Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

• Название: Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)
• Автор: Анатолий Аврутин
• Жанр: Поэзия

---

На замечание чиновника я ответил, что Гиппократ и Гален тоже не имели диплома об окончании советского медицинского вуза. Это его страшно разозлило. Он стал со мной очень резко говорить и завершил визит. Уходя, я сказал, что считаю своим долгом оставить письмо на имя начальника Управления профилактической медицины. «Это ваше право», — сказал чиновник. Так я и сделал. Зашёл в приёмную и зарегистрировал письмо. Думаю, что оно хранится в недрах архива Министерства, как одно из многочисленных свидетельств косности советской системы здравоохранения.

Вернувшись к Игорю Яковлевичу, я рассказал ему о результатах своего визита и о том, что надо сообщить о них Порфирию Корнеевичу. «Письмо по почте не отправляй, — сказал Хвощевский, — перехватят. Только через меня». Я написал большое письмо, которое закончил словами: «Таковы, Порфирий Корнеевич, неутешительные результаты моего визита» и оставил его И. Я. Хвощевскому. Прошло более месяца. Вдруг я получаю от Порфирия Иванова письмо:

«Володя, учитель не получил от тебя никакой весточки. Что случилось? Как ты съездил в Москву? Ответь. Желаю счастья, здоровья хорошего. Учитель».

Не знаю, по какой причине письмо не дошло. Видимо, его всё же перехватили. В тот же день я пошёл на почту и отправил телеграмму, текст которой занял целый машинописный лист. В ней я рассказал Порфирию Корнеевичу о результатах своего визита. Отправил я её с обратным телеграфным уведомлением о вручении. Уведомление пришло только через шесть дней.

Просматривая выписки из «Тетрадей», я не раз задумывался о глубинной жизненной мудрости Порфирия Иванова.

Так, например, Порфирий Корнеевич весьма критически относился к технике и достижениям современной цивилизации. В «Тетрадях» он пишет:

«Мы с вами технически сильные, но премудростью — нет!»

Весьма поучительно и отношение Порфирия Иванова к деньгам и частной собственности:

«У кого Природа, у Того и слава. А у кого есть частная собственность — у того вечная нужда».

«Деньги держат тюрьму, деньги ставят больницу. Преступник рождается через деньги».

«Государство это есть деньги. Они разрастаются на людях: то, что покупается, приходит в негодность, а богатство есть прах».

«В деньгах нет живого, а всё мёртвое. Мы через деньги создали смерть. Тот, кто не хочет, чтобы люди продавали за деньги Природу, — ему Природа продлит жизнь».

В условиях развивающегося олигархического капитализма эти изречения звучат весьма актуально. Неплохо бы обдумать их нашим политикам и олигархам, превращающим природные богатства в деньги.

В заключение приведу самооценку Порфирия Иванова:

«Он встретился с истиной, Он окружился правдою; это эволюционный порядок, надо этим порядком жить. Это есть правда — сознание определяет бытие».

ДиН стихи

Сергей Хомутов[10] Синдром хронической усталости

Предаться бы сегодня вольному
Порыву,
да какие шалости?..
Пришел на смену алкогольному
Синдром хронической усталости.
Покуда освежались водочкой,
Подпитывали душу грешную,
Жизнь легкою крутилась лодочкой,
Не тыкалась в траву прибрежную.
Теперь же,
трезвостью придавлены,
В уныние впадаем долгое,
И дни, что для прозрений дадены,
Бесплодие сулят недоброе.
И множит состоянье скверное
Мысль,
от которой век не пенится, —
Что это времечко неверное
Уже ничем другим не сменится.

* * *

Как вечности приговор,
Мне видятся снова и снова
Нацеленный взгляд Гумилева
И Блока рассеянный взор.

Нам рваться, метаться, хрипеть,
Слагая напевы больные.
А им всё глядеть и глядеть
Сквозь нас, в поколенья иные.

* * *

Не наливайте поэту, не стоит,
Водка тревожного не успокоит,
Вот упокоит — вполне;
Время другое, и зелье опасно,
Что впереди ожидает — неясно,
Света не видно в окне.
Если же налили, то не бросайте
В месте чужом,
пониманьем спасайте
И разговором ночным.
Пусть отогреется он под луною,
Чтобы не мучиться дальше виною
Или безумьем сплошным.
Пусть почитает вам новые строки,
Вы потерпите,
не будьте жестоки,
Это полезно порой.
Тягостно в мире сегодня и пусто,
Да и душевности, в общем, не густо, —
Что не заменишь игрой.
Все-таки, не наливайте, пожалуй,
В жизни его непонятной и шалой
Был и Эдем, и Содом.
Выпейте сами за встречу с поэтом
И за спасенье,
пускай не на этом
Свете, хотя бы — на том.

Константин Миллер[34] Осенний круговорот меня в природе

На верёвка-ветках сплошь остатки лета,
А на небе плюмбум, поперёк и вдоль.
Ветер рвёт калитку в поисках ответа
И звучит повсюду ветра си-бемоль.

Я смотрю на небо — что-то будет с нами? —
Там на небе, в тучах тот, кто всем Отец.
В голове у лета — все кресты крестами,
А на лбу у лета — пламенный венец.

