Ксения Медведевич - Кладезь бездны

• Название: Кладезь бездны
• Автор: Ксения Медведевич
• Жанр: Фэнтези

Про карматские земли ходит множество слухов: там, говорят, от нечисти не протолкнуться. А еще там самая плодородная земля - райский сад, да и только. А войско карматов, рассказывают, - неисчислимо. С боями продвигаясь вглубь аль-Ахсы, воины халифа обнаружат, что слухи лгут. Нечисти что-то не видно. Земля - самая обычная. Да и войско карматов вполне исчислимо - у него тройное численное преимущество. Победы добываются ценой тяжелых потерь, враги каждый раз возвращаются с новыми силами, а изматывающий поход вглубь вражеской территории оборачивается кошмаром почище тех, которыми пугали досужие рассказчики. Ко времени, когда нечисть все-таки покажется, люди будут желать лишь одного: пусть этот жуткий сон подойдет к концу. Неважно, какому. От аль-Ахсы нужно срочно проснуться - хотя бы и в смерть. Ибо смерть - лучше того, что встает здесь перед глазами.

---

   - Твой прадед приказал приволочь меня в аш-Шарийа, чтобы я защищал вашу землю. Совершенно не интересуясь, согласен я или нет сподобиться такой чести. Так вот теперь я буду защищать аш-Шарийа - не спрашивая твоего согласия и разрешения, о Абдаллах!

   Аураннец, чуть улыбаясь, щурился в небо над головой халифа.

   Тахир снова заорал про справедливость.

   - Вестовой, - шепнул доверенный евнух.

   Зухайр пожевал провалившимися над беззубыми деснами губами. И покосился в сторону парнишки в полосатом бурнусе - тот мялся и боялся за спиной зинджа.

   - Что за вести ты привез, о юноша? - отодвигая евнуха, спросил аль-Мамун.

   Тот коротко поклонился и сказал:

   - Карматы построили свои полки для сражения! Из центральных порядков вышли поединщики! Требуют схватки с нашими воинами, о мой халиф!

   - Началось... - пробормотал аль-Мамун.

   Ну наконец-то - началось. Бой - лучше чем бесплодное ожидание в виду усиливающегося с каждым днем врага.

   У ног певуче мурлыкнуло:

   - Я покорнейше прошу искупить свою вину поединком с врагом, о господин...

   Кошкоподобное, худое, ненавидящее людей существо приникло к его туфлям. Аль-Мамун подавил в себе желание попятиться.

   - Дозволено, - выдавил он наконец.

   Меамори рассыпался в любезных мяуканьях. Тарик криво усмехнулся.

   - Стоишь рядом со мной на холме Тал-аль-Джамуа, - коротко бросил аль-Мамун.

   И пошел одеваться к бою. Устремленный ему в спину немигающий взгляд нерегиля он чувствовал кожей.

Холм Тал-аль-Джамуа

   Заросший чабрецом склон круто уходил вниз. Ниже, как овцы, сгрудились кривоватые от ветров сосенки. У подножия холма волной ходили заросли лавра, раскачивались под порывами фисташковые деревья.

   Внизу, на равнине, поблескивавшие сталью воинские порядки огибали редкие всхолмья и рытвины. Но центр, называемый во всех военных трактатах кальб, сердце, стоял на плоском ровном месте - видимо, так и не засеянном поле.

   Под ярким солнцем шарфы на шлемах поединщиков казались ослепительно белыми. Трое на трое - как положено. Пустое поле уходило в перспективу всхолмий и скалистых гребней - за ними темнели обрывы извилистых вади.

   Карматский правый фланг оставил за спиной как раз такой длинный сыпучий распадок - мелеющий к северу Вади Аллан. А некоторые конные отряды так и вовсе не пересекали сухое русло - судя по бело-синим плащам, это были бедуины, бану руала.

   - Кто еще двое? - спросил аль-Мамун куфанского каида.

   - Азим ибн Амр, из нашего джунда, - с гордостью ответил тот, отводя от лица красно-желтый платок. - И Абдулрахман ибн Абу Бакр, из Нишапура.

   Воины вышли пешими и встали, широко, уверенно расставив ноги.

   Третий поединщик выехал верхом - и заставил свою лошадь идти затейливым шагом вбок, ногу за ногу. Гарцевал, красуясь в приметном шлеме с двумя перьями, Меамори но-Нейи. Судя по тому, как он встряхивал в руке меч, и как выбегали из первых рядов карматы - грозя кулаками и копьями - аураннец выкрикивал оскорбления.

   Трое карматских воинов стояли далеко друг от друга - видимо, вышли от разных отрядов. Одному уже подводили коня - раз уж Меамори предпочел драться верхом.

   Пока пешие поединщики тяжело взмахивали саблями, уворачивались и прыгали через смертоносные клинки врага, сумеречник дурачился - он не нанес ни одного удара, только крутился вокруг размахивающего мечом врага, ныряя под кривое лезвие, свешиваясь с седла и всплескивая рукавами.

   И только когда на земле остались два вражеских тела, Меамори взмахнул мечом - ровно один раз. Кармат опрокинулся на спину и свалился с коня. Лошадь неспешно пошла к рядам воинов аль-Ахсы, волоча зацепившийся ногой за стремя труп.

   Сумеречник, высоко вскинув сверкающий меч, галопировал перед восторженно орущими порядками халифской армии.

