Майя Улановская - История одной семьи

• Название: История одной семьи
• Автор: Майя Улановская
• Издательство: Инапресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003

Для нее это «Дело» до сих пор не закрыто. При аресте им — членам «Союза борьбы за дело революции» — было от 16 до 21. Трое из них — Евгений Гуревич, Владлен Фурман и Борис Слуцкий — были расстреляны, остальные получили по 25 или 10 лет лагерей.

Свои воспоминания Майя Улановская начала писать в начале 70-х годов, в 1973 году они были опубликованы анонимно в «Вестнике РСХД» (Русского студенческого христианского движения). А в 1982 году в Нью-Йорке вышла книга «История одной семьи».

---

Ещё крепче, хотя и грубее, эту же мысль выразил автор «Гулливера»: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Ну и что же? Несмотря на кажущуюся смелость и революционность этой мысли, она совершенно бесплодна. В своё время это, может быть, и было оправдано, но сейчас звучит плоско и скучно. Не замечала ли ты, что все «сверхчеловеки», презирающие толпу, в повседневной жизни ничем не отличаются от презираемого ими мещанства? А сам Онегин?

Великий Пушкин тоже не лишён был человеческих слабостей. Возьми его смешную, тщеславную гордость своим знатным происхождением.

После победы над «псами-рыцарями» Александр Невский, этот предшественник Грозного и Петра, крепко закрутил Новгород и стал урезывать его вольность. Новгородцы возмутились и выгнали Невского из города. Великий патриот и святой отправился в Орду и там попросил помощи против своевольных новгородцев. Татары, которым ни разу не удавалось взять Новгород, охотно согласились и дали Невскому войско. Вместе с татарами и во главе своей собственной Переяславской дружины он подступил к стенам города. Там у него были свои сторонники. Боярин Радша (Пушкин) ночью открыл ворота и впустил татар и Невского. Союзники крепко похозяйничали в городе, а сам Невский расправился с организаторами и сторонниками восстания. Невский им всем выкалывал глаза. Пушкин, доказывая своё благородное происхождение, писал:

Мой предок Радша в поле брани
Святому Невскому служил.

Как бы ни относиться к ратным подвигам Радши, ссылка Пушкина на этого предка сильно понижает его право «презирать людей». Какие бы ни были люди «вообще», их нужно изучать. Изучать и искать закономерностей их поведения, как в нормальных условиях, когда они выступают как отдельные личности, так и тогда, когда они действуют «толпой». Это, в сущности, и есть предмет истории. Без этого все венцы, в том числе и терновые, совершенно ни к чему. Ну пока, до свидания, дорогая. Хочешь-не хочешь, а я буду тебя долго донимать историей.

Целую тебя крепко-крепко. Твой папа.

9.9.55

Хорошая моя, здравствуй!

Получил твоё письмо от 28.8. ещё два дня назад и, против обыкновения, не засел сразу за ответ, а всё обдумываю его. Но сначала — о домашних делах.

Приеду — поговорим основательно о делах Лауры[170], а пока, если бы она написала дочке коротенькое письмецо и приложила отдельно ее адрес — я мог бы его переслать с припиской. Всё-таки мой обратный адрес приличнее.

Ты «не совсем согласна» с моей оценкой действий дочки Лауры. Это, думается, потому, что ты, по молодости, склонна подходить ко всем с одним и тем же аршином. Но, будь уверена, что тебя я судил бы значительно строже.

Теперь о твоих ошибках. Главная твоя ошибка — это переоценка возможностей, которые у тебя были, и переоценка результатов, которых, якобы добивались другие. Между тем, тут нужна бухгалтерия особого рода. На эту тему я уже тебе писал и, чтобы не повторяться, и чтобы сэкономить место, больше об этом сейчас не буду.

Читая о твоём «выдвижении» на экзаменах, я вспомнил сцену прощания князя Андрея с отцом в «Войне и мире». Старый князь говорит Андрею, отправляющемуся на войну: «Береги себя, мне будет жаль, если тебя убьют». И добавляет сердито: «Ну, а если будешь слишком беречь себя — мне будет стыдно». Конечно, «метать бисер перед свиньями» не стоило бы, но бывают моменты и положения, когда вступает в силу упомянутая выше «особая бухгалтерия».

Нет, Маёчек, я не думаю, что автор исторического романа или драмы обязан придерживаться исторической точности. Художественное произведение — не история. Сплошь и рядом автор сознательно «исправляет» историю, переносит события и лица из одной эпохи в другую, выдумывает события и положения, которых не было. Помню, Шекспир в одном из своих произведений помещает Чехословакию (Богемию) на берегу моря со всеми вытекающими для героев последствиями. Датского принца Гамлета, вероятно, никогда не существовало, и я думаю, что «Гамлет» остался бы великим произведениям, если бы Шекспир перенёс Данию в Конотопский уезд.

