Андрей Кураев - ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

• Название: ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религиоведение

Слово «миссионер» привычно уже относить к католикам или протестантам, американцам или корейцам. Но вот перед нами книга, написанная миссионером Русской Православной Церкви. И это книга не о том, что было в былые века, а о том, как сегодня вести разговор о вере с тем, кто уже готов спрашивать о ней, но еще не готов с ней согласиться. И это книга не о чужих победах или поражениях, а о своих.

Ее автор — профессор Московской Духовной Академии, который чаще читает лекции не в ней, а в светских университетах (в год с лекциями он посещает по сто городов мира). Его книги уже перевалили рубеж миллиона экземпляров и переведены на многие языки.

Несмотря на то, что автор эту книгу адресует в первую очередь своим студентам (семинаристам), ее сюжеты интересны для самых разных людей. Ведь речь идет о том, как мы слышим или не слышим друг друга. Каждый из нас хотя бы иногда — «миссионер».

Так как же сделать свои взгляды понятными для человека, который заведомо их не разделяет? Крупица двухтысячелетнего христианского миссионерского эксперимента отразилась в этой книге.

По благословению Архиепископа Костромского и Галичского Александра, Председателя Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви

---

И еще: при взаимном непонимании не прав тот, кто прав[988]. Если Истина — со мной, почему же мы, находясь в большинстве, не смогли убедить собеседника? Если я в паре с мировым чемпионом по теннису проиграл-таки паре моих однокурсников, вина за проигрыш — на мне. Если невер остался невером после беседы со мной — изрядная часть вины — на мне. Поэтому есть духовная неправда в модных ныне тотальных обличениях «погибающего мира».

И уж конечно от опыта своей неудачи в общении с молодежным миром нельзя заключать к тому, что и вообще в мир современной молодежной культуры миссионеру вход противопоказан. Поэтому в подобных дискуссиях у меня только одна реакция: вечно стоящие, не мешайте идущим!

— Так причины столь затяжного кризиса православной миссии исторические или все же сущностные и вероучительные?

— С вероучением у нас все в порядке. Слова Христа о проповеди всем народам никто из Евангелия не вычеркнул.

Но есть противоречие нашей жизни и центрального убеждения нашего богословия. Убеждение следующее: Церковь — Ноев ковчег. Кто не в ней — тот погиб. Но если мы это всерьез — то как мы можем не кричать, не заталкивать всех на этот ковчег? Церковных людей сегодня менее пяти процентов. Значит, в автобусе вместимостью в сто человек 95 едут по дороге с пунктом назначения «ад». А мы мило улыбаемся нашим непопутчикам… Но если так долго, столетиями незаметно в церковной жизни всплесков миссионерской активности, не значит ли это, что на бумаге мы пишем одно, а в сердце, втайне даже от себя, считаем иначе?

Миссионерски пассивный стиль жизни понятен только при условии, что мы «разрешили» Богу спасти не-христиан. Мол, Творец Сам знает, зачем Он их создал столь непохожими на нас и Сам с ними разберется, лишь бы люди они были хорошие… Спроси наших священников прямо, публично — «Тако веруете ли?» — ив ответ услышите анафему оригенистам (сторонникам всеобщего спасения). Но если судить не по словам, а по делам, то наша Церковь столь же давно, сколь и незаметно обустроилась в практическом оригенизме.

Впрочем, есть в нашем богословии один вопрос, неясность в котором и в самом деле серьезно сдерживает развитие миссионерства. Это вопрос о том, кого считать апостольским преемником (чтобы спокойно воспринять нижеследующий текст, стоит отрешиться от личности его автора и представить, будто он написан просто неким вполне себе кабинетным историком, который между делом обратился к исследованию истории миссии, а сам себя к миссионерам никак не причисляет).

В «Миссионерской концепции» говорится: «Исторический опыт православной миссии со времен апостольских являет нам примеры качеств, которые необходимы миссионеру: молитвенность, смирение, бескорыстие, стойкость, ревность о Боге, приветливость. Проповедь преемников апостолов обязана соответствовать здравому учению (Тит 2:1)».

Кто тут имеется в виду под «преемниками апостолов»? Епископы? Вряд ли. Документ ведь называется не концепция епископского служения, а концепция миссионерского служения. Значит, можно быть преемником апостолов и не быть архиереем?

Как соотносятся слова апостольство и миссионерство»? Для слова миссионер уже привычно синонимичным является слово апостол. Смысл слова апостольство несомненно и всецело вбирает в себя слово миссионерство. Мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы, — так сам апостол понимает свое служение (Рим 1:5).

Миссия, как апостольство, — говорит преамбула «Миссионерской концепции».

И в другом официальном документе читаем: «Миссионерское служение Русской Православной Церкви, понимаемое как апостольское» (Концепция возрождения миссионерской деятельности Русской Православной Церкви, утвержденная на заседании Священного Синода б октября 1995 г. Гл. 4).

