Владимир Понизовский - Заговор генералов

• Название: Заговор генералов
• Автор: Владимир Понизовский
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Действие романа В. М. Понизовского «Заговор генералов» охватывает период от последних дней 1916 года до Великой Октябрьской социалистической революции. Его главная тема — организованный большевиками разгром корниловского мятежа. Это событие явилось ключевым моментом в подготовке В.И. Лениным и его соратниками победы в октябре 1917 года. Опираясь на подлинные документы и факты, многие из которых не столь широко известны, писатель рассказывает о кульминационном моменте классовой борьбы, воссоздает образы вождей пролетариата и его врагов.

---

— Прошу извинить меня, сэр, но вы упомянули о триумвирате…

— Я не оговорился, — поджал губы сэр Джордж. — Керенский разглагольствует, генерал — воюет. Но я весьма сомневаюсь в его способностях как государственного деятеля, хотя бы мало-мальски сведущего в политике и дипломатии. Третьим и реальным лидером мог бы стать сэр Савинков. Он обладает и твердостью, и европейским кругозором. Что же касается его… гм… щекотливого прошлого, то оно нас не смущает, а толпе должно импонировать. И до поры мы, англичане, можем смотреть сквозь пальцы на его связь с Парижем…

Сейчас, в отдельном кабинете «Медведя», Моэм как бы продолжал эту тему, хотя и в несколько иной оранжировке. Не раскрывая всего, что узнал от посла, полюбопытствовал:

— Ходят слухи, что некие войска движутся с фронта к Петрограду. Известно ли вам об этом, мистер Савинков?

— Более того, дивизии вызваны именно мною, мистер Моэм.

— Весьма приятно слышать. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

Икра, севрюжка, семга, грибки — о, русские белые грибки! — превосходно шли под смирновскую.

— Но не преждевременно ли приближаются, высокочтимый Борис Викторович? Конечная цель каждого продвижения войск — стрельба, не так ли? — Вильям Сомерсет щедро намазал кавьяр на тонкий ломтик хлеба. — Если они вдруг, ни с того ни с сего, откроют огонь по столице — какое это произведет впечатление на союзные и противоборствующие нам державы? Мы будем огорчены, противники — обрадованы.

— Удар будет ответным. Первыми выступят большевики.

— М… ум… М… ум… — прожевал писатель. — Вы в этом уверены?

— Как в том, что русская водка самая лучшая в мире. Разрешите?

— Хотя я и патриот своего отечества, вынужден признать вашу правоту. Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

Напиткам вполне соответствовали соленья и маринады. Острая пища была противопоказана Моэму, но он не мог удержаться от соблазна.

— Разделяет ли вашу точку зрения о предстоящих событиях и мистер Керенский? Нам было бы весьма нежелательно, чтобы они застали министра-председателя врасплох. Он — милейший человек.

— Между мною и Александром Федоровичем установилось наконец полное единодушие: он так же остро ненавидит большевиков, как и я.

— М…ум… М…ум… Заливная осетрина великолепна!.. Весь мир объездил, а такой не едал. Вы можете гордиться не только водками… Но существует ли единодушие между Керенским и Корниловым?

— К заливному непременно нужно хренку. Позвольте? Жаль, нет Сашеньки она превосходная хозяйка стола.

— И украшение. А все же?..

— Не скрою: взаимное напряжение между ними существовало. Но в результате моего последнего визита в Ставку — я простился с верховным главнокомандующим два дня назад — высший генералитет во главе с Лавром Георгиевичем согласился со всеми предложениями Временного правительства. Разрешите?

— О, количество поглощаемого вами спиртного соответствует масштабам вашей страны! Мы, по сравнению с Россией, крошечное государство. Разве что полрюмки… Вы сообщили мне одно из самых обнадеживающих известий. Однако русскому правительству пора уже отбросить прилагательное «временное», которое обязывает к полумерам… Разрешите, я прикажу подать горячее?

— Предоставьте это мне, господин Моэм, — даже в «Медведе» официанты вряд ли понимают по-английски.

Борис Викторович дернул шнур звонка, отдал распоряжение будто бы из под земли выросшему официанту.

— Для того чтобы усилия союзных держав быстрей увенчались блестящей победой и долгожданным миром, ваш народ, как и наш, и народы других союзных держав, безусловно, должен будет принести новые жертвы на алтарь Марса. Моэм вонзил вилку и начал рассекать зажаренный по-английски, с кровью, бифштекс. — Но для этого, как справедливо сказал однажды ваш национальный герой генерал Корнилов, России необходимо иметь три армии: армию в окопах, армию в тылу — на заводах и фабриках, и армию железнодорожную, обеспечивающую фронт всем необходимым. А для этого обе армии тыла должны подчиняться тем же законам, что и армия в окопах… Кофе или чаю?.. Я пристрастился к чаю — волшебный напиток!

— За годы, проведенные на чужбине, я тоже соскучился по чаю. Но осмелюсь налить еще по рюмке. Как говорят у нас: «Посошок на дорожку».

