Эльмира Нетесова - Помилованные бедой

• Название: Помилованные бедой
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030867-1

Низшие из низших. Падшие из падших.

«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.

Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.

---

Пока приехала «неотложка», один из рэкетиров, с порезанной шеей, умер в ресторане. Второй, весь в крови, кричал от боли.

Шурку вместе с бомжами, уже в наручниках, увезли в милицию, где из нее тщетно пытались выдавить хоть слово.

Баба молча терпела удары. Ее не щадили, не верили бомжам, что Шура сдвинутая и на людей раньше не бросалась.

— Странно, что она и теперь дрожит от ярости. Надо узнать, кто эти люди, на кого она набросилась, — говорил операм следователь.

— Как узнать? У кого? Одного уложила в ресторане, второй скончался в больнице от потери крови. Документов у них нет. Зато баксов пачка. Да и деревянных немало. Все пальцы в печатках и перстнях, цепочки из золота. У обоих сотовые телефоны. По ним можно попытаться установить личность.

— Нужно крутых тряхнуть. Эти своих опознают! — предложил один из оперативников.

— А куда девать бомжиху?

— Она пьяная?

— Нет. Трезвая. Пробу сразу взяли. И наркоты нет. Но шибанутая! Это точно. Немая. Все бомжи говорят, что ни слова не слышали от нее, даже не материлась. За страхолюдность ее держали. Она никогда ни с кем не дралась.

— Не ругалась, не махалась, а вот так, ни с чего, взяла да убила сразу двоих. Новичок?! Крутая дура? Это хороший спектакль!

Следователь не верил и снова вытаскивал Шурку из камеры на допрос:

— Кончай прикидываться! Молчание тебе не поможет! Говори фамилию, имя, отчество, за что убила людей в ресторане?

Баба молчала.

— Ты понимаешь, что я говорю? Кивни!

Шурка сидела как статуя. Не моргая.

— Долго будешь ломаться? — Дал пощечину.

Женщина отвернулась, опустила голову. Ее толкали, трясли за плечо, наступали на ноги сапогами. Но не выдавили ни звука.

«Странно, если она сумасшедшая, почему не бросается на меня, на оперов? Почему убила тех — в ресторане? Ведь вон бомжи говорят, что эта баба за все время никого не тронула. Иначе давно прогнали бы ее!» — думал следователь. И решил применить другой ход.

На следующий лень Шуре показали фотографии убитых, сделанные и морге. Баба, увидев, закричала так, что следователь заткнул уши. Женщина рванулась как к живым. И, вырвав один снимок, стала грызть его зубами. Слезы горохом катились из глаз. Она колотила кулаками кусочки фотографии и рычала хрипло, до пены.

«Бронникова надо позвать. Пусть скажет, симулирует бабенка иль впрямь ненормальная», — решил следователь и позвонил главврачу.

Машину за ним прислали вскоре, и человек не стал мешкать, вошел к следователю. Тот рассказал о случившемся и спросил, можно ли по внешнему виду и поведению верно определить, болен ли человек.

— Понаблюдать все равно надо. Вот так с наскоку нельзя давать поспешное заключение. Анализы придется сделать. Все это займет время.

— И все же гляньте ее, — попросил следователь.

Шурочку привели в ярко освещенный кабинет из темной

камеры. Любой нормальный человек зажмурился бы. Женщина даже не отреагировала. В расширенных зрачках ни одной мысли. Шурочка покорно села на стул. Смотрела, слушала, молчала. Уж как только не проверял ее главврач, пытаясь добраться до сознания бабы, разбудить хоть какой-то рефлекс. Ничего не получилось.

— Знаете, у меня много больных, но столь сложный случай встречается нечасто. Она, безусловно, больна. Проверка подтвердила. К ней невозможно подготовиться. Симулировать такое никому не удается. Но предупреждаю: болезнь слишком запущена и результаты лечения в подобной ситуации я не имею права гарантировать. Честно говоря, вряд ли она долго проживет. Нервная система в полнейшем отказе. Она почти безнадежна…

— Юрий Гаврилович! Но вы у нас кудесник! Мне важно, чтоб она заговорила! На это я могу рассчитывать?

— Кто посмеет обещать на такой стадии болезни результат? Эта женщина одной ногой в могиле. Я никогда никому не лгал, и не принуждайте меня к такому.

— Возьмите ее на лечение.

— Честно говоря, не вижу смысла. Ей слишком мало осталось. Есть люди, которые сами себя запрограммировали на смерть. Случается такое при страшных несчастьях. Такого, к сожалению, в нашей жизни хватает. И, не видя просвета и цели, несчастные всякий день зовут смерть, даже представляют себя мертвыми, истощают организм, торопя кончину. Они ничем не интересуются, гася все, даже собственные желания, и это дает скорые и очень печальные результаты. Повернуть тот процесс в обратную сторону уже нереально. Я слишком часто сталкивался с подобными случаями. Эти больные безнадежны. Тут можно сравнить с оживлением мертвеца. Такое посильно одному Богу. А мы обычные смертные. И в нашей жизни чудеса — явление исключительно редкое, — заключил Бронников.

