Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух

• Название: Казачий дух
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Издательство: СИ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010

Третья книга из серии "Терские казаки". Не публиковалась.

---

— Говори, иначе это будет твой последний день, — процедил сквозь зубы полковник.

Тихо звякнуло железо, лошади под казаками, окружившими гонцов, насторожились как перед сигналом к атаке, они давно превратились в единое целое с хозяевами. И абрек понял, что времена действительно переменились, это произошло за какой-то месяц, после того, как терцы разгромили аул Гуниб — цитадель Шамиля, третьего имама Чечни и Дагестана. Он сглотнул слюну и выложил то, за чем пришел:

— Мюрид Руслан Дакаев предлагает тебе поменять твоего сына с твоей сестрой на воинов аллаха, которых вы захватили в плен во время вашего похода в Дагестан, — скороговоркой начал он. — Мы знаем, что ты еще не отсылал наших джигитов в штаб русских войск в станице Пятигорской, а держишь их у себя под замком.

— Часть абреков находится здесь, — расцепил зубы Панкрат. — Но мы не посадили их на цепь и не бросили в зинданы, как это делаете вы со своими пленниками. Они закрыты в сарае, сытые и напоенные.

— Тогда принимай условия, которые мы тебе поставим, и выпускай наших воинов на волю.

— А какие у вас условия?

— Мы хотим обменять твоих сына с сестрой на всех джигитов, взятых вами в плен, — чеченец с превосходством взглянул на собеседника. — И ты отдашь нам золото с драгоценностями, которые казаки захватили в ауле Гуниб, и добавишь к ним свои сокровища, привезенные твоим отцом с войны с Наполеоном.

Панкрат впился в горца глазами, потемневшими от раздиравших его изнутри чувств, он и правда перестал соображать, что нужно делать в первую очередь. С одной стороны Павлушка с Марьюшкой оказались живы, если их предлагают обменять на бандитов, с другой развязность, с которой это предложение оглашалось, не знало предела.

— Сундуки с драгоценностями, отобранные у имама Шамиля, мы переправили в Кизляр, в казну русских войск, — трепыхнул он тонкими ноздрями. — Это сокровища награбленные, отобранные у русских путников и у жителей левобережных станиц.

— Придется поехать в главную ставку сип-сиповичей и забрать их обратно, — откровенно засмеялся чеченец. — Надеюсь, свои сбережения ты к ним не присоединил, и они по прежнему хранятся в твоем доме?

Панкрат всхрапнул, едва удерживаясь, чтобы не развалить потерявшего совесть горца шашкой напополам:

— Не впервые я слышу от вас про драгоценности, которые есть у нас, — медленно сказал он. — Откуда вам про это известно и кто распускает такие слухи?

— Разговоры про сокровища Даргановых идут давно, всем видно, как живет ваша семья, — откровенно ухмыльнулся чеченец. — Ни одна заморская невеста не выскочит замуж за обыкновенного терского казака. За нее нужно положить большой пешкеш, вот и все слухи.

За спиной у полковника начала собираться вся большая семья, вслед за братьями с Буалком подтянулся дядюка Савелий с сыновьями. За ними из толпы казаков отделились кумовья со свояками и крестниками.

— Кто вам накаркал, что наши родители положили за невест моих братьев большой пешкеш? Я даю слово, что они соединились по любви и без всякого выкупа, — продолжал допытываться атаман. — А если у нас тех сокровищ отродясь не бывало, тогда что вы будете делать?

— Тогда мы разворачиваем коней и уходим из твоей станицы, а ты навсегда распрощаешься со своими сыном и сестрой.

— А за пленных джигитов, запертых в сарае, вы меняться не желаете?

Горец осклабился всеми складками своего худощавого лица:

— Наших воинов отпустят русские, как только вы доставите их в штаб в станице Пятигорской, — сказал он, уверенный в своей правоте. — Они еще взыщут с вас за то, что без их ведома вы организовали поход в Дагестан, чем нарушили мирный договор с Шамилем.

— Это правда, атаман, — подтвердил один из чеченцев, сопровождавших гонца. — Мы уже знаем о разговоре, который произошел в штабе русских войск в Пятигорской.

Панкрат перевел взгляд на говорившего, но ничего не сказал, он понимал, что у русских языки свисают до земли, а кавказцы с азиатами не стесняются на них наступать. На высокое крыльцо хаты вышла Софьюшка, она приложила ладонь ко лбу и посмотрела в сторону распахнутых ворот. За последнее время она крепко сдала, под глазами появились новые морщины, а волосы совсем стали седыми. Но женщина старалась не показывать виду, что ее одолевает хворь от потери сразу нескольких близких людей.

