Михаил Шевердин - Набат. Книга первая: Паутина

• Название: Набат. Книга первая: Паутина
• Автор: Михаил Шевердин
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы Узбекской ССР
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1958

Эта книга о борьбе с басмачеством в лихие 20-е годы прошлого столетия, когда ставленник англичан при поддержке местных контрреволюционных сил турецкий генерал Энвербей пытался создать на месте нынешнего Узбекистана и Таджикистана государство Туран, объединив в нем все мусульманское население Средней Азии. Но молодая Бухарская народная республика, скинувшая эмира, поднялась против несостоявшегося диктатора. При поддержке Красной Армии в жесточайших боях басмачи были разбиты и отброшены в Афганистан и Иран.

---

Энвер молчал.

— Господин Энвер, — снова заговорил Юсуфбей. — Если бы вы не были зятем халифа, никто не стал бы с вами разговаривать. Нашим мусульманам, увы, еще нужны громкие звания, побрякушки. Чтоб поднять ислам против неверных, надо быть зятем халифа.

Не вставая с места, Энвербей поклонился.

Старчески кряхтя, Юсуфбей поднялся, подошел к столу, вынул из ларца золотое кольцо с большим красно-черным камнем и протянул собеседнику.

— Это что, талисман? — спросил Энвер.

— Кольцо… Сохранилось старое предание… легенда. Арабский халиф Мамун Абассид… Интересная личность, прекрасный полководец, но жесток… и в то же время покровитель наук… То есть обладал всеми качествами великого государя, особенно для девятого века. Да, на чем я остановился… Кольцо. Вот это кольцо ему дал якобы один отшельник, живший в Трапезунде… Кто носит на руке кольцо — непобедим, неуязвим. Величие его сжигает врагов. Мамун, кстати, истреблял мятежников, крестьян и горожан Армении, как и…

Энвербей чуть пожал плечами, но лицо его стало серьезным. Он вертел в руках агатовое кольцо.

— Наденьте его… Мамунов талисман… На руке зятя халифа. Извините меня, старика… Чудачество… Вглядитесь в игру красок на камне: в нем есть что-то такое…

Энвербей колебался только одну минуту и надел кольцо на палец.

— Прекрасно, прекрасно, — захихикал Юсуфбей. — Поглядывайте на руки людей, которые будут к вам прибывать с важными поручениями. Поглядывайте на их кольца.

— Значит, есть еще Мамуновы перстни…

— Ничего не скажу, достопочтенный господин. Решительно ничего. А теперь, с вашего соизволения, позвольте вам представить нашего друга, прибывшего недавно из…

И лицо Юсуфбея, повернувшегося к двери с портьерой, вдруг стало почтительным, даже подобострастным.

Снова Энверу в лицо плеснул туман и какая-то отвратительная изморось. И сразу настроение упало. А тут еще ноги заскользили по обледеневшему тротуару. Найти таксомотор. Но хорошо, он вовремя спохватился. Чем платить?

Да, чем заплатить, когда в кармане…

Он вице-генералиссимус… бывший. Он, фактический глава великой Турции… бывший. Он, по имени которого даже начали называть Турцию Энверланд — страна Энвера… Он… без гроша…

Он шел скользя, спотыкаясь, чуть не упал на каменную тумбу. В глаза, в нос, рот лезла густая, точно вата, сырость, забивалась за воротник, вызывала озноб. Мимо проплыли две женские тени, за ними еще и еще. Игривый, но какой-то надорванный смех донесся до его ушей.

И этот лощеный, изящный джентльмен, внезапно появившийся у Юсуфбея из-за портьеры, ласковый, фамильярный! Он назвал себя агентом Английского банка, прибывшим в Берлин по вопросам репарационных платежей. Собака!

Проклятие прозвучало в тумане глухо, угрожающе. Женские тени шарахнулись и растаяли.

Собака! Как он расписывал! Он называл его, Энвербея, гением Востока, великим полководцем, великим человеком нашего времени. Конечно, он льстил. И вместо того, чтобы встать, резко заявить: «Я отлично вас понимаю. Вы меня покупаете. Сколько?» — он, Энвербей, кивал глубокомысленно головой, нечленораздельно мычал, улыбался и… думал: «Будьте прокляты, господа англичане. Вы виновники моих несчастий, вы причина моего падения… Я ненавижу и буду ненавидеть вас до могилы!»

Устало брел он сквозь туман и дым, прижатый дождем к самой грязи мостовых. Обидные мысли лезли в голову. И среди них одна пустячная, глупая, но особенно назойливая. Да, когда он захватил в Турции власть и предстал перед всем миром в ореоле государственного деятеля, одно слово, словечко испортило все. Одна газетенка — не то французская, не то итальянская — игриво прозвала Энвера Наполеончиком. И все! Прозвище прилипло, как пластырь, не отдерешь, не избавишься.

Наполеончик!

Он всего только Наполеончик и притом даже без гроша в кармане. Его счета в германских банках заморожены. Завтра ему нечем заплатить за обед. Нищий!

Тот джентльмен у Юсуфбея, вежливо улыбаясь, подчеркнул: «В случае согласия широкие кредиты. Немедленно».

