Гевин Мензис - 1421 - год, когда Китай открыл мир

• Название: 1421 - год, когда Китай открыл мир
• Автор: Гевин Мензис
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2006. — 640 с., ил.
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16393-Х

Книга Гевина Мензиса стала сенсацией в мире! Она перевернула представление об эпохе Великих открытий. Колумб и следовавшие за ним великие мореплаватели не были первопроходцами.

Мир в том виде, в каком мы знаем его сейчас, открыли КИТАЙЦЫ! В начале XV века их флоты бороздили Мировой океан, открывая новые острова и земли. Самая грандиозная экспедиция, составленная из четырех флотов, началась в 1421 году. Последние из уцелевших в дальних морских странствиях корабли вернулись в Китай осенью 1423 года. Записей, куда и где ходили эти суда, почти не осталось. Однако карты того времени подтверждают тот факт, что путешественники не только пересекли, обогнув Африку, Атлантический океан, но добрались и до Антарктики, до Северной и Южной Америки, прошли Тихий океан и достигли Австралии.

Колумб, да Гама, Магеллан и Кук объявляли себя первооткрывателями. При этом они знали, что следуют по пути других мореходов, поскольку брали с собой копии китайских карт и лоций. То есть если привести известную цитату: «Если они и видели дальше, чем другие, то только потому, что стояли на плечах гигантов».

Gavin Menzies
1421: THE YEAR CHINA DISCOVERED THE WORLD
_{Перевод с английского А. Кашина
Оформление переплета художника Е. Савченко
Автор выражает благодарность всем лицам и учреждениям, без помощи которых эта книга никогда не увидела бы свет.}

---

Венецианские галеры защищали лучники, китайские же корабли несли на борту медные и железные пушки и мортиры, с помощью пороха метавшие в неприятеля каменные ядра, огненные стрелы и глиняные снаряды, начиненные экскрементами. Какой аспект ни возьми — конструкцию корабля, его грузоподъемность, способность справляться с повреждениями, вооружение, дальность, управление, навигационные приборы, возможность ремонта корабля в открытом море, — не трудно заметить, что китайские судостроители обогнали своих западных конкурентов на века.

Другими словами, адмиралу Чжэн Хэ ничего бы не стоило уничтожить флот любого неприятеля, какой бы ни встретился на его пути. Сражение между китайскими кораблями и объединенным флотом остального мира, случись такое, походило бы на схватку стаи акул с жалкими мяконькими беззубыми сардинками.

Перед рассветом, часа в 4 утра, когда от бортов огромных кораблей отчалили последние грузовые джонки, армада начала выбирать якоря. На флоте прочитали благодарственную молитву в честь Шао-Линь (Shao-Lin) — даосской богини моря, распустили алые паруса, и корабли, похожие на громадные величественные здания, медленно стронулись с места и, подгоняемые северо-восточным муссоном, Направились к выходу из гавани. Головной корабль уже рассекал форштевнем волны Желтого моря, а с мачты последнего судна были еще видны таявшие в темноте портовые огни городка Тангу. Теперь моряков в течение долгих месяцев плавания должны были связывать с домом и берегом только лишь воспоминания, памятные подарки да захваченные из дома розы в горшочках, которые их владельцы старательно поливали, не жалея драгоценной пресной воды. Увы, большей части стоявших на реях матросов, вглядывавшихся до боли в глазах в родной берег, так и не суждено было вернуться на родину и увидеть своих близких. Многие из них умерли от болезней, многие погибли во время кораблекрушений, многие остались в чужих землях, став обитателями основанных там китайских колоний. Те же немногие счастливцы, кому удалось вернуться, ступив на китайскую землю, неожиданно обнаружили, что в стране за время их отсутствия произошли невиданные потрясения и перемены.

2 ПОД РАСКАТЫ ГРОМА

Ночью 9 мая 1421 г., через 2 месяца после отплытия флота Чжэн Хэ, над Запретным городом разразилась страшная буря.

«В эту же ночь вспыхнул пожар. Молния ударила в одну из башенок выстроенного императором нового дворца. Огонь замялся так быстро, и пламя заполыхало так ярко, что можно было подумать, будто разом зажгли 100 000 пропитанных маслом факелов. Пожар распространялся с огромной скоростью, и в скором времени стало казаться, что огнем охвачено все величественное здание. Впрочем, в значительной степени так оно и было. Выгорели все женские покои, расположенные за залом для аудиенций, и многие, многие другие. В общей сложности от огня пострадало более 250 различных построек, покоев, комнат и служб. В пламени погибло множество мужчин и женщин. Пожар продолжался всю ночь и все утро и его удалось потушить лишь к полудню, когда наступил час дневной молитвы»[23].

Горящие обломки дерева летели по воздуху во все стороны. От пылающих головешек и искр занимались все новые и новые покои и постройки внутри Запретного города. Загорелись зал Великой гармонии, зал Общей гармонии, зал Сохранения гармонии. Это были те самые великолепные здания и дворцы, где всего 3 месяца назад Чжу Ди принимал правителей и послов зарубежных государств. Даже императорский трон сгорел дотла — вместе с Тронным залом. «Пребывая в величайшей скорби от всего этого, император взошел в Храм Неба и долго и сосредоточенно молился, после чего молвил: «Владыка Неба разгневался на меня, сжег мой дворец, хотя я и не сделал ничего дурного. Я не оскорблял ни отца, ни матери и никогда не был тираном»[24].

