Виталий Тренев - Путь к океану

• Название: Путь к океану
• Автор: Виталий Тренев
• Издательство: Издательство "Советский писатель"
• Жанр: Путешествия и география

---

А между тем при надлежащем внимании со стороны правительства богатые природными ресурсами Алеутские острова и побережье Америки могли бы превратиться в цветущие провинции России.

Все представления Шелехова были тщетны. Только после смерти Екатерины (в 1796 году) Шелехов добился разрешения основать "на манер Ост-Индской" Российско-Американскую компанию с правами государственной власти на подведомственных ей территориях.

Началась новая эпоха в развитии Русской Америки.

К этому времени вся цепь Алеутских островов и береговая линия Северной Америки на большом протяжении была изучена, освоена и даже заселена русскими промышленниками.

Участники иностранных экспедиций (Кука, Ванкувера и др.), появившиеся в этих водах в конце XVIII века, с удивлением обнаружили, что здесь уже давно и прочно обосновались русские. Пользуясь картами, составленными русскими мореходами, эти путешественники не стеснялись обозначать уже названные русскими мысы, заливы и острова новыми наименованиями. Но "присоединить" эти земли к своему отечеству они не решались, не подозревая, что русское правительство очень мало интересовалось деятельностью отважных людей, утверждавших русское влияние на побережье Северной Америки.

Окончив на этом обзор русских географических открытий в интересующей нас части мира, перейдем к рассказу о том, в чем же заключался Амурский вопрос к моменту, когда им занялся Невельской.

V. АМУРСКИЙ ВОПРОС

К началу XIX века Россия владела на Востоке следующими землями: побережьем Охотского моря, от не разграниченных с Китаем земель по Амуру до Камчатки; Камчаткой, Курильскими, Командорскими, Алеутскими островами; Аляской и всеми прилегающими к ней островами.

Кроме того, существовали фактория Российско-Американской компании в Калифорнии и форт Росс там же. Была попытка основать факторию на одном из Гавайских островов. Правитель острова и население приняли даже русское подданство. Но интриги американцев помешали утвердиться на острове русским поселенцам, а русское правительство не оказало им поддержки.

Огромные территории, населенные малочисленными охотничьими племенами, содержали неистощимые запасы золота, медных, железных, цинковых руд, нефти, ценных пород дерева.

Промышленники хищнически эксплуатировали сказочные богатства пушного промыслового зверя, охота на которого была легка и прибыльна. Правительство получало некоторый доход в виде пошлин и налогов, а потому мирилось с этим "злом" — обладанием столь отдаленными землями.

Кроме чисто экономических выгод, эти края имели огромное политическое и стратегическое значение в завязывающейся империалистической борьбе. Центры мировой торговли постепенно перемещались. В международные отношения вступали Китай и Япония, развивалась Австралия, колонизировались острова южного Тихого океана. Намечались контуры мировых политических проблем. Существует такая точка зрения на Тихий океан: "Было время, когда деятельность и интересы европейских народов концентрировались вокруг Средиземного моря, являющегося центром мировой торговли, богатства и власти; затем таким центром сделался Атлантический океан, начиная с эпохи великих открытий; в настоящее же время главная арена деятельности человечества сосредоточивается на новом Средиземном море — Тихом океане". Эта идей в начале XIX века еще не имела хождения, но тем не менее события, результатом которых она явилась, развивались полным ходом.

Каково же было отношение русского правительства к завязывающемуся узлу тихоокеанских отношений? Вся история дальневосточных владений России с начала XIX века и вплоть до Октябрьской революции — это печальная летопись пагубного пренебрежения, непонимания правительством всей значительности и ценности этих земель. Но это же и героическая летопись, повествующая об отваге, невиданной выносливости и необыкновенной склонности к рискованнейшим путешествиям в неведомые земли простых русских людей крестьян, мещан, купцов, солдат (сержант Басов, Григорий Шелехов, Баранов, Неводчиков и многие другие). Люди эти бороздили моря, открывали неведомые миру острова и целые архипелаги и основывали на них русские крепости и селения, строили верфи, открывали школы для русских и местного населения.

Русское правительство своим равнодушием и нерешительностью зачастую сводило на нет результаты деятельности этих отважных людей. Предоставленные самим себе, они совершали исполинские подвиги, расширяя границы отечества и границы познаваемого мира, а правительство не оказывало им поддержки, не придавало их подвигам государственного размаха и зачастую бросало на произвол врага, когда их деятельность возбуждала недовольство какой-либо европейской державы или даже просто влиятельной торговой компании. Так, например, был отдан упоминавшийся выше остров из Гавайского архипелага, жители которого добровольно перешли в русское подданство и который отстаивала кучка русских людей, не поддержанная военной силой. Подобным образом были потеряны опорные пункты близ залива Сан-Франциско, которые свыше 30 лет обживались и укреплялись русскими промышленниками.

