Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2006)

• Название: Новый Мир ( № 12 2006)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

— А пусть полежит, — сказал тот, кто помоложе, и хохотнул.

Видно, милиционер не успел еще намертво привыкнуть к тому, что каждый день видел, вышучивать пытается, в цинизм играть, сарказм да иронию.

— Или ты ее лучше с собой забери, раз так приглянулась.

Старший из группы посмотрел внимательно, и Сергей вдруг заметил, какие старые, усталые, словно пылью припорошенные у милиционера глаза. И веер морщинок, тонких, как паутинки, на висках.

— Сама виновата. Пьют где придется, незнамо с кем. Вот так и попадают бабы. У нас знаешь какой случай был…

— Ну, давайте еще обсудим, почему она напилась!

— Может, она под клофелином. У нас знаешь какой случай был...

— Да помолчи ты, Маринина нашлась, — оборвал старший.

Через полчаса Сергей проводил “скорую”. Сунул врачу триста рублей — все, что нашлось в карманах. Записал на всякий случай телефонный номер больницы, куда ее повезли, и оставил свой.

Улицы начали оживляться, самые ранние работники всяких учреждений сновали туда и сюда, цветочницы, позевывая, отпирали киоски, табачница дождалась сменщицы, завертелась первая шаурма, тускло блестели в утреннем свете иномарки.

Сергей бессонными глазами обвел площадь: чего ради он стал возиться с пьяной? Заслонила собой всю славно проведенную ночь. Лишила хороших ощущений. Это надо поправить. Сейчас. Сергей полез в карман, вынул наушники, нащупал кнопку “играть” на черной пластине плеера, надавил.

“Щастье!.. ты-ты-ты-тыц… Щастье!.. ты-ты-ты-тыц…”

СЛИВШИСЬ С ЛИСТВОЙ, со стеблем молодого побега, богомол ждал. Он приподнял переднюю часть сухого тела и воздел к небу передние членистые лапы. Он сейчас сосредоточен. Его голени — зубчатые лезвия передних ног — вжаты в бедра. Задние ноги точно и прочно влиты в трещины древесной коры, крылья плотно прижаты к спине. Вот для чего ему крылья. Они скрывают, размывают, делают несуществующим его длинное, сухое, созданное для боя тело.

Еще и еще раз вокруг него есть лишь изломанный ветрами и временем карагодник, другие кусты, степь, горизонт. Есть медленно встающее, пока еще не раскалившееся огромное солнце над всем. Есть залитое утренним золотом, уходящее в ультрамарин и в глубокую синеву небо.

Выше, то есть еще выше, угадываются бывшие звезды, погасшая пыль Млечного Пути, скрипящая и накренившаяся набок галактика, брошенные в вечности другие миры.

Да зачем работа, если даже деньги — и то не знаешь, на что потратить. Катя спускает все, что к ней приходит, живет в свое удовольствие. Деньги ей прямо руки жгут. И добро бы на что толковое — нет, на всякую дрянь, на сущую мелочь, дешевку она умудряется тратить сотни и сотни долларов. Почему же она несчастна? А в том, что несчастна, Катя не сомневалась.

Впрочем, может, надо просто выспаться. Вместо сна приходится вот сидеть за компьютером и перебирать бумажки. Катя отложила расчетный счет, взяла телефонную трубку и набрала номер.

Замогильным голосом откликнулась Ирина:

— Ты не представляешь, что я изобрела.

— Начало не очень многообещающее, Ир. Я такой зачин уже слышала.

— Нет, на сей раз нечто удивительное. И сколько раз говорить тебе: зови меня Эльза, это имя мне было дано прежде рождения. Слушай. Я знаю способ предсказывать будущее.

— Лучше бы ты изобрела способ предсказывать прошлое.

— Напомни, это ты подарила мне на Новый год ежедневник?

— Ежедневник?

Будущего нет. Пока мы мечтаем о будущем, оно становится прошлым.

— Я мчусь на скорости сто кэмэ в час по Рублевскому шоссе. За рулем Владимир, — прибавила Ирина, трудно сказать зачем. Чтобы Катя не брякнула лишнее, когда-нибудь, при гипотетической встрече? — Но я не о том. Я в ежедневник стала записывать разные разности, просто так, от скуки. Всякие эпизоды. Но знаешь, что я обнаружила? Мы ходили к гуру, Ивану Лаптеву, он все понял. Дело в том, что Владимир — одно из трансцендентальных воплощений Лаптева, вроде как аватара, ипостась, понимаешь? Поэтому мы сейчас выполняем некий урок, а ты, кстати, получила благословение за благодеяние в прошлой жизни…

— Слушай, ты же собиралась ехать послушницей в монастырь. Православный…

— Одно другому не мешает, все дороги ведут наверх в одну точку. — Голос Эльзы звенит и подпрыгивает, как мягкий хлыст, пружинит, вот-вот щелкнет — и послышится смех. — Ты не представляешь…

— Что?

