Сергей Смирнов - Всегда начеку

• Название: Всегда начеку
• Автор: Сергей Смирнов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Детектив
• Год: 1967

---

С большим дружеским приветом от всей моей семьи. Ваш Богуслав Хнёупек».

Второе письмо — от председателя районного народного совета ЧССР Яна Пирчи.

«Для нас, — говорится в нем, — приятно и радостно, что герой-офицер Советской Армии, который первым вступил на землю нашей любимой Родины, чтобы освободить ее от ненавистных фашистов, жив и что мы можем встретиться с ним.

Разрешите, дорогой Георгий Николаевич, пригласить Вас к нам в Чехословацкую Социалистическую Республику».

— Перелистайте подшивку газеты «Заря Востока» за 1964 год, — посоветовал мне Константин Варламович, — помнится, там что-то было о Георгии Шавлухашвили. Чуть ли не статья этого самого Хнёупека.

И вот я в библиотеке. В номере за 9 мая я нашел то, что искал. На четвертой полосе газеты крупным шрифтом набрано: «Где вы, капитан Шавлухашвили?»

«До недавнего времени считалось, что днем вступления освободителей на территорию нашей страны является 6 октября, — писал Богуслав Хнёупек, московский корреспондент словацкой газеты «Правда». — Так указано во всех официальных документах. Однако выяснилось, что первые соединения армии-освободительницы достигли наших границ на целых две недели раньше этой даты. Первые части Советской Армии вступили на территорию Чехословакии 20 сентября 1944 года в районе восточнословацкого села Калинов».

В Москве Богуслав Хнёупек встречался с бывшим командиром 3-го горнострелкового корпуса генерал-лейтенантом А. Я. Ведениным, который рассказал следующее:

«Летом 1944 года наш корпус дислоцировался на побережье Крыма. Это соединение имело богатый опыт боев на Кавказе, при обороне Малой земли, а также в Крыму при взятии Сапун-горы.

Нам достался участок на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов. Немцы укрепились на вершинах гор. У них были отличные укрытия. Минные поля и три ряда заграждений позволяли гитлеровскому командованию рассчитывать на неприступность своих позиций. Немецкие артиллерийские части держали под обстрелом дороги и тропинки,пересекающие карпатские леса. 20 сентября около семи часов утра после нашего артналета поднялась в атаку 242-я горнострелковая Таманская дивизия, которой командовал генерал-майор В. Б. Лисинов. Наступление дивизии развивалось успешно. Особенно отважно сражались бойцы первого батальона 900-го горнострелкового полка, которым командовал капитан Шавлухашвили. По бездорожью, по скалистым лесным тропинкам они проникли к самой границе Чехословакии, к подножию горы Кичера. Фашисты, укрепившись на поросшей лесом вершине, упорно защищались. Капитан Шавлухашвили принял решение: не атаковать вершину, оставить у подножия горы одну роту, а с двумя другими зайти противнику в тыл. Немцы не ожидали удара с тыла. Появление советских воинов вызвало панику среди фашистов. В штыковом бою большинство гитлеровцев было уничтожено, остальные взяты в плен. Эта смелая операция открыла путь другим армейским соединениям. Спустя два часа — в восемь сорок пять утра — батальон 897-го горнострелкового Севастопольского полка вступил на землю Чехословакии».

Заканчивая свою статью в газете «Заря Востока», Богуслав Хнёупек писал, что установить историческую правду лучше других помогут сам капитан Шавлухашвили и бойцы его батальона, и призывал:

«Где вы, товарищ Шавлухашвили, откликнитесь на нашу просьбу!»

И он откликнулся, несмотря на свою скромность. Он написал в редакцию письмо, в котором было всего лишь несколько слов:

«Бывший командир первого батальона 900-го горнострелкового полка 242-й горнострелковой Таманской дивизии капитан Шавлухашвили — это я. В настоящее время живу в селении Лидзава, рядом с Пицундой».

В Лидзаву в тот же день выехали два корреспондента «Зари Востока». А 23 июня 1964 года в газете появился их большой материал: «Эхо горы Кичера», в котором подробно рассказывалось о вступлении батальона капитана Шавлухашвили на землю Чехословакии.

Два года, конечно, срок. Да и мало ли о ком пишут газеты, разве всех запомнишь! В Сухуми в Министерстве охраны общественного порядка Абхазии о Георгии Николаевиче Шавлухашвили мне никто ничего сказать не мог.

— Подполковник в отставке, герой войны, всю жизнь прослужил в милиции? Нет, такого не знаем.

Словом, в списках героев не числился.

В Пицунду я приехал в воскресенье. Дежурный по отделению милиции, проверив мое командировочное предписание, выданное в Москве Министерством охраны общественного порядка, нахмурился.

— Да, есть такой Шавлухашвили, живет в селении Лидзава. А что он натворил?

