Вячеслав Боярский - Партизанство

• Название: Партизанство
• Автор: Вячеслав Боярский
• Издательство: Издательский дом «Граница»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-94691-008-6

Партизанская война. В чем сущность этого явления как военного метода, имеющего широкий спектр – от диверсий до терроризма? Управляем ли сам процесс, именуемый партизанством? Каким закономерностям он подчиняется? Как использовался богатый исторический и отечественный опыт партизанской борьбы в интересах защиты страны от внешних и внутренних угроз, в национально-освободительных войнах? В чем причины неэффективности «правильной» войны против «неправильного» противника? Как в разные исторические периоды велась борьба с партизанами на Кавказе, в Испании, Африке, во Вьетнаме, в Афганистане, Чечне? Об этом идет речь в монографии, построенной на исторических примерах. На основе введения в научный оборот ранее не использованных архивных документов и материалов представлен позитивный и негативный опыт партизанских и контрпартизанских действий.

Автор книги полковник в отставке Вячеслав Иванович Боярский – доктор исторических наук, действительный член Академии военных наук и Международной академии информатизации – много лет занимается изучением проблем партизанской войны.

Книга адресована политическим деятелям, военнослужащим, а также всем интересующимся историей Отечества.

---

Пытаясь сорвать строительство укреппостов, «чеченцы производили беспрестанныя нападения на передовые посты, и нередко в ночное время приближались к самому лагерю» главнокомандующего. Это вынудило Ермолова вызвать на подмогу один батальон Кабардинского пехотного полка и несколько казачьих команд, перекрывших в ряде мест переправы через Сунжу и лишивших чеченцев возможности перехода в районы расположения русских войск.

В 1821 г. Ермолов в основном контролировал положение в Чечне, хотя до полного ее покорения было еще далеко. Главнокомандующему удалось не только ослабить массовый характер набеговой системы, но и привлечь к борьбе против нее самих чеченцев. В одной из записок, присланных полковнику Грекову по поводу положения в Чечне, Ермолов распорядился: «В поощрение чеченцев к доброму служению, которое они в продолжении двух лет оказывают, вы объявите прощение по 1819 год всем виновным в воровстве или других шалостях, кроме смертоубийства». По свидетельству Ф. фон Климана, после карательных мер, проведенных российским командованием в Чечне, жившие на правом берегу Терека чеченцы под именем «мирных» не только прекратили набеги, но и не раз выдавали их участников.

Вместе с тем Ермолов не исключал отправки в глубь Чечни карательной экспедиции. Этот вопрос он оставлял на усмотрение полковника Грекова, занимавшегося военно-оперативной деятельностью в Чечне. Главнокомандующий пояснял, что экспедиция, заставляющая «непокорствующих» укрывать своих жен, детей и имущество в лесах в зимнее время, «истолкует» «им выгоду повиновения, а чеченцы, послушные нам, почувствуют разность с ними своего положения и получат к нам более доверенности».

Форсированные действия российского командования в 1821 г. значительно приблизили покорение Чечни. Греков даже считал возможным назначение в Чечню российского пристава для осуществления административного управления. Подобный шаг, однако, Ермолову казался преждевременным, поскольку чеченцы «едва начинают понимать обязанность повиновения и весьма легко оную нарушают».

Историки Кавказской войны и биографы Ермолова давно обратили внимание на необычный разрыв между сугубо военными мероприятиями этого незаурядного военачальника, призванными служить делу покорения горцев, и «гражданским бытом». Без учета внутренней организации чеченской жизни военно-экономическая блокада являлась, по меньшей мере, вооруженным вторжением. И как реакция на нее – оставленные Ермоловым оккупационные гарнизоны, коммуникационные пути и хозяйственно-бытовые объекты, а также административные органы притягивали к себе рыскавшие повсюду шайки, которые действовали тем успешней, чем мельче и подвижней они были.

Примечательно, что война на Кавказе дала значительный опыт боевого взаимодействия армии с казацкими формированиями, которые в условиях России XIX в. можно рассматривать как разновидность внутренних войск. Так, наибольшей эффективностью отличались мобильные рейдовые действия сводных отрядов из линейной пехоты и казаков, в которых сочетались лучшие качества регулярности и иррегулярности. А в особо сложной, неясной обстановке применялись только казацкие отряды, делом доказавшие, что лучшего средства для ведения такой войны нет.

Вот как проводились «зачистки» немирных чеченских сел в XIX в. Читаем об этом в записках самого Ермолова:

«...Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, предложил выгнать их с земель Аксаевских, которые занимали они, сначала по условию, сделанному с владельцами, а потом, усилившись, удерживали против их воли. При атаке сих деревень, лежащих в твердых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если оных не удалят прежде жен своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жен может один только пример ужаса.

