительно? А теперь вот что, профессор: отсутствие эффекта ускорения имеет и свою хорошую сторону. Вам еще не раз придется пить из рюмки, но то, что я вам сейчас покажу, — это вы увидите не так часто.

Надев резиновые защитные костюмы, мы вышли из ракеты в безвоздушное пространство...

Раздавив несколько водяных капель, прилипших к его костюму, Мюллер смочил ими пальцы своей левой руки. Затем, взяв в правую руку бутылку с водой и слегка потряхивая ее, отвел ее медленно назад, держа пальцы левой руки у горлышка бутылки. Казалось, он выжимает из бутылки водяной шар. Когда Мюллер раскрыл руку, перед ним действительно свободно парил шар.

— Вот вам модель мирового тела, — проговорил он. Затем, проведя каучуковой гребенкой несколько раз по волосам, так что гребенка наэлектризовалась, поднес ее к капле. Последняя сейчас же побежала вокруг гребенки по удлиненному эллипсу.