Михаил Зощенко - Заколдованная буква

• Название: Заколдованная буква
• Автор: Михаил Зощенко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-08-001156-4

В сборник вошли юмористические рассказы известных советских писателей разных поколений — М. Зощенко, Л. Пантелеева, Л. Кассиля, Н. Носова, Ю. Сотника, М. Лоскутова, В. Драгунского и других. Многие из представленных здесь произведений были написаны еще в тридцатых годах и стали классическими, их знают не только современные дети, но и их дедушки и бабушки, которые тоже смеялись, читая когда-то эти весёлые истории. Эту книгу можно рекомендовать и для семейного чтения. Она воспитывает у читатели чувство юмора.

---

Он взмахнул палочкой. Валя испугался и замолчал: ему не хотелось быть коровой.

Осторожно прижимая к себе палочку, они помчались в город.

В городе, на одном из перекрёстков, они наконец остановились.

— Ну, на чём бы нам попробовать? — зашептал Саня. — Вон видишь того дворника? Пусть он станцует что-нибудь.

— Нет, лучше давай возьмём пирожные. Хотя бы парочку, — сказал Валя.

Саня уже взмахнул палочкой, но остановился.

— А как ты думаешь, хороню пионерам брать пирожное волшебным способом? — спросил он.

— Нет, — согласился Валя, — это воровство.

— Слушай, а тогда мы вот что — скажем: «Айн, цвай, драй» — и вместо пирожных там появятся деньги. Всё будет честно.

А почему ты знаешь, сколько нужно положить денег?

— Сбегай узнай, почём пирожные.

Валя побежал через дорогу в кондитерскую, узнал цену и вернулся.

— По восемьдесят! — сказал он, запыхавшись.

— Ну, есть. Держи кепку. Итак, два пирожных «наполеон».

— «Трубочку», — шепнул Валя.

— Одно — «наполеон», другое — «трубочку», за рубль шестьдесят копеек. Айн, цвай…

Ребята зажмурили глаза и присели.

— А вдруг не будет? — спросил Саня.

— Да, может быть, палочка тут вовсе ни при чём, а всё — фокусы?

— Вот что. Давай лучше подождём. Завтра посмотрим, как он будет делать сеанс без палочки. Контрамарки у тебя?

Так они и решили. Палочку Саня принёс домой и тихонько спрятал в кладовой за сундуком. Он лёг спать раньше обычного, но никак не мог заснуть и всё время ворочался. Он прислушивался: не взял бы кто-нибудь палочку.

Что-то зашуршало в кладовой. Саня вскочил с постели и пошёл смотреть. Это была кошка.

«А что, если кошка возьмёт палочку? И захочет чего-нибудь себе такого? Хотя, правда, она не может сказать: «Айн, цвай, драй».

Но самому Сане не терпелось. Он несколько раз подходил к кладовой и наконец достал палочку.

«Попробую на кошке, — решил он и, достав платок, накрыл им кошку и взмахнул палочкой: «Айн, цвай, драй!»

Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился.

«Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник. Айн, цвай, драй».

Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики.

«Это потому, что я говорю шёпотом».

Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы и карманные часы) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро.

Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте. Вечером Саня с Валей пришли в цирк.

…Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница.

Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать.

Ящик с женщиной распилили. Когда же стали составлять, голова не приклеилась, и женщина вышла из ящика без головы. Доктор этого не заметил, и женщина тоже не заметила, что она без головы, и начала убирать приборы. Тогда публика стала кричать, и доктор поспешил вернуть женщину в ящик и опять приставил к ней верхнюю часть.

— Айн, цвай, драй! — сказал он и махнул палочкой.

Женщина вышла.

— Не та голова! — закричала публика.

Доктор взглянул — голова у женщины была с усами, с седой бородой клинышком.

— Что за история! — развёл руками доктор. — Я не знаю, откуда взялась эта голова. Чей это голова?

— Это моя голова! — закричал какой-то мужчина в публике.

Он встал. Действительно, на нём была голова помощницы доктора.

— Тут произошёйль какой-то путаница! — сказал доктор. — Ничего, мы сейчас разберёмся. Не нужно волновайсь, граждане. Пожалуйть, гражданин, на минутка в контора: ви будет получайль свой голова обратно.

Публика много смеялась, а доктор увёл помощницу и мужчину за кулисы.

— Видишь, эта палочка гораздо хуже, — сказал Сане Валя.

На другой день доктор не выступал, на второй и третий — тоже. А на четвёртый в городе появилось объявление, что доктор Каррабелиус заболел и выступать не может. Саня и Валя три дня сидели дома, а потом встретились на улице.

— Он не заболел. Всё дело тут в палочке, — сказал Саня.

— Ах, как нехорошо, что мы взяли эту палочку! — сказал Валя. — Что же он теперь будет без неё делать?

— Я думал о том же, — сознался Саня. — Я не хотел и трогать палочку все эти дни…

И им стало очень жаль доктора Каррабелиуса: ведь он теперь сидел дома и ничего не мог сделать. Он был очень неловкий и даже не умел нырять в воду.