— Первая запись у меня приходится на первое января. Вот как ты думаешь, что было первого января?

Прошлого никогда не было. Разве можно уверенно сказать, что нечто существовало, раз этого больше нет?

— Новый год.

— Для всех людей был обыкновенный Новый год, подумаешь, Новым годом больше или меньше. А у меня первого января открылась аджн-чакра.

— Ну-ну, — сказала Катя, оживляясь.

Надо же. Рублевка, сто кэмэ, сосны, чакры, Владимир. Джип, наверное.

— Вторая запись начинается тринадцатого февраля. Между прочим, пятница. Ну, ты знаешь, что у меня произошло тринадцатого. Лучше не вспоминать.

Катя не знала, а если знала — забыла, но была слишком хорошей подругой, чтобы при Владимире, хоть он и на том конце провода беспроводной телефонной связи, интересоваться, что именно случилось у Эльзы в пятницу тринадцатого.

— А третья сцена наступит четырнадцатого мая.

— Ну, до мая еще далеко.

Настоящего нет. И неоткуда ждать настоящего.

— В том-то и дело. Я, может, открыла секрет бессмертия.

— Как?

— Сама понимаешь: пока ты пишешь свое будущее, умереть не удастся. Оцифровка и форматирование будущего. Будущего не воротишь…

МИЛЛИОНЫ ЛЕТ БОГОМОЛЫ молятся перед охотой. Под безмолвным и вечным небом. Эта уединенная, в полной недвижности молитва — их деяние. И возможно, самое главное в жизни — молитва, с воздетыми вверх, просящими руками.

Так, во всяком случае, тысячи лет считали люди. Это они назвали богомолов “праведниками” и “пророками”. И полагали, что Аллах создал их, чтобы продемонстрировать людям надлежащее отношение к молитве и к Всевышнему.

По убеждению праведных мусульман, богомол, принимая свою благочестивую позу, всегда поворачивается продолговатой головой к священной Мекке.

Молитва и охота — для него одно.

Павел пил чай, шумно прихлебывая. Он продолжал говорить, развернувшись к скрюченному Веникову:

— Есть различие, в каком контексте произрастать человеку, правда? Питаться ли ему клипами, собственными измышлениями или дышать воздухом настоящих свершений… Сейчас мы переживаем некий период, в принципе, переходный… Я имею в виду, прежние лидеры от нас отходят, идут новые люди… Нормальный процесс, в общем-то. Наладить оборот идей… Распространять…

Анна слушала и не слышала. В голове носилась словно подкладка той речи, которую она воспринимала яснее. Когда ты молод, ты просто обязан сооружать шалаши, стрелять из рогатки, лелеять мысли о революции и создавать партии.

И видела Павла — того же, но еще светлее, чем вот он, может быть, в светлом свитере вместо его вечного черного одеяния с белой полосой на груди, которое уже примелькалось всем, кто его знал. А он все говорил о новых людях, инициативных и инертных, о проектах, о материалах.

Анна вызвала на экран сотового недавнюю эсэмэску, полученную от Павла после заседания в широком кругу. Особенно запомнился один, в костюме-тройке, галстуке небесного цвета и с черными растрепанными волосами, прикрывавшими оттопыренные уши. Он был веснушчат и улыбчив. “Рауль. Поэт-перформансист”, — представили его. “Перформансье”, — поправила тройка и церемонно полупоклонилась.

Свет мой зеркальце, скажи… Чем сотовый с выходом в Интернет не волшебное зеркальце? Электронные письмена, не менее таинственные, чем Вальтасаровы, гласили чушь: “Поздравляю. Будь внимательна: могут последовать искушения”.

Захлопнув крышечку сотового, Анна вздохнула, пряча вздох в воротник. Не иначе как Павел хочет стать вождем других вождят.

КОРИЧНЕВО-ЗЕЛЕНЫЙ совершал свой дневной намаз. Вокруг вовсю пела, свиристела, свистела и скрипела, бездельничала и трудилась жизнь. И жизнь не замечала его. Но его это не смущало. Напротив, именно это было условием его благоденствия.