— Наш общий враг — Советская Россия, — сказал ему джентльмен. — Большевизм — враг цивилизации. Положение на Среднем Востоке изменилось, к сожалению, не в пашу пользу. Бухара пала. Эмир бухарский Сеид Алимхан потерял трон. Армия его рассеяна. Мусульманская армия в Фергане действует слабо и нерешительно. У всех этих полудиких туркестанских племен много воинственности, но мало умения воевать. Сам эмир любит восточный кейф, восточные услады. Ему нужен военный специалист, опытный, авторитетный. А вы… ваше имя для невежественных скотов прозвучит трубным зовом по всему Туркестану. Пощекочите их сонные мозги громкими лозунгами, что-нибудь там насчет джихада — зеленого знамени пророка, и они повалят за вами, как стадо овец. Мы политики, а цель у политика всегда оправдывает средства. Есть старый хороший принцип: прежде чем войти в чужой дом, недурно поджечь его. Вопли о помощи — отличный повод к вторжению, а? Не скрою, господин вице-генералиссимус: на движение эти «басматшей» Англия рассчитывает как на противоядие от революции, как на средство ослабления Советов.

Туркестан. Далекая, неведомая страна. Родина османов. В свое время Энвербей строил планы на отдаленное будущее: раздвинуть границы Оттоманской империи, оторвать от России Среднюю Азию. По его приказу засылали в Ташкент, Самарканд, Бухару, Коканд агентуру: хлебопеков, торговцев каракулем, шашлычников. Обучали в стамбульских и аданских духовных училищах туркестанцев, готовили проповедников, настоятелей мечетей, муфтиев, казиев. Он помнит офицера из бухарцев… еще в Салониках… Как его фамилия? А, Фарукбей, майор Фарукбей… Он учился в Стамбуле… совсем стал турком. Откуда он был родом? Да, из… из этого, как его… Кабадиана… Такого пункта и на карте не найдешь.

Нет, слишком далек Туркестан, слишком туманна задача, невероятна, фантастична. Он подумает, поразмыслит.

Но англичанин не унимался. Он, видимо, решил, что собеседник набивает себе цену, и поспешил в качестве решительного довода привести несколько соображений практического свойства.

— Примите во внимание, ваше превосходительство, что вы, если поедете туда, будете не одиноки. По нашим данным, многие турецкие офицеры из пленных не желают возвращаться из Туркестана на родину. Их не устраивает в Турции режим диктатуры Кемаля. В Ташкенте, Фергане, в городах бухарского ханства вы, ваше превосходительство, встретите верные вам сердца, горячие умы.

Он вынул из папки листок бумаги и заглянул в него.

— Вы, конечно, помните Аббаса-эфенди, полковника, он еще учился здесь, в Германии, прекрасный офицер. Знаете, где он сейчас? Он директор школы в Коканде, бывшей столице некогда могущественного Кокандского ханства, крупнейшего центра торговли хлопковым сырьем. Миллионные обороты! А сейчас Коканд осажден армией ислама под командованием генерала Курширмата. Позволю вам назвать еще Мухаммеда Амин-эфенди-заде… Прошу вас, ваше превосходительство, не записывайте… Список длинный. Когда мы с вами договоримся, я его вам вручу, я имею в виду тех офицеров, с которыми мы… — он слегка замялся, — поддерживаем прямой контакт. Так вот, Амин-эфенди-заде очень полезный человек. С тысяча девятьсот восемнадцатого года он состоит членом высшего своеобразного большевистского конвента Туркестана, как его… Центрального Исполнительного Комитета. Турецкий высший офицер, аристократ до копчиков ногтей — и… управляет большевиками… Великолепный ход конем, а? Позвольте назвать еще Нури-пашу.

При его имени Энвер потерял напускное спокойствие и оживился.

— Да, да, тот самый Нури-паша, член верховного военного совета Турции в период вашей… — англичанин хотел, очевидно, сказать диктатуры, но поправился, — вашего правления. Сейчас Нури-паша в Туркестане военный комиссар… Ха… комиссар. И он же один из организаторов и деятелей туркестанской антисоветской партии «Иттихади мели». И Нури-паша очень много… отлично, я бы сказал, помогает организовывать эти самые… как их… «басматши» в Ферганской долине.

— А у вас в списке нет майора Фарукбея?

Палец джентльмена скользнул по столбику фамилий.

— Ффу, впрочем, зачем я ищу! Да, ваш друг очень важная птица сейчас в религиозных кругах Бухары и… тоже чрезвычайно полезный человек. Впрочем, о нем поговорим потом, в случае… если… вы понимаете. Да, кстати, очень не мешало бы вам побеседовать с некоторыми интересными персонами здесь в Берлине… Не откажите запомнить или записать адрес. Кепеникерштрассе, 38. Очень интересные люди… ваше превосходительство. Весьма интересные.

О, это «ваше превосходительство»! Как оно ласкало душу, сладким жаром разливалось по крови.

Энвербей все еще тянул, все еще не решался.

— Господин вице-генералиссимус, я вас не узнаю. Где ваша решительность, энергия? Вы же собственноручно застрелили в тысяча девятьсот тринадцатом году Назим-пашу. У вас не дрогнула рука, а он был военным министром и нашим другом, другом Британии. Я подчеркиваю, вы убили собственноручно друга англичан. Вы прогнали англофильское правительство Кыброглы. Вы нанесли огромный ущерб политике Британии на Востоке… О, у нас, англичан, с вами старые серьезные счеты. Не правда ли? И если сейчас мы, англичане, протягиваем вам руку, вы должны понять, что это много значит.