— А я так надеялся!

— Мы все мечтаем, но не все сбывается!

— Юрий Гаврилович! Значит, подследственная больна? Вы уверены?

— Абсолютно. Этот случай один из тысячи, когда можно говорить уверенно. Кто оплатит содержание и лечение? Как я понял, у нее никаких документов нет. Как ее оформлять? Я не представляю.

— Дадим запрос. Покажем ее по телевидению. Может, кто-нибудь узнает, — ответил следователь.

— Давайте, помогите ей! Может, отыщутся родные, сумеют что-то прояснить.

…Так вот и привезли в больницу Шурочку. В тот же день санитарки вымыли женщину, причесали, подстригли ногти и, надев на Шуру чистое белье, привели в палату, показали на постель. Женщина легла сразу и проспала двое суток, даже не перевернувшись на другой бок. Больные и санитары пытались разбудить, чтоб поела. Но Шурочка даже глаз не открыла.

— Жива ли она? — наклонился Бронников, чтобы уловить признаки жизни, услышать дыхание. Для надежности пощупал пульс. — Порядок! — обрадовался он.

Шура продолжала спать. Во сне она стонала, пыталась что-то сказать, но не получалось, будто чья-то злая рука перекрыла горло задвижкой.

Женщину осмотрели все врачи. Сколько попутных болезней нашли! Шуре понравилось лечиться. Ее прогревали, делали уколы, водили на рентген. Женщина ни разу не проявила агрессивность, была послушна и тиха. Врачей, медсестру, санитаров и больных понимала по жестам.

— Как же она жила у бомжей? — удивился вслух Петухов и вдруг приметил, что женщина заплакала. — Ты слышишь меня? — спросил бабу. Та согласно кивнула. — Мне не снится? Кивнула! Значит, стала слышать! Помогли прогревания! Я же говорил, что их надо продолжить!

Иван Борисович бросился в кабинет Бронникова.

— Она слышит! Наша бомжиха слышит!

— Вань! Ее опознали соседи. По телевидению. Она Шура! Работала учительницей, потом торговала. У нее был сын. Он погиб в Абхазии. А рэкетиры, их было двое, сожгли ее дом…

— Выходит, и эта осталась сиротой у своей судьбы. Что же делать нам с ней? Ведь вылечись она, куда пойдет, опять к бомжам?

— Здоровая она им не нужна. Понимаешь, Иван, в том-то вся горечь, что на хлеб себе и им Шурочка зарабатывала своей болезнью. И этим кормились несчастные, но здоровые люди. Женщина, говоришь, уже слышит? А это лишь половина дела. Заговорит ли она? И если заговорит, поможет ли ей это вернуться к нормальной жизни?

— А почему бы и нет? — удивился Петухов.

— Вань! Она слышит! Но скажи ей теперь, что сын погиб, ты уверен, что женщина не сдаст окончательно?

— Зачем такое нам говорить?

— Она узнает о том, как только выйдет от нас. Ей скажут в военкомате.

— Можно попросить, чтоб не спешили с известием.

— Она сама станет интересоваться. А молчать они не имеют права.

— Одно утешает, что до конца лечения еще далеко. Может, разрешится ситуация сама собой. Но, Юрий Гаврилович, Петрович опять оказался прав. Помните, для чего мы поселили Александру в ту палату к двум бабулям? Они голодовку объявили. Так вот: уже на второй день появления Шуры есть стали, да еще как! И уже не кочевряжатся.

— Вот так? — рассмеялся Бронников и признал: — А ведь я и забыл о том! Санитары не жалуются, врачи молчат, сами бабки не кричат, да и выглядят неплохо.

— Они даже добавку просят теперь. Обе! А знаете, увидели, как новенькая вместе со своей порцией их умолотила, мигом умнеть стали. И на второй день свои миски из рук санитаров рвать начали. И на Шуру ругались. Та все равно не слышала. Теперь она одной порцией наедается.

— Если добавки захочет, пусть дают…

— Ее спрашивают каждый раз.

— Бабки не беспокоят Шуру? — спросил Бронников.

— Вчера, когда пришел на обход, Шура снимала с окна Настю. Та орала, мол, пусти, ко мне миленок пришел. Вон внизу дожидается. А во дворе мужики из второго корпуса прогуливались. Так ведь увидела старая. Настя все страдания перепела. Мужики ее не интересуют. Детей ожидает, чтоб домой забрали. Соскучилась по своим.

— Есть у них улучшения?

— Пока сдвигов не много. Уже не буйствуют, не дерутся. Не ругают невесток, потому что не видят их. А что будет при встрече, кто знает? Здесь нет раздражителя. Дома, помимо всего, за бабками смотреть некому. Хотя в доме престарелых они могли бы жить спокойно. Там почти все такие, как эти. Нормальных стариков, сами знаете, из семьи не отдадут, — ответил Петухов.