Вообще судьба дальневосточных окраин была целиком отдана частной инициативе (Российско-Американской компании), почти бесконтрольно действовавшей в тех краях. Внимание правительства было поглощено европейской большой игрой, а по отношению к тихоокеанским прибрежьям вся деятельность его заключалась в посылке в Петропавловск раз в три-четыре года транспортного судна с артиллерийскими и кораблестроительными запасами.

Военную "мощь" России на Дальнем Востоке в первой половине XIX века представляли 100 человек "морских чинов" и две сотни казаков, — это на территории, во много раз большей, чем вся Европа, населенной далеко не мирными племенами и с протяженностью границ более чем в 10 тысяч верст. Защита и освоение этих территорий были фактически возложены на тех же "частных лиц", которые их открывали и покоряли. Летом, когда Петропавловск пустел (промышленники разъезжались на промыслы), случалось, что иностранные китобои, бесчинствуя, разгоняли караул и разбирали на дрова постройки. Камчатский гарнизон состоял из 100 человек солдат-инвалидов и штрафованных да из 100 казаков, которые являлись и рабочей силой, и строителями кораблей, и полицией — словом, были на все руки

Отсутствие удобных путей сообщения между тихоокеанскими владениями России и более населенными и развитыми в промышленном отношении частями страны было одною из причин медленного и одностороннего развития этих районов.

О том, что Амур может послужить артерией, способной питать живительными соками хиреющие окраины, догадывались уже давно. Еще в 1736 году некто Василий Казанцев, бывший капитан-поручик, находившийся в Сибири в ссылке и прикомандированный к экспедиции Беринга, подавал обстоятельную записку, где излагал всю сложность и неудобство сообщений между Якутском и Охотском и обращал внимание правительства на необходимость использовать Амур для связи с Камчаткой и Охотским побережьем. К записке прилагались чертежи и карты.

Не получая долго ответа, Казанцев продолжал добиваться внимания к поднятым им вопросам.

Прошло свыше десяти лет, когда из сената в адмиралтейств-коллегию поступил указ о том, что сенат рассмотрел предложения Казанцева и признал их "неосновательными и к делу не относящимися". Ему запретили впредь подавать такие "доношения" и отправили для пропитания в монастырь совместно с каким-то мичманом Челищевым, "находящимся в великом безумии и бешенстве"[15].

Так печально окончилась первая попытка обратить внимание правительства на значение Амура для России.

Однако в 1755–1756 годах русское правительство уже по собственной инициативе попыталось установить, каково же истинное положение на Амуре и возможно ли там судоходство.

Здесь-то и начинается цепь небрежностей и ошибок, вследствие которых воссоединение этого края с Россией задержалось еще на 100 лет.

Первую ошибку совершило русское правительство, поверив сообщению директора русских чайных караванов Владыкину и свидетельству русской миссии в Пекине. Хитрые китайские чиновники уверили их, что по Амуру живет много китайского населения, а в устьях его постоянно содержится флотилия с четырехтысячным экипажем. В доказательство они показывали карту. Все это было ловкой выдумкой, но русское правительство, не произведя должного расследования, слепо поверило сообщению и с тех пор проявляло величайшую осторожность в отношении Амура, чтобы не задеть Китай. На самом же деле низовья Амура многие века находились в состоянии первобытной дикости и не играли никакой роли ни в экономике, ни в политической жизни Китая

Еще более курьезными были заблуждения географического порядка. В конце XVIII века Тихий океан становится ареной борьбы европейских государств за колонии. Англичане, французы, голландцы, португальцы, испанцы соперничают друг с другом в этой малоисследованной части земного шара. Установилась определенная система овладения колониями: сначала появлялись научные экспедиции, затем купцы и миссионеры. Доверчивые (а также и недоверчивые) местные племена неожиданно оказывались подданными какого-нибудь европейского величества со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такие экспедиции стали появляться и у русских берегов Камчатки и Америки (Кук, Ванкувер и другие) и в устье Амура. Здесь побывал известный французский мореплаватель Лаперуз, который прошел Татарским проливом до залива Де-Кастри[16] и на основании своих впечатлений и опроса туземцев заключил, что Сахалин — полуостров, отделен от материка отмелью, что вход с юга в Амурский лиман недоступен для морских судов и что устье Амура заперто мелями. Через десять лет после него англичанин Браутон прошел немного дальше Татарским проливом и подтвердил мнение Лаперуза. Таким образом, гигантская река Амур оказалась неинтересной с точки зрения судоходства ни для России, ни для ее соперников.