Эмма Ричмонд - Роковой мужчина

• Название: Роковой мужчина
• Автор: Эмма Ричмонд
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-05-004819-2

Красавица Гита Джеймс – «лицо» рекламной кампании гигантской косметической фирмы – в жизни милая, скромная, непритязательная девушка. Когда судьба подарила ей встречу с «роковым» мужчиной – неотразимым Генри Шелдрэйком, она поняла, что такое безумная страсть. Но Генри – убежденный холостяк, а Гита хочет быть не только любовницей, но и любимой.

---

– Гораздо л-лучше, благодарю, – нервно проговорила она.

– Почему так официально?

– Генри…

– Шшш. Ты слишком много говоришь.

Протянув к ней руки, он мягко привлек Гиту к себе и посмотрел в ее взволнованное лицо.

– Я хочу тебя, – просто сказал он. Развязав узел ее пояса, он скользнул ладонями внутрь, прижал к себе теплое, еще чуть влажное после душа тело и заметил в ее глазах огонек смятения, сомнений, страха. – Ты меня возбуждаешь, – негромко сказал он. – Сама мысль о тебе возбуждает меня. Я видел, как ты, словно воришка, убегала из поместья. Я мечтал увидеть тебя обнаженной и смотреть в эти поразительно прекрасные глаза, в которых отражается каждая твоя мысль, каждое чувство. Сними с меня одежду, Гита.

Разгоряченная, одурманенная, она слабо запротестовала и попробовала отстраниться.

– Генри…

– Твое тело такое теплое, мягкое, гибкое, и я хочу чувствовать его своей кожей, а не одеждой.

– Генри, но мы совсем не знаем друг друга!

– Не знаем, – согласился он, продолжая смотреть в ее удивительные глаза. – Но не думай, что я неразборчив, я вообще не большой охотник до женщин. Честно говоря, – добавил он с прохладной неторопливостью, – уже довольно долгое время я прекрасно обходился без них. Но иногда на моем пути появляется женщина, которая мне интересна. Женщина, которая меня волнует. Так, как волнуешь ты. И я хочу предаться с тобой любви. Сейчас. И ты тоже этого хочешь. Ведь так?

– Я не знаю, – призналась она слабо, но все ее тело словно таяло в его объятиях, пронизанное непреодолимым желанием. – Ты заставляешь меня испытывать неведомые мне чувства. Твой голос такой мягкий, он меня гипнотизирует, и я веду себя так, как никогда не поступала до этого. Ты заставляешь ощущать себя особенной и желанной. И глупой.

– Правда?

– Да.

– А ты знаешь, каким заставляешь чувствовать меня?

Она помотала головой.

– Потерявшим контроль над собой. Раздень меня, Гита, – сказал он, и в его голосе зазвучали хриплые, более теплые, просящие нотки. – Расстегни одну пуговицу, затем другую, потом пояс, молнию. Я успел наспех принять душ, – добавил он с волнующей улыбкой. – Ты употребляешь таблетки?

Она кивнула.

– И ты хочешь этого так же сильно, как хочу я, да? Скажи, хочешь?

– Да, – прошептала она.

Прерывисто дыша, ощущая себя слабой и словно бескостной, она перевела взгляд на его верхнюю пуговицу, и ее руки поднялись, чтобы подчиниться приказу. Расстегнуть одну пуговицу за другой.

– Приятно видеть, что ты далеко не так спокоен, как кажешься, – пробормотала она, дрожа. – Твое сердце стучит как сумасшедшее.

– Да, – согласился он, касаясь губами ее лба, ее волос. – Ты пахнешь дымом.

– Это от огня в камине.

– Я знаю.

Все мускулы его тела напряглись. И ее тоже.

Расстегнув последнюю пуговицу, она вытянула его рубашку наружу, посмотрела на грудь, судорожно перевела дыхание и прижалась к нему своей обнаженной грудью. Подняв голову, она заглянула в его глаза, взялась за пряжку пояса и почувствовала его легкий вздох, когда ее пальцы нечаянно коснулись его живота.

– Нарочито медленно, Гита? – спросил он глухо. – Или ты просто напугана?

– Не напугана, – возразила Гита, – просто… О Господи, Генри, – выдохнула она, – между нами все происходит слишком быстро! И я тебя даже не знаю.

– Притворись, будто знаешь, – прошептал он. – Притворись, будто мы любовники уже очень долгое время. Ты хочешь, чтобы я предохранялся?

Что же ответить? – подумала Гита как в бреду. Она понятия не имела.

– Хочешь или нет? – мягко настаивал он. – Сколько мужчин у тебя было, Гита?

– Один, – сказала она нетвердо. – Два года тому назад. Сейчас он женат, – добавила она непонятно зачем. – У него маленькая дочка.

Ее груди ныли, в животе поднималась тянущая боль, голова горела как в огне. Подняв глаза и встретившись с ним взглядом, она не знала, что должна еще сказать.

– Теперь молнию, – подбодрил он ее.

Не отрывая от него взгляда, она нащупала язычок молнии на его брюках, быстро потянула его вниз, и сила земного притяжения сама завершила ее действия. Он сбросил ботинки, откинул ногой брюки и вновь притянул ее к себе.

