Адин Штайнзальц - Взгляд

• Название: Взгляд
• Автор: Адин Штайнзальц
• Издательство: Институт изучения иудаизма
• Жанр: Религия
• Год: 2005

Сборник статей раввина Адина Штейнзальца — необычная книга необычного человека. С одной стороны, он профессионал, редкий знаток Торы в широком смысле этого слова, т. е. всей еврейской классической письменности. С другой — энциклопедист, человек чрезвычайно эрудированный во многих сферах науки и искусства. Он не вещает, не проповедует — но размышляет вслух, заставляя нас взглянуть на знакомые понятия под новым, неожиданным углом. Раввин говорит о том, что трудно отнести к религиозным дисциплинам: о любви, глупости, деньгах, психоанализе, юриспруденции и многом другом.

Универсальность обсуждаемых им тем наряду с глубиной и ясностью мысли привлекает к его статьям внимание людей, принадлежащих к разным культурам. Его обращение к этим темам — не предлог поговорить о главном, не средство охмурения интеллектуалов. Ему действительно интересно все это, ему есть что сказать, и он делает это с завидным мастерством, не пересыпая свою речь цитатами из источников. Эффект получается крайне неожиданным: рождается новый жанр, который можно определить как беседа мудреца на “мирские” темы. Поскольку этот термин неизвестен русскому литературоведению, стоит сказать о нем несколько слов.

---

Все знают, что никто, никогда, ни в одной из областей своего внутреннего мира не раскрывается полностью для публичной демонстрации. Подобно этому в каждом обществе существуют темы, не подлежащие широкому обсуждению, и уж тем более — с привлечением иллюстративных материалов. Отклонения от этой нормы поведения как у индивида, так и у группы людей являются аномалией, как правило, не приобретающей массового характера. Разумеется, число тех, чьи склонности и комплексы, отклонившись от нормы, тем не менее, никогда не выходят за рамки фантазий и ночных кошмаров, значительно превышает число преступивших рамки принятого в данном обществе на словах, и тем более на деле. Именно для этой категории порнография как социальное явление представляет особую опасность. Когда интимная жизнь перестает быть таковой, становясь предметом обсуждения и демонстрации, те, кто продолжал бы оставаться в рамках нормы, теряют равновесие и совершают такие шаги, о которых они и не помыслили бы, если бы не этот подвернувшийся повод.

Когда муссируются темы убийства, самоубийства, насилия или сексуальных извращений, появляются все новые и новые желающие привнести эти реалии в практику своей личной жизни, осуществить то, что ранее оставалось для них не имеющей отношения к действительности абстракцией. С этой точки зрения обращение к подобным темам, срывание всех и всяческих покровов с неизбежностью ведет к распаду общества. Но смещение границ и рамок имеет еще один, не менее страшный эффект. Всегда есть те, кто падает все ниже и ниже, следуя внутренней динамике процесса, вызванного пресыщенностью и скукой. Их уже не удовлетворят ставшие привычной нормой садизм и гомосексуализм. Для удовлетворения своих сексуальных желаний им потребуются все более и более действенные возбудители, более изощренные извращения: педофилия, некрофилия и т. п.

Я вполне допускаю, что по отношению к определенному числу пользователей порнография является клапаном для выпуска нереализованных сексуальных страстей, постоянным суррогатом половых контактов. Но для меня совершенно очевидно, что подавляющему большинству нормальных людей неограниченное распространение порнографии и болезненное внимание к интимным сферам жизни может принести только вред.

Само собой разумеется, что ни один закон не способен сам по себе ликвидировать порнографию. Однако законодательство может значительно ограничить ее распространение, подвергая цензуре СМИ, и таким образом смягчить ее влияние на общество. При этом нет никакой нужды в запрещении классических произведений искусства, научной и просветительской литературы. Они предназначены для совсем другого круга потребителей, и в них никто не ищет источник сексуального возбуждения или суррогат половых отношений. А те не вполне здоровые в психическом отношении люди, которые добровольно растлевают свои души, следуя за сердцами своими и за глазами своими, так или иначе найдут путь к удовлетворению похоти — разрешим ли мы им это или запретим.

С другой стороны, пресса (достаточно дешевая и потому доступная массам), а также театр, кино и телевидение, нуждаются в цензуре закона. Современные законодатели, которые должны заниматься подобного рода вопросами, но уходят от ответственности, виновны не столько в избытке либерализма, сколько в нежелании называть вещи своими именами, определив как само явление, так и его границы. Они умышленно затуманивают эти вопросы и оставляют их нерешенными, не защищая общество с одной стороны и оставляя место для необоснованных репрессий — с другой. Только установив четкие юридические рамки этого явления, пусть даже широкие, можно разработать правовые нормы для цивилизованного, без злоупотреблений и волюнтаризма, вмешательства судов и правоохранительных органов.