В сем намерении приказал я (...) генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное, и, буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружен был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты и дома, умерщвляли жен своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами.

Большую часть дня продолжалось сражение самое упорное, и ни в одном доселе случае не имели мы столько значительной потери, ибо кроме офицеров простиралась оная убитыми и ранеными до двухсот человек. Со стороны неприятеля все, бывшие с оружием, истреблены, и число оных не менее могло быть четырехсот человек. Женщин и детей взято в плен до ста сорока, которых солдаты из сожаления пощадили как уже оставшихся без всякой защиты и просивших помилования (но гораздо большее число вырезано было или в домах погибло от действия артиллерии и пожара). Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили; большая же часть имущества погибла в пламени. Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания».

В июле 1825 г. в селении Герзель-аул в ходе встречи с советом старейшин были убиты генерал-лейтенант Лисаневич – командующий войсками Кавказской линии и генерал-майор Греков – первый комендант крепости Грозной. Обоих генералов в припадке гнева кинжалом зарезал чеченский мулла в ответ на то, что они называли почтенных старейшин непотребными словами. Реакция русских была незамедлительной. Из 318 старейшин, принимавших участие в той встрече, из Герзель-аула живым не ушел ни один. Чечня ответила всеобщим мятежом. Особого размаха противодействие русской армии достигло к зиме.

И все же Кавказская война, утверждают историки, разразилась позже, а не в годы организации Ермоловым жестокой блокады, когда русские отряды то и дело вступали на вольные черкесские земли. В годы ермоловской блокады горцы имели все для оказания русским сопротивления, но не имели идеологической предпосылки, которая могла бы их объединить и призвать к войне. Такой идеологической предпосылкой стал мюридизм, стержневой идеей которого был джихад, или, по-кавказски, газават (война с неверными). Настольной книгой мюридам служила арабская «Футух аль-Ваххабийа» («Ваххабитские откровения»).

Мюридизм перекочевал на Кавказ с Ближнего Востока, политика России на Кавказе становилась лишь одним из факторов, генерирующих идеологию мюридизма, что разительно напоминает события конца XX – начала XXI в.

Идея газавата стала одним из основных политических лозунгов мюридов. «Рай есть под тенью шашки, убитый в войне против неверных есть живой, и будет он жить в раю, а кто будет бежать – тот есть ничтожный человек, и будущая его жизнь есть ад. Мюрид должен беспрекословно повиноваться своему религиозному наставнику «мюршиду», быть готовым по его приказу пожертвовать имуществом, семьей, жизнью. Лишь религиозный закон правит людьми – все правоверные равны перед Богом. Не может быть чьих-то рабов или подданных, тем более рабов или подданных неправоверных», – учил известнейший проповедник мюридизма Мухаммед Ярагский.

Под лозунгами мюридизма стала разворачиваться не только борьба против русского наступления, но и война свободных горцев против собственных правителей. С 1828 г. во главе этого движения стал аварец Гази-Мухаммед, получивший от Мухаммеда Ярагского звание имама Чечни и Дагестана, то есть духовного лидера мюридов. В 1831 – 1832 гг. Гази-Мухаммед одержал несколько важных побед, он осаждал древний Дербент, крепости Грозная и Внезапная, совершал набеги на Кизляр и Владикавказ и погиб в бою.

На Северо-Восточном Кавказе главная борьба развернулась на Черноморском побережье. Тогда это была дикая береговая линия от Анапы до границы с Турцией. Сменивший неугодного Николаю I Ермолова генерал И.Ф.Паскевич ревностно принялся выполнять приказ императора: «Усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных». В 1830 г. Паскевич вознамерился проложить по побережью Черного моря линию сухопутного сообщения, надеясь справиться с этой задачей за год отрядом в 2500 человек при 8 орудиях. На самом деле на это ушло 34 года. С боями пришлось продвигаться сразу за Сухуми.

Единственными завоеваниями отряда стали Пицунда и Гагра, считавшиеся воротами в Абхазию, через которые горцы совершали набеги. Горцам начали помогать турки и англичане, доставлявшие морем оружие, боеприпасы и продовольствие. Тогда в действие активно вступил русский Черноморский флот. В устьях рек высаживались десанты, и под прикрытием корабельной артиллерии строились укрепления. 17 фортов на протяжении 500 км образовали Черноморскую береговую линию. Эти укрепления еще больше настроили горцев против русских: гарнизонные начальники запрещали крестьянам пользоваться зимними пастбищами, расположенными на побережье, и общаться с приплывавшими купцами. Жившие в этих местах джигеты, убыхи, шапсуги и натухайцы блокировали эти форты так, что заготовка сена и дров, поездка за водой к роднику становились боевыми операциями с перестрелками или даже рукопашными схватками.