Тихо охнув, с расширенными глазами, она ощутила силу его возбуждения и в последний раз попробовала призвать на помощь свой здравый смысл

– Генри…

Не обращая внимания на мольбу Гиты, он запустил руку в ее пышные волосы, властно приподнял лицо девушки и прижался губами к ее губам. На этот раз не мягко, а жадно, требовательно, и его сердце бешено забилось у ее груди.

Генри целовал ее со страстью, на которую, казалось, был неспособен. Он гладил ее спину, талию, ягодицы горячими ладонями, и, вдохновленная силой его желания, она сама обвила руками его шею, прижалась к нему и ответила на поцелуй с лихорадочной жаждой, о которой никогда даже не подозревала.

Но вот ее руки скользнули по мускулистой спине, и она коснулась ладонями краешка черных плавок, проникла большими пальцами за резинку и медленно потянула плавки вниз так, словно была опытной женщиной, привыкшей, к такого рода действиям, то есть той, кем она не была. «Притворись, будто мы любовники уже долгое время», – сказал он. И она сама этого хотела. Хотела быть опытной. Хотела делать все правильно.

Когда его возбужденная плоть прикоснулась к ее обнаженной коже, Гита судорожно выдохнула, отдернула свои губы от его рта, задержала дыхание в груди, и он положил одну ладонь на ее затылок, другую на ягодицы, прижал ее, неподвижную, к себе и заглянул в глаза. И молчание, ожидание, казалось, продолжались до бесконечности. Стоило ей подавить в себе последнее легкое сопротивление, как он слегка потерся своим телом о нее.

– Мир был создан для этого, – сказал он хрипло, продолжая смотреть ей в глаза и прижимать к себе.

И она не смогла ответить ни слова. Только крепко сжала руками его плечи, цепляясь за него. Онемевшая, потерявшая рассудок…

Его ладонь соскользнула с затылка Гиты и присоединилась к другой; он приподнял ее так, что ноги ее оторвались от пола, и устроил в позиции, которая потрясла Гиту своей откровенной интимностью.

Ничего, не слыша, без малейших мыслей в голове, загипнотизированная его серебристыми глазами, она обвила ногами его талию. Он легко скользнул внутрь ее, и она слабо охнула, скованная его объятиями.

– О, Генри…

– Да, – согласился он. – Поцелуй меня.

Она посмотрела на его рот, на полураскрытые губы, застонала, коснулась его губ своими, ощущая, как тела их реагируют на каждое новое движение, на новую близость, и он мягко опустил ее на постель. И слился с ее телом с такой сладостной агрессией, что она чуть не лишилась сознания.

Яростно, неистово, так, что это казалось почти сражением с целью достигнуть наивысшей точки, преодолеть последний барьер, дрожа в упоенье этой битвы, они достигли пика блаженства вместе, крепко цепляясь друг за друга.

Зажмурив глаза, она, не желая отпускать его, судорожно втягивала воздух в свои опустевшие вдруг легкие.

Он пошевелился, устроился поудобнее рядом с ней, приподнялся на локте и легонько подул на ее сомкнутые веки.

– Гита…

Она отчаянно помотала головой. Отказываясь смотреть на него, она упорно молчала; но вот он погладил ее напряженные, чувствительные груди, дотронулся до твердых их кончиков. Гита открыла глаза и встретила его взгляд.

– Ты же не будешь спрашивать, удовлетворен ли я, не будешь? – спросил он.

И не дождался ответа. Без любви, без привязанности все действо казалось ей унижающим. Он любит ее не больше, чем она его. Это слишком по плотски, слишком примитивно.

– Не спрашивай, что будет дальше, – продолжал он тем же мягким, тягучим голосом. – Потому что я собираюсь тебе показать.

И показал.

Гита не могла, да и не хотела его останавливать. Требования и позывы собственного тела держали ее в плену. Он смог заставить ее кровь петь, смог вызвать в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала. И она, кажется, отвечала ему тем же. Она понятия не имела, что любви можно предаваться так долго. По своей неопытности Гита полагала, что дело уже сделано, теперь нужно пить чай, вести беседу…

Он касался ее с нежностью, почти с благоговением, изучал каждый сантиметр ее тела, но не любовь светилась в его глазах. Это было желание. И почти невероятное поглощение ею, Гитой.

Поразительно искусный любовник, в последующие два дня он научил ее наслаждаться ощущениями, о которых она до этого знала только из книг. И она стала желать этих ощущений, как наркотиков. Но порой ее вдруг охватывал стыд.

Когда его не было с ней – когда ему нужно было вернуться в поместье, чтобы переодеться, накормить и выгулять собак, прочитать хоть несколько страниц рукописей, которые он привез с собой, – она приходила в себя и испытывала ужас от своего поведения. Но когда его отсутствие затягивалось, она начинала дергаться, чувствовала себя брошенной, опустошенной. И ненавидела себя. Ненавидела эту зависимость. Он командовал, хотя и мягко, а она подчинялась. С готовностью. А подчинится ли он ей, если она попробует командовать? – размышляла Гита, оставаясь в одиночестве.