В огне погибла любимая наложница императора. Чжу Ди был настолько опечален этой утратой, что даже не смог дать необходимые указания относительно ритуала ее погребения в Императорском мавзолее.

«Печаль до такой степени завладела императором, что он отказывался чем-либо руководить, даже похоронами своих близких и слуг. Велел лишь отпустить на волю лошадей покойной любимой госпожи. Они паслись на холме, где находилась императорская усыпальница. После похорон госпожи там собрали также многих ее служанок и евнухов и оставили им продовольствия на 5 лет в рассуждении, что, когда припасы закончатся, они, хорошенько все обдумав, предпочтут смерть у гробницы прекрасной хозяйки жизни в этом суетном мире»[25].

Китайские императоры искренне верили, что правят Китаем исключительно по воле Неба — получают от него, так сказать, своеобразный мандат на власть. Поэтому удар молнии, поразивший новый императорский дворец и вызвавший опустошительный пожар, не мог не вызвать у Чжу Ди тяжелого чувства. Он воспринял бедствие как знак того, что боги желают смены властителя на китайском троне. По этой причине Чжу Ди передал власть своему сыну Чжу Гаоши, правда, временно. «Скорбь и болезнь терзали императора все сильнее; поэтому с некоторых пор его сын стал приходить в Зал аудиенций и занимать его место»[26]. Пытаясь осознать глубинную суть обрушившегося на него бедствия, император обратился к народу со следующим эдиктом:

«Сердце наше полно тревоги, и мы не знаем, как ее унять. Нам кажется, что в последнее время мы с вами уделяли недостаточно внимания Небу и осуществляли ритуалы поклонения богам и духам с известной долей небрежения. Возможно также, что во время нашего правления имели место злоупотребления, нарушения закона и ошибки в ведении государственных дел. Очень может быть, что недостойные люди заняли ныне высокие посты, в то время как добрые и честные обыватели принуждены были страдать от их злоупотреблений и скрываться от неправедных обвинений. Возможно также, наказания ныне стали слишком суровыми и настигают все больше людей невинных, тогда как негодяи благоденствуют. Это ли, вопрошаю я вас, стало причиной обрушившегося на нас бедствия? Мы всечасно размышляем над тем, но ответа на этот вопрос — увы! — не находим. Говорю вам, люди, если вы совершили дурные деяния, то поторопитесь в них покаяться, дабы мы могли наказать виновных, очиститься перед Небом и вновь заслужить его расположение»[27].

Изданный императором эдикт вызвал целый шквал вполне предсказуемой критики и негативных комментариев со стороны мандаринов. В основном они нападали на грандиозные замыслы императора, которые считали неугодными Небу, поскольку Запретный город — их ядро и суть — был практически уничтожен пожаром. Постоянно подчеркивалось, что для его постройки были вырублены леса и рощи, а над его облицовкой и украшениями из мрамора и жада трудились десятки тысяч ремесленников, многие из которых умерли от непосильного труда. Не говоря уже о том, что по расширенному и углубленному в соответствии с реафиптом императора Великому каналу на север хлынуло зерно, кормившее южан, и отныне жители южных провинций были вынуждены есть коренья и траву. Кроме того, великий пожар совпал по времени со страшной эпидемией неизвестной болезни на юге. В общей сложности от голода и эпидемий в одной только провинции Фуцзянь (FuЛan) умерло до 174 000 человек Мертвых не успевали убирать; трупы лежали вдоль дороги и некому было отвозить их и предавать погребению. Эпидемия казалась еще одним знаком богов, выражавших свое неодобрение правящему императору. Провинции волновались.

Мандарин Ся Юаньчжи (Xia YuanЛ), министр государственных доходов и сборов, занимавшийся финансированием строительства Запретного города и снаряжением великой армады Чжэн Хэ, хотел из гуманных соображений великодушно взять всю ответственность за происшедшую катастрофу на себя, то есть покончить жизнь самоубийством, но на него не обратили внимания. Для усмирения недовольных были предприняты беспрецедентные меры. «На места»[28] были посланы 26 мандаринов, возглавивших чрезвычайные суды, которые должны были запугать народ и призвать его к порядку. Кроме того, чтобы спасти свой трон и побороть недовольство в высших сферах, Чжуди издал ряд запретительных и ограничительных декретов, в частности отменил будущие походы Золотого флота по Мировому океану и запретил заграничные путешествия.

Надо сказать, императора к тому времени преследовали разного рода несчастья и неудачи. За последние 4 года он перенес несколько кровоизлияний в мозг, от которых его лечили препаратом, содержавшим мышьяк и ртуть. Эти элементы, вероятно, постоянно отравляли его организм. Кроме того, незадолго до великого пожара его сбросила лошадь, принадлежавшая знаменитому Тамерлану и подаренная императору его сыном, тогдашним властителем Ирана — Шахрухом. Чжу Ди пришел в такой великий гнев, что одно время даже намеревался предать посла Шахруха смерти.