Владимир Понизовский - Заговор генералов

• Название: Заговор генералов
• Автор: Владимир Понизовский
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Действие романа В. М. Понизовского «Заговор генералов» охватывает период от последних дней 1916 года до Великой Октябрьской социалистической революции. Его главная тема — организованный большевиками разгром корниловского мятежа. Это событие явилось ключевым моментом в подготовке В.И. Лениным и его соратниками победы в октябре 1917 года. Опираясь на подлинные документы и факты, многие из которых не столь широко известны, писатель рассказывает о кульминационном моменте классовой борьбы, воссоздает образы вождей пролетариата и его врагов.

---

Тем временем в Питере произошли события, которые изменили всю обстановку как в тылу, так и на фронте. К началу июля уже стало окончательно ясно, что разрекламированное наступление с треском провалилось: добившись незначительных успехов в первый момент, войска Юго-Западного фронта остановились, а затем обратились в беспорядочное бегство. Как и ожидали большевики, Ставка и Временное правительство обвинили в поражении Советы и ленинцев. 3 июля на улицы Питера выплеснулась стихийная демонстрация солдат и рабочих. Против демонстрантов были брошены юнкера и казаки, вызваны с Северного фронта карательные части. Петроград объявлен на военном положении. Разгромлена редакция «Правды». Начались повальные аресты большевиков, разоружение рабочих, расформирование частей гарнизона, участвовавших в демонстрации. Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина. ВЦИК объявил Временное правительство «правительством спасения революции» и передал ему всю полноту власти. Министры утвердили законы о введении на фронте смертной казни и военно-полевых судов.

Понеслось, покатилось… После июльских событий и военное командование, и комитетчики, и комиссары правительства, направленные в части, — все набросились на большевиков. Вдесятеро яростней, чем в апреле: «Пораженцы! Германские шпионы! Продали Россию за немецкие марки!..» Аресты. Слухи о расстрелах без суда. Пахнуло шестым годом, «столыпинскими галстуками».

Антон, его товарищи-солдаты в батарейной ячейке мучились в безвестности: как там, в Питере? что с Лениным?..

Но вот пробрался на батарею листок «Рабочий и солдат». Под заголовком: «№ 1. 23 июля 1917 г.». А над заголовком — их родное: «Российская Социал-Демократическая рабочая партия. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Сбились в землянке. Отсвет коптилки скользит по листку.

— «„Рабочий и солдат“ выходит в тяжелые для нашей партии дни, в дни, когда наши организации подвергаются разгрому, газеты наши закрываются, наши вожди шельмуются предателями, изменниками и провокаторами, члены нашей партии преследуются, избиваются и даже убиваются…»

Кто-то тяжко вздохнул в темноте.

— «…Каждое наше „поражение“ превращается в нашу победу, — громче стал читать Антон, — каждая победа наших противников — в их поражение. Так было всегда, так будет и теперь!»

— Так это же «Правда»! — взял листок, повертел его в ладонях-лопатах Петр. — Тот же голос.

— Конечно, — кивнул Путко. — И в двенадцатом, когда она только начала выходить, ей все время приходилось менять название: то «Рабочая правда», то «Путь правды». Нечему тут удивляться.

Но, получив третий номер «Рабочего и солдата», сам поразился, прочитав набранное сразу же под заголовком объявление:

«Товарищей делегатов, приезжающих на Всероссийский съезд Р.С.-Д.Р.П., назначенный на 25 июля в Петрограде, просим явиться за мандатами по следующим адресам:

1. Таврический дворец. Центральный Исполнительный Комитет, фракция большевиков, секретарь Благонравов.

2. Выборгская сторона, Больш. Сампсониевский проспект, д. № 62, Районный Комитет Р.С.-Д.Р.П.

Организационное бюро».

В такое время — и съезд!.. Ни единого из следующих номеров газеты раздобыть не удалось. Тем больше его мучило нетерпение: что же там, в Питере? Состоялся ли съезд?..

И тут — приказ о делегировании на московское совещание.

Теперь он отсчитывал каждую минуту, каждую версту, приближавшую к Питеру. Если бы помогло ускорить движение, он сам бы толкал паровоз, медленно тащивший их состав мимо перелесков и полей.

Заснул там машинист, что ли? Скорей! Скорей!..

2

Министр-председатель Александр Федорович Керенский пребывал в сомнении.

Сегодня, третьего августа, он впервые увидел в лицо верховного главнокомандующего Лавра Георгиевича Корнилова. Все, что он слышал о генерале до того, как собственной рукой подписал указ о его назначении; все, к чему притерпелся за последующие бурные недели, свидетельствовало, казалось, в пользу главковерха — это был единственный человек, который нужен Александру Федоровичу.

