Джорджетт Хейер - Роковой сон

• Название: Роковой сон
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-218-00306-9

Роман повествует о жизни, полной трагической страсти и любви, Вильгельма Завоевателя, получившего прозвище Нормандский Волк, воскрешает загадочную эпоху начала второго тысячелетия, увлекает читателя в лабиринт событий, насыщенных сражениями и подвигами во имя прекрасных дам.

---

— То, что я собираюсь здесь делать, надолго нас не задержит, — известил он и зашагал за вежливыми сопровождающими во дворец.

В холле собрались люди в ожидании ужина. Тостиг воскликнул:

— Бог мой, да это Нормандец! Куда это вы так торопитесь, герцог Вильгельм?

Один из фламандских дворян опомнился и начал объяснять, что граф и его сыновья с минуты на минуту вернутся с соколиной охоты, но на полуслове прервался, потому что было очевидно, что герцог никого не слушает. Он почти пробежал через холл и помчался наверх по узкой лестнице, прежде чем кто-либо успел опомниться. Только и увидели, что на боку у него меч, а в правой руке хлыст.

Оцепеневшие фламандцы уставились друг на друга. Не иначе нормандский герцог помешался.

Матильда сидела в будуаре на мягких подушках, вышивая роскошный покров для алтаря. Над другим его краем трудилась Юдит; две очаровательные головки сестер склонились над вышивкой. Вокруг расположились с шитьем фрейлины. Приглушенное жужжание разговоров внезапно оборвалось, когда дверь на другом конце комнаты с грохотом распахнулась. Иголки застыли в воздухе на полпути к материи, шесть удивленных лиц разом повернулись к двери, шесть пар глаз округлились от изумления.

В дверном проеме стоял Вильгельм — неуместная в благоухающем будуаре фигура. Увидев выражение его лица, одна из фрейлин, испуганно вскрикнув, схватилась за соседку.

Матильда не могла вымолвить ни слова, ее обуревали противоречивые чувства, может быть, она очень испугалась, а может, торжествовала. Леди увидела, какой толстый слой пыли на мантии и башмаках герцога, насколько бледно его утомленное лицо, носящее на себе следы длительной тяжелой скачки, и ее губ коснулась ликующая улыбка.

— Так что же случилось? — спросила Юдит, происходящее ее явно забавляло. Она встала и сделала шаг навстречу герцогу, посматривая то на него, то на спокойное лицо сестры.

Герцог двинулся к Матильде. Та сидела неподвижно, словно статуя, только взгляд был устремлен на него. Он наклонился (как будто ринулся вниз, на добычу, успела подумать она) и рывком поставил ее на ноги, так крепко сжав кисть, что у женщины перехватило дыхание.

— Ваше послание благополучно дошло до меня, — сказал он. — И я пришел с ответом.

— Ой, сердце Иисуса! — вскрикнула Юдит, поняв наконец, что происходит.

Одна из фрейлин заплакала, увидев в руке герцога хлыст. Губы Матильды еле шевелились, не слушаясь ее:

— Вы не осмелитесь!..

— Еще как осмелюсь, мадам! — ответил Вильгельм.

Впервые она увидела, что его улыбка может быть похожа на оскал.

— Я однажды поотрубал людям руки-ноги за то же самое оскорбление, которое нанесли мне и вы, вдова-гордячка! — Он выволок ее на середину комнаты. — Я сохраню вам ноги и руки, мадам, но, клянусь, бока ваши поболят!

Фрейлины дрожали от страха, взирая на происходящее, и не могли взять в толк, что происходит, они всхлипывали от ужаса, и все сгрудились вместе и как можно дальше от пугающего зрелища. Хлыст просвистел в воздухе, одна из фрейлин закрыла лицо и вздрагивала каждый раз, когда слышала следующий звук удара.

Наконец леди Юдит опомнилась. Когда Вильгельм в очередной раз поднял свою карающую руку, она незаметно проскользнула к двери и прижалась к ней спиной, чтобы ее нельзя было открыть. Старшая из фрейлин, объятая ужасом при виде того, что леди секут, хотела выбежать, чтобы позвать на помощь, но наткнулась на Юдит.

— Дура, ты что хочешь, чтобы весь двор узнал, как леди Матильду выпороли? — презрительно сказала та. — Пусть. Пусть! Она не скажет тебе спасибо, если все узнают про ее обиду.

Матильда всхлипывала, но при этом крепко закусила зубами нижнюю губу, и только легкий стон слетал с ее губ. Ее платье уже было порвано, волосы растрепались. Пальцы Вильгельма так крепко сжимали кисть, что ломило кости. Наконец безжалостная рука прекратила двигаться, а при последнем ударе колени дамы подогнулись. Тогда герцог отбросил хлыст и схватил ее за талию, крепко прижав к своей груди.

— Мадам, вы оскорбили меня, — сказал он. — Но, Богом клянусь, вы никогда меня не забудете!

