Юрий Иванов-Милюхин - Казачий дух

• Название: Казачий дух
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Издательство: СИ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010

Третья книга из серии "Терские казаки". Не публиковалась.

---

И Петер начал неспешный рассказ, в зрачках у него заплясали насмешливые огоньки:

— В нашем роду тоже ходила байка о том, как чеченские абреки выкрали из семьи Даргановых Марьюшку, младшую дочь атамана Даргана, и его младшего внука Павлушку от старшего сына Панкрата, — он с вызовом посмотрел на боевиков, не сводивших с него взоров. — Терцы ходили высвобождать пленников, они добрались до аула Гуниб, где скрывался Шамиль, третий имам Дагестана и Чечни, предводитель всех горских народов. — Казаки отыскали там девушку с мальчиком, выкраденных злыми абреками, и вернули их к себе домой, — гортанно засмеялся полевой командир с перевязанной рукой. — Ты про это хочешь поведать, студент? — Они не освободили из плена Марьюшку с Павлушкой, потому что там их не оказалось, — не меняя интонации в голосе, ответил Петер. — Обоих злые абреки увезли в горную Чечню и они затерялись в ней навсегда. Но это еще не все. — Тогда поскорее заканчивай, французский потомок терских казаков, — подогнал тот же боевик. Снова над домом пролетел боевой вертолет, и опять он пронесся как вихрь, не дав возможности узникам впитать в себя тарахтение его винтов, чтобы ощутить душевное спокойствие. Горец покосился на окна и со злостью сказал. — Нам еще надо обсудить, что с вами, с диверсантами, делать дальше. — Мы не диверсанты. И я не француз, в моих жилах течет немалая часть шведской крови, но это не играет никакой роли, — снисходительно пояснил боевику свою позицию и национальность узник. — Так вот, через пятьдесят лет, когда Панкрату Дарганову было уже за семьдесят лет, к его дому в станице Стодеревской пришла старуха. Она была вся сморщенная, измотанная тяжелой работой до полного истощения. Но она сумела добраться до атаманского подворья. — Эта старуха рассказала Даргановым, где чеченцы прятали все это время их родственников, которых они выкрали. Пока те не умерли, — засмеялся еще один боевик при неодобрительном гудении остальных. — И призвала казаков забрать их останки на родину и похоронить по обычаю предков. Петер смерил весельчака уничтожающим взглядом, на скулах у него заиграли тугие желваки: — Старуха оказалась той самой Марьюшкой, младшей сестрой Панкрата. Она была в юности самой красивой девушкой в станице Стодеревской и во всей округе. И атаман признал свою любимую сестру, — тихо пояснил он. Затем переступил с ноги на ногу и закончил. — Марьюшка умерла на руках старшего брата, она даже не смогла перейти порога дома, в котором когда-то жила и сама. Шамиль, не проронивший ни слова за все время повествования, деланно воздел руки вверх:

— А у того мальчика, который остался у злых абреков навсегда, была кличка Басай. Когда он подрос, то стал основателем чеченского тейпа Басаевых, — дурашливо покривился он. — И вы все являетесь моими родственниками, которых надо напоить, накормить и отпустить на все четыре стороны. Ты этого хочешь, студент? — И генералу Трошеву надо дать возможность завладеть нашими землями, потому что он тоже близкий родственник нашему Главнокомандующему по линии терских казаков, и тому-же майору Дарганову помочь нас изловить, и выпустить на волю морпеха из станицы Стодеревской, уложившего десятка два наших джигитов, — с издевкой начал перечислять сосед хозяина дома в каракулевой папахе. Щеки у него взялись красными пятнами от приступа гнева. — И вообще, вся Ичкерия принадлежит русским и казакам из станицы Стодеревской. — Этому не бывать никогда, — воскликнули разъяренными голосами сразу несколько боевиков. Их поддержали остальные. — Шамиль, разве ты не видишь, что эти иностранцы над нами издеваются? — Смерть поганым гяурам! — Они должны умереть как паршивые бараны! Узники прижались друг к другу теснее, они поняли, что теперь их уже ничто не спасет. Они надеялись, что после рассказа Петера отношение к ним поменяется в лучшую сторону, но результат получился обратным. Между тем, Басаев молча выжидал, когда его соплеменники освободятся от ярости, вспыхнувшей в их сердцах. Он стряхнул четки с запястья на ладонь и стал неторопливо перебирать зерна по одному, словно прощупывая их на спелость. Они были еще твердыми, не успевшими вызреть после столь необычного диалога, они словно подсказывали, что окончательное решение по судьбе заложников выносить пока рано. Шамиль дождался, когда шум пошел на убыль, и огладил ладонью бороду:

— Я считаю, что в этом деле должна быть поставлена точка, большая и окончательная. Чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что услышанное нами является откровенным вымыслом вот этих людей.