Начали они думать, как бы вернуть доктору палочку. А тут весь пионерский отряд, в котором они состояли, тоже заговорил о болезни иллюзиониста, который всем так нравился. Всем было жалко доктора Каррабелиуса.

Тогда Саня и Валя решились пойти к доктору и рассказать всё прямо.

Они пришли в цирк и отправились за кулисы. За кулисами они увидали деревянную лестницу. Они поднялись по ней и очутились в каком-то грязном, тёмном коридоре. Они толкнули первую дверь, и оттуда высунулась голова в синем колпаке; одна половина лица у неё была синей, а другая жёлтой.

— Где тут живёт доктор Каррабелиус? — спросили ребята.

— Гав-гав-гав! Вторая дверь налево! Каррамбамбам! — закричала голова и показала язык.

Ребята удивились. Потом они постучались во вторую дверь налево и вошли.

Тёмная комната вся сплошь была заставлена такими странными предметами, что ребята сначала даже испугались. Тут стояли ящики на колёсах, восковые фигуры, цилиндры, детская коляска, ведро и множество предметов других. Часы были похожи на барабан, стол висел на верёвочке, и к нему был приделан чемодан. На столе стояла стеклянная банка, и в ней лежал сапог.

Доктор Каррабелиус сидел посреди всего этого в кресле. Он был не во фраке, а в трёх пальто и одном пледе. Кроме того, на нём были повязаны два клетчатых шарфа. Волосы доктора были всклочены. Он пил пиво из огромной кружки и смотрел куда-то сквозь ребят.

— Здравствуйте! — сказал Саня. — Вы нас узнаёте?

— О!.. Здравствуйте! Ещё бы, — сказал доктор обрадо-ванно. — Вы племянники абиссинского негуса, Бубби и Кубби.

— Нет.

— Вы певицы венской оперы? Не? Я очшень часто ошибайсь.

— Нет. Мы Саня и Валя.

— Ах, Саня и Валя, которые умейль ныряйль! Как я очшень большой рад! Садитесь, пожалуйста, на диван.

Ребята хотели сесть на диван, но он вдруг разъехался на две части.

— Цыц! Назад! — сказал доктор дивану, и тот опять съехался. — Он больше не будет, садитесь.

Ребята сели, но тут из-за угла выкатилось кресло на середину комнаты и сказало человеческим голосом:

— Эне-бене, ки-ка-пу…

— Штеен, нихт шпрехен! — прикрикнул на него доктор, и оно ушло назад. — Ну, что ви скажейт мне хорошего, мои милый друзья?

— Доктор, — сказал Саня, — мы очень хотели бы быть иллюзионистами.

— Иллюзионист?! — удивился доктор, потом засмеялся и откинулся на спинку кресла. — Иллюзионист? — повторил он ещё раз. Он покачал головой. — Ах, милый, милый дети! Ви не знайт, что такое иллюзионист. Есть маленький сказка о человек, который выдумал себе волшебное царство и жил в нём, как принц, даже сердце замирайт, думал он… А потом вдруг посмотрейль и видит — всё это ненастоящий, глупый: стен — ненастоящий, диван — фальшивый, солнце — картонный, смех — чужой. Да, да, дети, даже слёз — ненастоящий… Мне уже много год, и я не плакайль, и у меня нет на свете ни один друг. Вот один друг, и он… он тоже плакал ненастоящий…

Тут доктор взял восковую фигуру, надавил на ней кнопку, и фигура заплакала.

— Вот, милый дети… В конец жизни этот человек посмотрейль и видит, что есть иллюзион, а настоящий жизнь не умеет. Смотрите: у него на окне в стакан замёрз вода, на тарелка — большой пыль. И он не умеет ныряйль… Нет, дети, не надо быть иллюзионист. Лучше давайт я вам угостил яичница.

Доктор встал, зажёг спиртовку и, взяв с полки цилиндр, начал бросать в него яйца, одно за другим.

— У меня нет сковородка. Ну ничшего, мы будем жарить яичница в эта шляпа.

Он разбил яйца и помешал их в шляпе, потом посмотрел в неё — оказывается, шляпа была пустая.

— Ну вот, — развёл доктор руками. — Даже мой предмет меня больше не слушался. Я не могу вас угостить яичница…

— Доктор, — начал Саня, — нам очень всё-таки хотелось бы делать всё, как вы…

— Дорогой дети, — прервал его доктор, — я был весь свет. Я ездил Испань, Африка, Португаль и такой маленький стран, который вы ещё не знайт. Я видел столько человек, сколько у вас нет волос на голове… Я знал сотни наездник, фокусник, эквилибрист, гипнотизёр, велосипедист, прыжок в сетка, прыжок без сетка, бой быков, укротитель львов, дрессировщик ящериц — и всё они ходийль с понуренной голова… Я был на родине, и мне не биль кушайль, и на меня смотрейль хмуро и злой… Я приехал ваша замечательная страна, и меня люди смотрейль, что делает глупость. Он делает иллюзиографин, когда нужен настоящий графин. Ваша страна нужен много хороший настоящий вещь, настоящий фабрик, настоящий парк… Вы должны мечтайль быть не иллюзионист, а лётчик, учёный, капитан…