Вильгельм сжал ее еще крепче, левая его рука отпустила наконец хрупкое запястье и приподняла безвольно клонящуюся к нему на плечо головку. Прежде чем женщина поняла, что сейчас произойдет, он поцелуем впился в ее полуоткрытые губы. Матильда слегка застонала. Неожиданно раздался резкий смех, герцог отбросил от себя леди и повернулся на каблуках. В полуобморочном состоянии она упала на пол.

В дверь настойчиво стучали, за нею слышались возбужденные голоса.

— Открывайте! — приказал Вильгельм.

Юдит с любопытством посмотрела на него. Ее лицо осветила медленная улыбка, и она присела в почтительном реверансе.

— Клянусь, вы смелый мужчина, Вильгельм Нормандский, — сказала она, отходя от двери и широко распахивая ее.

В будуар бросились придворные. Их мечи скрежетали в ножнах, раздавались негодующие восклицания. Герцог оскалил зубы и подался вперед, как дикий зверь перед прыжком на свою добычу. Вошедшие разом отшатнулись. Он прошелся по ним взглядом, даже не потянувшись к мечу, а напротив, беззаботно уперев руки в бока.

— Итак, — ехидно спросил герцог, — в чем дело?

Они стояли в нерешительности, беспокойно переглядываясь и вертя в руках мечи, и все смотрели на Юдит. Она смеялась.

— Ох, и несообразительные же вы! Стойте, где стоите, все это вас совершенно не касается!

— Господь свят!.. — заикался один.

— Посмотрите на леди Матильду! — шептал другой.

Третий выступил вперед, с его уст слетали слова возмущения:

— Ваша милость, клянусь кровью Господа нашего, вы очень плохо поступили! Ни высокое положение вашей светлости, ни…

— Тьфу! — только и произнес Вильгельм и отодвинул возмущенного рыцаря с дороги; было ясно, что он ни на кого не обращает внимания, — взгляд герцога будто приказывал.

Не понимая, почему все они так поступают, ему освободили проход, и он ушел. Стало ясно, что воли в нем было больше, чем у всех них вместе взятых.

Рауль с тревогой ожидал возвращения герцога во дворе замка. И с его уст слетел вздох облегчения, когда он увидел Вильгельма в дверях, но через секунду за выходящим замаячили обозленные лица, и юноша решил, что в конце концов дело может дойти и до мечей. Но все случилось иначе. Взяв поводья, герцог вскочил в седло. Оглянулся, увидел преследователей и расхохотался.

Такого нельзя было снести даже от герцога Нормандии! Двое придворных бросились вперед, пытаясь ухватить поводья его коня. Увидев это, Рауль выхватил свой меч.

Но герцог продолжал веселиться.

— Нет, драться не будем! — И он пришпорил коня. Тот рванулся вперед, один из нападавших успел отпрыгнуть, другой был сбит с ног. Герцог исчез из виду прежде, чем кто-либо двинулся с места, удаляющийся цокот копыт его лошади по мощеной дороге еще слышался некоторое время, пока не затих вдали.

В будуаре Матильды тихо щебетали фрейлины: они слетелись, чтобы помочь. Леди была поглощена тем, что осматривала синяки на своих запястьях, и фрейлин весьма тревожило ее спокойствие. Юдит отослала всех прочь и, несмотря на их протесты, захлопнула дверь. Она подошла к сестре и опустилась на колени рядом.

— Сестричка, я тебя предупреждала.

Губы Матильды искривились в жалком подобии улыбки.

— Тебе меня жаль, Юдит?

— Нет, дорогая. Ты получила по заслугам.

С гримаской боли Матильда выпрямилась.

— Что они с ним сделали? — спросила она.

— А что они могут сделать такому, как он?

— Ничего, — холодно согласилась Матильда. — Но должны были убить. Интересно, а он подумал о том, чем это могло грозить ему?

Она подняла руку и опять посмотрела на свои синяки. Напускное спокойствие мгновенно слетело, и леди с жалобными рыданиями упала сестре на грудь.

— Ой, Юдит, он сделал мне так больно.

Глава 4

Еще много дней после налета герцога на Лилль нормандский двор жил ожиданиями. Отовсюду просачивались сведения о том, что он там натворил, слухи эти ползли, обрастая самыми невероятными подробностями. Однако никто не решался упоминать о случившемся при герцоге. Некоторые предрекали, что Фландрия объявит войну Нормандии, но этого не произошло. Никто не знал, что граф Болдуин сказал или подумал, когда в тот судьбоносный день вернулся с соколиной охоты и обнаружил, что его дочь избита и вся в синяках, а двор снедаем бессильной яростью. И какой бы ни была его отцовская реакция на все случившееся, граф все же не позволил необдуманно подтолкнуть себя к междоусобной вражде. Он был могущественен и не труслив, но определенно не хотел воевать со своим нормандским соседом.

— В мире есть только один человек, у которого искусство войны от природы в кончиках пальцев, и этот человек — герцог Нормандский. Кажется, сказанного достаточно.