И в речи Патриарха Алексия слышим: «Миссия Русской Церкви развивалась и процветала благодаря самоотречению и самопожертвованию тех ее членов, которые решались посвятить свою жизнь апостольскому служению. Имена русских миссионеров заслуженно входят в число величайших миссионеров христианского мира. Назову хотя бы имена святителя Стефана Пермского, преподобного Трифона Печенгского, монахов Валаамского и Соловецкого монастырей, особенно преподобного Германа Аляскинского. Апостолом Алтайского края стал архимандрит Макарий»[989]. Логично: если апостол — это миссионер, значит, верно и обратное…

Но в большинстве иных церковных текстов и учебников говорится, что преемники апостолов — епископы.

Трифон Печенгский и Герман Аляскинский не были священниками, а Макарий Алтайский и Константин Философ — епископами. Не был епископом и большую часть своего апостольского служения Иннокентий (Вениаминов)… И все же они были апостолами.

Но если они — апостолы, то как можно это же слово отнести и к современным им обычным архиереям?

Так кто же преемник апостолов — преподобный Герман Аляскинский, даже не имеющий священного сана и тем не менее проповедующий Евангелие на краю земли? Илиепископ, возглавляющий епархию в центре православной империи, и выезжающий за пределы кафедрального города лишь для торжественной службы в других приходах своей области? Пусть это вполне каноничный епископ — и объезды епархии он делает дважды в год, и каждый воскресный день говорит живую и увлекательную проповедь. Но разве это апостольство — обращаться к людям давно уже церковным и в храмах, стоящих уже многие века?

А ведь даже такие епископы редки. Немалая часть их что в истории, что в современности просто неспособна ко сколь-либо живой и авторской проповеди даже среди своих прихожан. Если же их поставить перед лицом критически-вопрошающей аудитории — то они вряд ли смогут пробудить в ней желание принять их веру (вспомним стихи святителя Григория Богослова «О епископах»). Вдобавок львиную долю своего времени епископы проводят в трудах и думах отнюдь не миссионерских — а в решении вполне себе «дьяконских» проблем вроде сбора денег и их распределения. Причем, порой это распределение происходит отнюдь не в пользу «вдовиц» и даже самой Церкви, а в пользу самого архиерея. Неужели и для такого епископа-симонианина нет иного слова, как «преемник апостолов»? Неужели «апостольский удел» на «краю земли» и «кормление» — одно и то же?

Служение апостолов — это проповедь Евангелия неверующим, организация поместных церквей, рукоположение для них епископов, надзирание над здравостью жизни христианских общин. Тот, кто осуществляет все эти служения, кроме первого — апостол ли?

Так не честнее ли сказать: епископы — преемники апостолов в одном отношении (мистагогальном и управленческом), но не в другом (миссионерском)? Преемник же апостолов в смысле проповедничества — это именно и только проповедник. Если с проповедью к неверам обращается человек в епископском сане — значит, в эту минуту, а не в минуту хиротонии, и он становится «преемником апостолов» как миссионеров. В этом смысле преемником апостолов был бы человек, который глубже, чем они, погружался бы в языческие дебри. Апостол дошел до Рейна и говорит ученику: иди дальше — до Буга… Это был бы преемник именно в миссии. А епископом — тот, кто берет на себя иные, не-миссионерские заботы, чтобы освободить апостола именно для его дальнейшего движения.

Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров (Тит 1:5). Именно «поставил», не «предпослал». Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе (1 Тим 1:3). Будь образцом для верных, доколе не приду (1 Тим. 4:12–13). Апостолы идут с проповедью вперед, а епископы остаются на месте для обустройства церковной жизни. Ни Титу, ни Тимофею Павел не дает советов о проповеди язычникам — но только о внутреннем устройстве Церкви.

Точно также апостолы для того, чтобы постоянно пребывать в молитве и служении слова передали управление внутренней жизнью церковной общины диаконам (Деян 6:4). Дьяконы должны были пещися о столах, то есть заниматься проблемами церковной собственности и внутренними отношениями разных групп верующих (напомню, что причиной такого решения стали жалобы не-еврейских вдовиц на игнорирование их нужд еврейской частью христианской общины). Апостолы же тем самым оставляли себе возможность идти вперед с проповедью слова.

Сегодня же епископы взяли на себя некогда дьяконское служение, но при этом именно себя считают преемниками апостолов. Со словом апостол все же первая ассоциация — проповедник, а не администратор или строитель. Апостол — прежде всего миссионер, а даже не совершитель Литургии.

То, что не-миссионеры стали считаться преемниками апостолов означает, что в структуре церкви не осталось ниши для труда именно апостольского. От слов зависит очень много. Если монумент назвать живым человеком — то как же назвать самого этого живого человека? И такой перенос имени не означает ли подсознательное или даже сознательное нежелание видеть эту самую жизнь в пределах своей «канонической территории»?