— Что там происходит? — обратилась хозяйка подворья к снохе и дочери. — Почему Панкрат до сих пор не погрузил походные саквы в коляски, он хочет, чтобы мои дети отправились в путь на ночь глядя?

— Мамука, он ведет переговоры с каким-то абреком, — нервно покусывая губы, постаралась объяснить Аннушка задержку с отъездом. Она оглянулась на Ингрид и Сильвию, показавшихся в дверях вслед за матерью, и добавила. — Я только расслышала, что чеченец настаивает на каком-то выкупе.

— Какой выкуп? За что он его требует? — развернулась к дочери Софьюшка. — За мою Марьюшку и моего внука Павлушку, украденных этими разбойниками?

— Ничего не слышно, мамука, дети на базу раскричались, а до ворот далеко.

Между тем Панкрат оставил в покое рукоятку шашки и перекинул в правую руку нагайку, он понимал, что абрек говорит правду. Но известие о том, что Павлушка с Марьюшкой живы, давало надежду на то, что из плена их еще можно будет вызволить. Постучав по ноговице жгутом, скрученным из сыромятных ремней, полковник бросил раскаленный взгляд на посланца:

— Передай Руслану из тейпа Дакаевых, своему хозяину, что я определяю ему на раздумья три дня, — он с шумом всосал в себя воздух. — Если к этому времени мюрид не отпустит на волю моего сына с моей сестрой, я не доведу пленных абреков до штаба в Пятигорской. И никакой русский начальник мне не будет указ, ты понял?

Некоторое время горец старался сдержать ярость, овладевшую им, затем взялся за луку седла и с места вскочил на спину своего коня. Его примеру последовали двое его сопровождающих.

— Я так и передам, — огрызнулся гонец. — Но знай и ты, Панкрат Дарганов, если хоть один волос упадет с головы наших джигитов, тебе тоже не жить.

Полковник взорвался испариной, будто его окатили ушатом кипятка, чеченский абрек посмел угрожать ему в его собственном доме. Подобного презрения к незыблемым законам гор не мог позволить ни один кавказец, уважающий себя, за это можно было поплатиться жизнью прямо на месте. Атаман развернул нагайку и со всей силы полоснул ею по плечам наглеца, затем еще раз и еще:

— Пош-шел вон, бирючья твоя морда, пока живой, — приговаривал он, стараясь ударить с оттяжкой. — Гони к своим чакалкам с наказом, что пощады вам больше не будет…

Атаман стегал абрека до тех пор, пока тот, перекосивший лицо от боли, не рванул уздечку на себя и не ударился с места в карьер. Его провожатые уже давно пританцовывали возле другого куреня.

— Панкрат, ты пожалеешь об этом, — обернувшись на скаку, крикнул чеченец. — Меня никто еще так не унижал.

— А я об унижениях отродясь не ведаю, — умеряя дыхание, буркнул себе под нос атаман. — Еще каждая чакалка посмела разевать на человека слюнявую свою пасть.

Казаки перебросили ружья со спины на грудь и, задрав дула вверх, нажали на курки. Дружный залп поднял на ноги станичных собак, под их бешеный лай горцы вылетели на окраину и помчались к берегу гремучего Терека. Полковник проводил их раскаленным взглядом, затем засунул нагайку за голенище ноговицы и заторопился к своему коню, оставленному с сыном Александром. Когда он проходил мимо крыльца, Софьюшка остановила его вопросом:

— Пако, я хочу знать, зачем приезжали эти люди? — встревоженно спросила она.

— Мамука, они приехали и уехали, — попытался смягчить ситуацию старший сын. — А нам надо отправляться в дорогу.

— Чеченцы приезжали просить выкуп за наших детей? — не унималась Софьюшка.

Панкрат остановился, сдвинул папаху на затылок, он привык не врать своей матери. Вот и сейчас, как бы не хотелось ему увести разговор в другую сторону, он согласно кивнул:

— Они сказали, что у нас есть драгоценности, которые отец привез еще с войны и требовали отдать их вместе с пленными абреками. Тогда горцы отпустили бы нашего Павлушку с Марьюшкой.

— Разве ты не знал, что сокровища лежат в сундуке?

— Знал, но я думал, что вы заплатили ими за учебу Захарки с Петрашкой, раздарили на подарки их учителям. Остальное Буалок собирался увезти с собой, как французское достояние.

Софьюшка глубоко вздохнула. Она вдруг осела подтаявшей снежной бабой, стала еще меньше и беззащитней. Но осанка оставалась прежней, прямой и гордой. Женщина оперлась рукой о перила крыльца и пояснила:

— Буало забрал лишь алмаз из короны французского короля, который ваш отец вплетал в гриву своего коня, да еще несколько мелких изделий. Остальное его не заинтересовало, — она завела за ухо седую прядь волос и тихо призналась сама себе. — Кажется, я опять опоздала…