Подоконник полон чешуи с берёзы,
Запотели окна холодом ночей.
Здесь вчера был Пушкин, пил, роняя слёзы,
Вот и капли воска от его свечей.

Я смотрю на небо, листья съели время,
Листья съели лето, съели нас с тобой.
Мы уходим в осень, превращаясь в семя,
В то, откуда вера и земной покой.

Как бы мне хотелось, чтобы так случилось,
Чтобы ветер с моря долетел до нас…
Из-за леса красным что-то к тучам взвилось:
То ли «воздух-воздух», то ли русский «СПАС».

Я смотрю на небо бестолковым взглядом,
Вижу средь тумана лица и дома.
Ты мне вновь приснилась, ты летала рядом…
Я влюбился в осень и сошёл с ума.

Ты рыдала птицей восемь суток кряду,
Проклиная ветер, что принёс грозу,
Отвела к гадалке, та дала мне яду,
А потом сварила в бронзовом тазу.

После варки этой стал я липкой глиной,
Новогодним студнем с хрено-чесноком.
Бабушка-гадалка съела половину,
Остальное спрятав в подпол, на потом.

Ты цвела нежнейшим розовым бутоном,
Я — навеки скован студня мерзлотой.
Больше я не буду бить тебе поклоны,
Не упьюсь берёзой, насмерть золотой.

Но беда подкралась (так всегда бывает,
Я уж, право слово, утомился ждать —
Ветер в трубах воет, и собака лает,
Все приметы схожи), появился тать.

Ратники лихие все пожгли до пепла
И огонь вселенский растопил меня,
Я впитался в почву (страх, какое пекло!),
И познал, как пахнет Мать-Сыра-Земля.

Через год, родившись сорною травою,
Я увидел небо, осень и тебя.
Небо было синим, ты была седою,
Осень — светло-рыжей… Краски сентября.

Анатолий Аврутин[39] То ли Родина, то ли печаль…

И опять на песке блики белого-белого света,
И опять золотая небесно-невинная даль.
И светает в груди… И душа по-над бренным воздета,
И парит над тобой то ли Родина, то ли печаль…

В мир открыты глаза, как у предка — распахнуты вежды,
И под горлом клокочет: «Высокому не прекословь!»,
Сможешь — спрячь в кулачок тот
живительный лучик надежды,
Чтоб мерцала внутри то ли Родина, то ли любовь.

И придут времена, когда слово в окно застучится,
И перо заскрипит, за собою строку торопя.
Что-то ухнет вдали… Но с тобой ничего не случится,
Хоть и целился враг то ли в Родину, то ли в тебя.

И приблизишься ты, хоть на шаг, но к заветному слову,
Что в дряхлеющем мире одно только и не старо.
Испугается ворог… Уйдёт подобру-поздорову…
Если будет здоровье… И всё-таки будет добро…

И тогда осенит, что последняя песня — не спета,
Что перо — это тоже звенящая, острая сталь,
Что опять на песке — блики белого-белого света,
И парит над тобой то ли Родина, то ли печаль

День отгорит. Сомнение пройдёт.
Иным аршином жизнь тебя измерит.
Вновь кто-то — исповедуясь — солжёт,
И кровной клятве кто-то не поверит.

Иной простор… Иные времена…
Надушённых платков теперь не дарят.
Здесь каждый знал, что отчая страна
В лицо — солжёт, но в спину — не ударит.

А что же ныне? Как ни повернись,
А всё равно удар получишь в спину.
Жизнь Родины?.. Где Родина, где жизнь? —
Понять хотя бы в смертную годину.

И ту годину нет, не торопя,
Себе б сказать, хоть свет давно не светел:
«Пусть Родина ударила тебя,
Но ты ударом в спину не ответил…»

Холодно… Сумрачно… Выглянешь,
а за окном — непогодина.
Свищет сквозь ветви смолёные
ветер… Черно от ворон.
Души, как псы одичалые.
Холодно… Сумрачно… Родина…
В свете четыре сторонушки —
ты-то в какой из сторон?
И ожидая Пришествия,
и не страшась Вознесения,
Помню, звенят в поднебесии
от просветленья ключи.
Вечер. Осенние сумерки.
И настроенье осеннее.
Не докричаться до истины,
так что кричи — не кричи…
То узелочек завяжется,
то узелочек развяжется…
Что с тобой, тихая Родина,
место невзгод и потерь?
То, что понять не дано тебе —
Всё непонятнее кажется,
Всё отдалённо-далёкое —
вовсе далёко теперь.
Вовсе замолкли в отчаянье
все петухи предрассветные.
Где соловьи? — А повывелись…
Летом — жарища и смрад.
Ночи твои одинокие,
Утра твои беспросветные,
Ворог попал в тебя, родина,
хоть и стрелял наугад.
Скрипнет журавль колодезный —
и цепенеет от ужаса.
Горек туман над лощиною,
лодка гниёт на мели.
Каждый — в своём одиночестве.
Листья осенние кружатся,
И разлетаются в стороны,
не долетев до земли.

Памяти друзей-писателей