— Шамиль, ты знаешь, что нужно делать! — снова раздались раздраженные голоса. — Надо этих шакалов приставить к стенке и распять их на ней, как они распяли своего бога.

— Мы так и поступим, — согласно кивнул хозяин дома. — А чтобы картина стала полной и наши доказательства вескими, вызовем на допрос еще одного моего родственника. — Он повернулся к боевику по имени Иса и как бы посоветовал ему мягким голосом. — Уважаемый Иса, пусть твои люди приведут сюда морского пехотинца, которого вы захватили в плен. — Я понял тебя, Шамиль, — вскочил тот на ноги. — Ты хочешь собрать всех своих родственников вместе, чтобы насладиться долгожданной встречей с ними? — Ты угадал, мой друг, — раскрылся в улыбке и хозяин дома. — Как раз об этом были мои мысли. Комнату заполнил раскатистый смех. Гости потянулись к еде, они с удовольствием отправляли в рот куски прожаренного мяса, пучки зелени, кусочки плодов и овощей, и запивали все это хорошим виноградным вином, разлитым по чашкам. Теперь даже те, кто рьяно соблюдал законы шариата, без оглядки назад опрокидывали в себя пиалы с густым напитком и быстро хмелели. Скоро обыкновенное застолье перешло в пиршество с громкими голосами и радостными восклицаниями по любому поводу Надежда узников на высвобождение их из заточения в глубокой яме, больше смахивающей на туалет растаяла окончательно.

Глава четырнадцатая

Смех в комнате не прекращался, он продолжался до тех пор, пока порог не переступил молодой мужчина в черной форме с тельняшкой под ней. Все лицо его было в сплошных кровоподтеках, губы лохматились обрывками кожи, а на голове с короткой стрижкой кровоточили свежие шрамы. И все равно, в нем можно было разглядеть человека образованного и с хорошими манерами, внушающим доверие даже в таком неприглядном виде. Анна с Софьей надолго приковались к нему взглядами, в зрачках у них постепенно вызревал немой вопрос. Наконец наступил момент, когда они не могли больше удерживать его в себе, молодые женщины разом повернулись к Захару с Петером. И те так — же молча удовлетворили их любопытство утвердительными кивками головы. Факт был настолько неправдоподобным и обескураживающим, что Анна с Софьей едва не закричали от чувств, переполнивших их души. Этого не могло быть, как не имела права произойти на Северном полюсе встреча близких родственников, разбросанных по разным уголкам земного шара. Но факт оставался фактом, каждый из иностранцев, стоящих сейчас возле порога комнаты, имел фотографии своих родственников из рода Даргановых. Их прислали и из Москвы, от семьи Ростиньяковых. На снимках был изображен в том числе и морской пехотинец при полном параде и с раскованной улыбкой на жизнерадостном лице. Он здорово походил обличьем на своих братьев и сестер, живущих за пределами России. — Панкрат!.. — тихо позвала Анна, не сводя глаз с русского офицера. Софья, Петер и Захар уставились на узника, введенного в комнату, а Натали Трепоф забегала зрачками от одного к другому. Между тем, молодая женщина повторила. — Господин офицер, вы Панкрат Ростиньяков!?. Морпех и ухом не повел, он продолжал в упор рассматривать боевиков, сидящих за столом вместе со своим главарем. Громкое чавканье и хруст хрящей на крепких зубах не прекращались, словно полевые командиры забыли обо всем на свете. Наконец Басаев бросил в тарелку обглоданную кость, он повернулся к пленникам и предложил: — Познакомьтесь, родственнички, а то так и уйдете на тот свет, не узнав друг друга. Начинай, товарищ капитан, ты у нас самый смелый.

Офицер разлепил окровавленные губы, черты лица у него покривились от презрительной усмешки — Лично мне это ни к чему, на тот свет пропускают без всяких знакомств, даже с самим богом, — он передернул плечами. — Зачем вызвал, Басаев? Если по поводу дислокации нашей бригады и других частей армии Трошева, то ничего нового я тебе сказать не смогу.

— А ты нам ничего и не говорил, кроме того, что твои предки родом из здешних мест, — вытер салфеткой жирный подбородок Шамиль. — Они были терскими казаками из станицы Стодеревской, не так ли?

— Этого я тоже не знаю, — не согласился узник. — Я родился в Москве, в семье коренного москвича.

— Который был послом в Соединенных Штатах Америки, — влез в диалог Радуев. — А сейчас твой отец Вадим Ростиньяков заведует отделом в министерстве иностранных дел России.