   Азим ибн Амр и нишапурец славили Всевышнего, поднимая сжатую в кулак левую руку.

   От рядов карматов отделились новые воины.

   День обещал быть долгим.

рассвет следующего дня

   Поглядывая в мышиного, утреннего цвета небо, Сумама ибн Хайян перевязывал ремни на башмаках.

   Они сидели под низенькими кривыми дубками на склоне холма. Долина ползла тенями и змеями тумана, сонно смигивали вдали костры карматского лагеря.

   Под носом качались желтые соцветия репника, жесткие стебли только-только схватились листочками. Сумама недовольно покосился на колючие заросли блошняка, стоившие ему царапин на щиколотках - пойдя отлить, он напоролся аккурат на шипастый ковер кустков с мелкими цветочками. Его в очередной раз засмеяли за отказ носить шаровары-сирвал: мол, ты так гордишься своим ашшаритским происхождением, о Сумама, что боишься надеть парсийские штаны? А может, тебе денег на них жалко?

   Разговор тут же перешел на скупость - и на анекдоты про хорасанцев.

   - А вы знаете, как один хорасанец развелся с женой за то, что она вымыла его обеденный стол?

   - Да ладно!

   - Тьфу на тебя, есть охота, а ты про обеденный стол!

   - Так я рассказываю? - обиделся Рафик.

   - Да! Да! Только ты врешь все!

   - Истинно, так и было! Тот человек, сидя за едой, капал на стол масло, чтоб тот пропитался им и выдубился. А жена возьми и вымой стол горячей мыльной водой. Так он с ней развелся и сказал: "Горе тебе, достаточно было его вытереть!".

   Все тихонько - ну, на часах же стоим - заржали.

   - А знаете, как мервцы в путешествии обедают? Они нанизывают на нитку каждый свое мясо, и ту нитку опускают в общий котел. А потом не выбрасывают, ибо она уже пропиталась жиром и...

   - Вы сговорились? Клянусь Всевышним, когда я буду готовить сикбадж, я не позову тебя за стол!

   - Давай дальше, о Рафик!

   И тут со стороны лагеря донесся призыв к рассветной молитве.

   Все переглянулись.

   Аккурат под холмом в зарослях репника и лютика пряталось крошечное озерцо со слабеньким ключом. Хоть бы омовение совершить...

   На часы их отряд ставил лично нерегиль. С бесстрастным лицом Тарик сказал: "Встанете по азану кверху жопой на коврик - повешу. Смотреть в оба".

   Покашляв в кулак - а в небе плыл, плыл сладостный голос муаззина - Рафик предложил:

   - Ну, давайте о чём-нить благочестивом тогда.

   Все согласно закивали.

   - Вот, к примеру, я знаю хадис: после еды Посланник Всевышнего облизывал палец и говорил: "Если бы мне принесли баранье плечо"...

   - Тихо!

   - Горе тебе, проглот, это хадис!

   - Карматы! Они наступают!

   Серая рассветная долина зашевелилась тенями - ничего не блестело и не звякало, видно, обернули оружие плащами и шли, опустив копья. Но шли - порядок за порядком, молча и неслышно.

   - Да благословит Всевышний Тарика за его предусмотрительность... - пробормотал Сумама.

   И в следующее мгновение они заорали во все шесть глоток:

   - К бою! Карматы идут на нас!..

   Их согласный рев поддержали все часовые и передовые отряды, укрытые среди пологих холмов долины:

   - К бою-ююююю!...

   С карматской стороны, словно в ответ, мерно забили барабаны.

   Сумама вскинул щит и поправил ремень.

   - Прощай, мученик, - улыбнулся ему Рафик.

   - Всевышний велик, - улыбнулся ему в ответ Сумама.

   В передовой отряд шли добровольно - и надев ихрам. В случае неожиданной атаки они должны были задержать врага и дать возможность снарядиться к бою основным силам. Задержать, сражаясь до последнего.

   Приглядевшись к идущему под бой барабанов карматскому строю, Сумама прищурился: ишь ты, все в двойных кольчугах. И в хороших кожаных кафтанах между ними. Ну ничего, мы вам щас покажем, сукины дети...

   - Всевышний велик... - снова прошептал Сумама.

   Небо из серого стремительно становилось сизо-голубым. Светлело.

Холм Тал-аль-Джамуа тот же день, ближе к полудню

   Привставая, как мальчишка, в стременах, аль-Мамун тянул шею и пытался разглядеть происходившее на правом фланге. Любопытно, как себя вел карматский предводитель - его огромный шатер, более походивший на садовый павильон, отчетливо белел на дальних холмах. Белел даже сквозь пылищу.

   Слева, перед сине-золотыми порядками кальб, клубилось и блестело - там шел вялый бой, не затронувший даже пехотный арьегард.

   И вот справа свалка была нешуточной - и она все ширилась.

   Начиналось все как писал в своем классическом трактате аль-Харис ибн Аби Раби: "Что есть бой? Сначала бой - это выпускание стрел. Затем - наставление копий и удары ими вправо и влево. Затем приходит черед мечей и ударов мечами. Вот и все, что нужно знать о бое".

   А затем со стороны карматов загремели барабаны, их пехота разбежалась на две стороны. Тут бы и торжествовать победу - ан нет!