— Пока не знаю, — ответил я встревоженному дежурному. — Вот хочу выяснить.

Дом, каких здесь много, — большой, просторный, сложенный из камня, с верандой, но еще не достроенный. Во дворе фруктовые деревья, цветы.

У ворот меня встретил рыжий мальчишка лет семи-восьми, весь обсыпанный конопушками. Это, наверное, и есть «маленький Николай», подумал я.

— Вам папу? Сейчас!

Мальчик метнулся сначала в пристройку, где была летняя кухня, а оттуда — в дом.

Из пристройки вышла светловолосая, средних лет русская женщина и, заслонившись рукой от солнца, стала молча разглядывать приезжего.

«А это кто? — подумал я. — Жена Мария Александровна, гостящая родственница или одна из тех отдыхающих «дикарок», которыми здесь летом забиты все углы и веранды?»

— Папа, да скорей же, тебя ведь ждут! — выпорхнул на недостроенное крыльцо Коля.

Я не сразу сообразил, что идущий к воротам человек в легких домашних брюках, без рубашки — это и есть капитан Шавлухашвили.

Он шел неторопливо, легкой, пружинящей походкой спортсмена или охотника. На вид ему можно дать сорок пять — пятьдесят, не больше — так он молодо выглядит для своих шестидесяти пяти лет. Крепкое, загорелое тело, свежее, чисто выбритое лицо, лишь слегка тронутое морщинками. И только глаза свидетельствуют о том, что человек этот уже немолод.

Сдержанно поздоровался, разглядывая меня пристально и внимательно. Выслушав меня — кто я, откуда и зачем приехал, — сухо сказал:

— Боюсь, что зря утруждали себя. Про меня вы все могли узнать и в Тбилиси. Я вряд ли могу быть вам полезен: не умею да и не хочу рассказывать о себе.

Мой журналистский опыт подсказал, что настаивать в таких случаях нельзя, но и отступать сразу тоже не следует.

— Тогда позвольте мне, Георгий Николаевич, — сказал я, — быть вашим гостем. По крайней мере хоть сегодня.

— О, это другой разговор! — сразу же переменился Шавлухашвили. — Заходи, кацо. Мария, Коля, принимайте гостя. Знакомьтесь: жена Мария Александровна, а это мой наследник. Вот только конопатый он чересчур.

Коля с укором посмотрел на отца и в одно мгновение из рыжего превратился в ярко-красного.

— Но это не беда, — поспешил успокоить сына Георгий Николаевич. — Это пройдет. Я в детстве тоже был конопатым.

Коля облегченно вздохнул.

Обедали мы на веранде. День был жаркий, и Георгий Николаевич сидел за столом в легких домашних брюках и без рубашки. На замечание Марии Александровны, что это неприлично и что ему следовало бы одеться, он сказал:

— Да, в самом деле! Как же это я? А может, сойдет? Не идти же мне сейчас одеваться! Борщ остынет и вино выдохнется.

— Ладно уж, что с тобой сделаешь, — ласково улыбнулась Мария Александровна мужу. — У тебя на все причины.

За столом между родителями возник спор.

— А что, скажешь, мы учим ребят хуже, чем учили раньше? — спросила Мария Александровна.

— Конечно! Вот он сидит, твой ученик. Спроси его, что он знает? — Георгий Николаевич ободряюще подморгнул сыну: дескать, не принимай всерьез, я шучу.

— Да больше, чем ты в его годы! — вспыхнула Мария Александровна. Как завуча школы, ее, видимо, задели слова мужа.

Этот спор прекратил маленький Шавлухашвили.

— Я здесь, а вы про меня говорите, — заметил он родителям. — Это непедагогично.

— Коля! — рассмеялась Мария Александровна. — Не вмешивайся, когда говорят взрослые.

— Мама, но ты же сама об этом папе говорила. Скажешь, нет? Я играл в саду и все слышал. — И вдруг ни с того, ни с сего в мою сторону: — Дядя, а вы воевали на войне? И мой папа тоже. Знаете, сколько у него орденов? Восемь! И четыре медали.

Тут уж отец осуждающе поднял глаза на сына. Но Коля — молодец! Я немедленно воспользовался случаем и спросил Георгия Николаевича, на каких фронтах он воевал. Выяснилось, что в 1943 году мы вместе были под станицей Крымской. Часть, в которой служил Георгий Николаевич, была нашим соседом слева. Как водится, начались воспоминания, и лед тронулся. Мы проговорили три дня и три ночи. Вернее, Георгий Николаевич рассказывал, а я слушал.

На фронт он ушел добровольцем, хотя мог бы и не ходить: в горвоенкомате на него была бронь. Он рассудил так: «С бандами давно покончено, а с карманниками и ворами потом разберемся. Сейчас же мое место на фронте!»