Но ведь и читатель имеет право, читая исторический роман или драму, вспоминать историю. Он имеет право также делать выводы о взглядах автора, об идеях, которые его одушевляли, когда он писал, словом, о духовном мире автора. «Годунова» я читаю с неизменным удовольствием. Хорошо, художественно сделанная штука. Но Пушкин недаром посвятил её Карамзину. Трактовка самого Годунова, событий и других лиц — совершенно карамзинская, т. е., в угоду дому Романовых и самодержавия. Скажешь, что он вынужден был это делать, чтобы иметь возможность писать и пользоваться покровительством двора Николая Первого. Допускаю, но почему же нельзя теперь, когда Николая нет, восстановить историческую истину, которая меня интересует, потому что она тесно связана с настоящим?

Пушкин же был человек, и ничто человеческое ему не было чуждо. А вообще «монолитных» людей в природе не существует. Люди обычно сплетены из самых различных, часто противоречивых качеств. Нет ни абсолютных злодеев, ни идеально добродетельных людей, ни абсолютно умных, ни даже совершенно глупых, где-нибудь и в чём-нибудь они на месте. Ты, мне кажется, совершенно права, когда сравниваешь его с Моцартом (не настоящим Моцартом, его я не знаю, а Моцартом в драме «Моцарт и Сальери»). Гениальный поэт, может быть, ещё более крупный прозаик (в потенции), очень умный человек, умевший так тонко подмечать и карать человеческую глупость, он сам играл очень смешную и жалкую роль при дворе. Не читала ли ты Тынянова «Пушкин» — очень хорошая книга, очень грамотно и честно написанная.

Я имел в виду ответить тебе по всем вопросам, затронутым в твоём письме, но видишь, расползся в мелочах и главного не сказал. Но я пишу часто, и буду тебе писать через пару дней.

Только что получил письмо от мамы. Она, по-моему, высказывает совершенно правильную мысль, что скандальность вашего дела задерживает его пересмотр. Она также пишет, что они с Сусанной усиленно занимаются науками. Молодцы! Читаю прозу Пушкина. Очень хороши «Повести Белкина» и «Станционный смотритель». Но об этом в следующем письме. Целую тебя крепко, приветствую Лауру. Твой упрямый папа.

19.9.55

Дорогая доченька!

Получил письмо от Ирины, Она уже «целых три дня» работает. С утра она учится, а с 5.30 вечера до 12 ночи дежурит медсестрой на фельдшерском пункте завода безалкогольных напитков. Она не забывает упомянуть, что больные, обращаясь к ней, называют её «доктор». Письмо очень бодрое, хотя ей, бедняжке, очень нелегко. Прислала две фотокарточки. На одной — она с молодым человеком, которого она в письме называет скептиком. Из письма моего приятеля В.П. я знаю, что он студент 4-го курса Черновицкого мединститута, микробиолог и, как говорит В.П., собирается не далее следующего года совершить великое открытие в микробиологии. Выражение лица у него, действительно, «скептическое», но неглупое. Хорошее лицо думающего человека. Что же касается его скептицизма, то у хорошего человека это качество — неплохое, и для Иринки полезное. Полагаю, что тебе как старшей сестре это интересно.

Хорошо понимаю твоё отвращение к истории. Я сам раньше за три версты оббегал эту скучную «муру» Тот самый Щедрин, которого «История города Глупова» тебя так утомила (меня — тоже), где-то рассказывает об одном историке, который, примерно (я — по памяти) так излагал свой предмет: «Царь имярек вступил на престол в таком-то году. Он нашёл страну разорённой и опустошённой; но великими трудами, неустанными заботами о государстве и мудрым управлением народом, он привёл её в цветущее состояние, В таком-то году он в бозе почил. Ему наследовал царь имярек. Он нашёл страну разорённой и опустошённой, но великими трудами и т. д. и т. п».

Разве это уж так не современно?

На Лубянке мне попалась История Рима известного историка Моммзена. Меня она так захватила, что, когда я в Джездах встретился со специалистом — профессором истории, я прямо закидал его вопросами: чем объяснить блестящие победы римских армий и завоевание ими почти всего известного тогда мира? Почему эти же римляне были так легко потом разгромлены варварскими германскими племенами? Ответ — римляне переживали тогда период разложения родового строя. А другие народы, например, галлы, германские племена и другие? Они — тоже. Почему же галлы и другие победили Рим, а не наоборот? Ответ: они переживали период разложения родового строя. То же самое я нашёл во всех учебниках истории, которые мне тут попадались. То же разложение родового строя, но разбавленное датами сражений, эксплуатацией, восстаниями и проч. Так ли уж устарел Щедрин?

Я расписался об истории, и даже не остаётся места для поэзии. А жаль, я недавно узнал о религиозных взглядах индусов (конечно, от своего старика, который, кстати сказать, очень плох, доходит[171]). Очень поэтично, куда красивей еврейско-христианско-мусульманской религии. Но об этом — до другого раза.