Но теперь… Пристальный, угрюмый, неморгающий взгляд впавших бурых глаз — маленьких, блестящих, с кровяными прожилками; прямой, наклоненный вперед лоб; сомкнутые тонкие губы, которые генерал почти не раздвигает, когда говорит; перекатывающиеся на впалых щеках камни желваков… Натура решительная и чрезвычайно упрямая, бесчувственная, лишенная воображения, однако же полная злой воли и противоречия. Такой разгрызет и не выплюнет… Керенский почувствовал страх.

Откуда вообще взялся этот Корнилов?.. Кажется, первым вспомнил о «генерале-беглеце» Родзянко. Он и попросил тогдашнего начальника штаба Ставки Алексеева назначить Корнилова главнокомандующим Петроградским военным округом взамен посаженного в Петропавловку Хабалова и опростоволосившегося Иванова. Новый главнокомандующий был назначен одним из последних царских указов, в тот самый день, когда Николай II отрекся от престола. Но в апреле Корнилов приказал открыть огонь по питерским демонстрантам. Солдаты потребовали подтверждения приказа от Совдепа. Разразился скандал. Генерала пришлось срочно отстранить от должности, направить в действующую армию.

Все это было вне забот Александра Федоровича: сам он тогда ведал еще министерством юстиции. Хотя и подбирался к армии. Он прекрасно понимал, что не судейские и прокурорские чины играют первую скрипку. Да и вообще inter arma leges silent[15]. Поэтому с первых же дней своего приобщения к синклиту он старался как можно чаще наезжать в полки, чтобы его видели и слышали в войсках. Добился своего: через два месяца после провозглашения состава Временного правительства ушел в отставку Гучков — «по собственному желанию», якобы не пожелав брать и дальше на себя «ответственность за распад армии», а на самом деле потому, что фигура его была ненавистна революционной вооруженной массе: буржуй, председатель казнокрадного военно-промышленного комитета при монархии, председатель третьей Государственной думы, на совести которой были «столыпинские галстуки». И когда при перетасовке правительственной колоды сделали новый расклад, сразу выпало — военным и морским министром быть Керенскому. Более некому. Пятого мая он возложил на себя обязанности военмина.

С этого времени все помыслы Александра Федоровича сосредоточились на одном — на подготовке летнего наступления. Решение о наступлении было принято еще при царе, в ноябре минувшего, шестнадцатого года, на совещании высших военачальников армий Антанты во французском городке Шантильи. Российскую делегацию возглавлял тогда генерал-адъютант Алексеев. Затем, за месяц до переворота, уже в нынешнем январе, решение это подтвердила союзническая конференция, собравшаяся в Петрограде. Срок был установлен условный: через три недели после «дня икс». Под «днем икс» подразумевалось начало наступления английских и французских армий на Западном фронте.

В апреле наступление союзников началось, но тут же и застопорилось. О начале активных действий со стороны русской армии пока нечего было и думать. Однако правительства Антанты требовали выполнения Россией «союзнических обязательств», связали с этим вопросом обещания денежных займов и военных поставок. Да и самому Временному правительству наступление нужно было во что бы то ни стало. С любым последующим результатом, ибо устраивал и тот и другой: и победа и поражение. Но если победа — то триумфальная, а коль поражение — то оглушительное.

Великий князь Николай Николаевич, назначенный Николаем II в последний час династии верховным главнокомандующим и уже прибывший с Кавказа в Ставку, вынужден был буквально на следующий же день передать должность Алексееву: массы решительно высказались против занятия членами дома Романовых каких-либо государственных должностей. Временному правительству пришлось скрепя сердце уволить Николая Николаевича в отставку, правда «с сохранением мундира» — иными словами, с почетом и пенсией. В сопровождении двух думцев он был «выслан» в свой дворец в Крыму.

Алексеев не пришелся по душе Керенскому — ничего в нем не было бравого. Старый тихий бумажный червь. В притушенном же взгляде из-под седых бровей — ненависть к нововременцу, презрение к «шпаку». Кем заменить? Один был чересчур близок к царю, другой произведет плохое впечатление на армию, а нужно соблюсти и политес. У старых генералов свои представления о табели: кто за кем стоит «в хвосте» за чином и должностью. Наконец, Керенский остановил выбор на главнокомандующем Юго-Западным фронтом Брусилове: генерал от кавалерии, герой знаменитого прошлогоднего наступления Брусиловского прорыва, — трижды кавалер Георгиевского ордена. К тому же и к Временному правительству относится, как и положено солдату, с послушанием. Брусилов принял предложенный пост.