Научно-фантастическая литература

Во многих странах мира научно-фантастическая литература бурно развивается, становяcь все более разнообразной по тематике. С каждым годом все большее число писателей начинают работать в этом жанре. В ивритской же литературе жанр научной фантастики практически не существует, даже произведения его классиков почти не переводятся на иврит. Если время от времени появляется книга, которую с той или иной долей условности можно причислить к научной фантастике, то это скорее случайное явление, нежели закономерность.

Почему же научная фантастика так мало популярна в Израиле? Это отчасти объясняется характером наших ученых: в большинстве своем они слишком серьезны и преисполнены великим почтением к своей науке и к самим себе как ее жрецам. Ведь к этому жанру обращаются, как правило, люди с буйной фантазией, те, чьи знания в сфере науки сочетаются с писательским талантом. Среди них немало научных работников, для которых литература — хобби или вторая профессия. Однако в Израиле не так уж много ученых, способных адекватно излагать свои мысли даже в специальных статьях. Кроме того, израильские ученые панически боятся всего, что хоть чуточку отдает легкомыслием. Ведь читающая публика в нашей стране до сих пор считает научную фантастику несерьезным жанром, и поэтому тем, кто в нем работает, трудно рассчитывать на уважение коллег…

Конечно, Израиль не единственная страна, где фантастика не пользуется популярностью, — возьмем ту же Германию, где достижения в этой области также оставляют желать лучшего. Вероятно, народы этих стран и израильтян объединяет преувеличенно серьезное отношение к жизни.

А вот в англоязычном мире фантастикой просто зачитываются. В этом жанре существуют множество направлений, и дилетанты к нему, как правило, не обращаются — авторы научно-фантастических произведений в большинстве своем ученые, в том числе и видные, такие, как Л. Силард (Сцилард) — один из крупнейших физиков-ядерщиков.

Еще не так давно научная фантастика, за рядом блестящих исключений, оставалась уделом ремесленников и эпигонов, гнавших свою нехитрую продукцию в расчете на невзыскательного потребителя легкого чтива. В последние годы положение кардинально изменилось, границы фантастики раздвинулись. Ее уже не рассматривают в качестве чисто развлекательного жанра. Появилась даже интеллектуальная фантастика для высоколобого читателя. Названия научно-фантастических книг, ежегодно пополняющих фонды библиотек, исчисляются тысячами. Кроме того, фантастические рассказы в изобилии публикуют журналы и газеты, а в самое последнее время появилась даже научно-фантастическая поэзия!

Не побоюсь утверждать, что мир научной фантастики немногим уступает миру конвенциональной беллетристики. В нем тоже есть свои простенькие бестселлеры и серьезная литература, откровенный китч существует рядом с подлинно художественными произведениями, развиваются детская и юношеская фантастика, все большую популярность завоевывает научно-фантастический детектив.

Истоки этого жанра можно найти не только в книгах таких классиков, как Жюль Верн и Герберт Уэллс, но и в Путешествии Гулливера Свифта, Городе Солнца Кампанеллы и Утопии Мора.

Литературные критики и писатели-фантасты давали разные определения научно-фантастической литературе. Если суммировать их, то можно сказать следующее. Ее первым и основным отличительным признаком является перенесение действия из сферы реального существования в иной мир, созданный авторской фантазией. Эти произведения создаются при помощи фантастических допущений: например, что перемещение во времени возможно. Только из него одного выросла целая область научной фантастики, посвященная путешествиям в прошлое и будущее. Одно-единственное допущение такого рода требует от писателя пересмотра всей действительности и наполнения ее выдуманными реалиями — технологическими и психологическими, историческими и социальными. Но ведь та или иная — не обязательно фантастическая — условность и отличает художественную литературу от репортажа! Так что не наличие вымысла придает особый характер фантастике как литературному жанру.

В основе современной прозы, как правило, лежит внутренний конфликт, определяющий фабулу произведения, содержание которого сводится к взаимоотношениям и переживаниям персонажей. В сравнении с конвенциональной литературой фантастика, как это ни парадоксально, выглядит более архаично. Это возрожденный жанр былины, где в центре повествования — не внутренний конфликт героя, а его борьба с враждебной стихией, с окружающим миром, зачастую иррациональным, населенным волшебниками, чудовищами и колдунами.

Чудесные и иррациональные явления в окружающем мире, с которыми сталкивается герой научно-фантастического произведения, могут быть самого разного рода. Иногда это — иная эпоха, иногда — другой мир, где действуют свои законы. Часто это экзотические цивилизации или космические пришельцы. Порой речь идет о чудесном изобретении, порой — о неведомых землянам социальных феноменах. Зачастую несколько допущений из разных сфер накладываются друг на друга, но, как правило, вполне достаточно и одного. В любом случае в традиционной фантастике в центре повествования — какое-то необычное явление, а не внутренние переживания героя, играющие в нем второстепенную роль. Эта особенность приближает фантастику к волшебной сказке, легенде — к фольклору. В современном индустриальном обществе с его позитивистским мировоззрением и наивной верой во всемогущество науки и техники фантастика не случайно взяла на себя роль фольклора: в этом обществе он и должен носить именно такой характер.