— Любопытно! Я боюсь запамятовать, запишу: «По-со-шок». Меня всегда влечет к необычному, романтичному… Путешествовать, встречать интересных людей, животных. И в новом вдруг обнаруживать знакомое. Вы не можете представить моего изумления, когда однажды на одном из островов Малайского архипелага я вдруг увидел на дереве птицу, ранее примеченную мной в Британском зоологическом саду! Первой моей мыслью было, что она упорхнула из лондонской клетки… У меня уже шумит в голове. Но коль «по-со-шок»!..

— По-русски полагается и чокаться.

— Да-да, я уже приметил этот ваш милый обычай. Да… Так о чем шла речь?

— О введении военно-полевых судов и смертной казни для тыла. Савинков залпом опорожнил рюмку и перевернул ее вверх дном. С нее не стекло ни капли. — Как раз это и явилось главной темой моей беседы с генералом Корниловым. Проект закона уже составлен, одобрен главковерхом и правительством и лишь ждет подписи министра-председателя. Окончательному утверждению его и будет посвящено заседание кабинета, которое начнется через час. В ответ на обнародование закона последует выступление большевиков и Совдепа, которое вызовет, в свою очередь, необходимость использования карательных войск и окончательно ликвидирует большевизм и Советы.

Савинков промакнул губы крахмальной салфеткой:

— Поблагодарив за столь приятно проведенное время, я вынужден буду откланяться, чтобы не опоздать к заседанию в Зимнем. Сегодня я заставлю Керенского подписать этот закон.

Он улыбнулся. Взгляд его удлиненных глаз был меланхоличен.

— Мы, высокочтимый Борис Викторович, — сказал Моэм, — я говорю «мы» в самом широком смысле — чрезвычайно высоко оцениваем вашу деятельность и жаждем в самом ближайшем будущем увидеть вас на посту, достойном ваших талантов и энергии!..

Выпили они порядочно. Но ни у того, ни у другого не было, как говорится, «ни в одном глазу»: профессиональный навык.

3

Львов примчался прямо с вокзала в Зимний, когда там уже началось заседание правительства.

Слава богу, в Малахитовом зале пока решались малосущественные вопросы, не требовавшие участия министра-председателя, и Керенский все еще пребывал у себя в кабинете.

— Доложите: мне нужно срочно, немедленно, сию же минуту переговорить с Александром Федоровичем! — набросился на дежурного адъютанта Львов.

Офицер не устоял перед таким бурным натиском. Скрылся за дверью.

— Проходите. Но у министра-председателя для вас лишь три минуты.

— Приветствую вас, приветствую, — рассеянно оторвался от бумаг Керенский. — Что еще стряслось? Новые предложения?

— Нет! Все совершенно изменилось! — вскричал Львов таким трагическим голосом, что Керенский, привыкший ко всяким выходкам записного шута, все же удивленно вскинул брови. — Я должен сделать вам формальное предложение!

— От кого?

— От Корнилова.

— Он вызывает меня на дуэль?

— Хуже! Генерал Корнилов поручил мне передать вам, что дальнейшее пребывание у власти Временного правительства недопустимо. Вы должны сегодня же побудить членов кабинета вручить всю полноту власти верховному главнокомандующему, а до сформирования нового состава совета министров передать текущее управление делами товарищам министров, объявить военное положение по всей России!

Владимир Николаевич выпалил все это единым духом, заглотнул воздух и продолжил:

— Генерал Корнилов нигде, кроме как в Ставке, не отвечает за вашу жизнь, а посему предлагает вам и Савинкову в эту же ночь выехать в Ставку, где вам предназначен пост заместителя премьер-министра, а Савинкову портфель военного министра. О своем отъезде в Могилев вы никого предупреждать не должны!

Он снова судорожно заглотнул воздух, но смолк.

Керенский в изумлении глядел на него. Расхохотался:

— Бросьте шутить! Наплели такое!

— Какие шутки! — с новой энергией и отчаянием вскричал Львов-2. Положение в сто раз хуже, чём вы даже можете подумать! Чтобы спасти свою жизнь, вы должны немедленно исполнить все требования генерала! Вы обречены!

Керенский все еще остолбенело глядел на бывшего обер-прокурора. Подумал было: не свихнулся ли он?.. Но тут же мозг начал лихорадочно выбрасывать, выстраивать, замыкать в единую цепь час назад еще разрозненные звенья: продвижение конных дивизий, заседание ЦК партии кадетов; «Союз офицеров»; визит казачьих атаманов, поведение самого Корнилова — начиная от первого ультиматума и кончая выступлением на Государственном совещании в Москве… И эта странная вчерашняя телеграмма — в его адрес для передачи Львову. От Добринского и с вызовом Родзянки. С вызовом куда, в Ставку?.. Без Родзянки и Милюкова, это он уже точно знал, не могло обойтись ни одного сколь-нибудь важного государственного дела!..