Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2010)

• Название: Новый Мир ( № 1 2010)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

— Да? — Боря не знал, думал, хачики.

— Хач, кстати, — Эмиль интересовался, — по-армянски — крест.

— Крестики. Тоже неплохо. Крестики-нолики. — Боря шутит из последних сил.

Перевозка приходит под утро.

Хороший он все-таки, Боря.

— Ты тоже ничего. Маленький лорд Фаунтлерой. — Оба едва стоят на ногах от усталости. — Теперь ты их благодетель. Такого больного перевести, а! Ничего, довезем. Кто не рискует, не пьет шампанского. Хочешь шампанского?

Эмиль качает головой:

— Что-нибудь придумают нелестное, вот увидишь, — но и сам не очень верит в то, что говорит. Такое даже эти оценят.

 

На неделе он отвлекается от истории с таджиком, да и не теребить же Борю каждый день. В пятницу утром, проезжая мимо спортивного, вспоминает, останавливается. — Биты? Да, сколько угодно. — А… варежки такие и шары для бейсбола? — Нет, не поступали. Мы не в Чикаго, моя дорогая, — вдогонку.

Собравшись с силами, он звонит-таки. Боря расслаблен: снова жара, в футбол наши слили. Германия с Испанией в финале, две страны фашистского альянса. Работы, как всегда летом, мало.

— А этого нашего, — Эмиль называет таджика, — куда дели?

— Куда что, — отвечает Боря самым естественным тоном. — Сердце в Крылатское уехало, легкие — на “Спортивную”.

Разобрали таджика на органы, короче говоря.

— С легкими лажа вышла: хотели оба взять, а взяли — одно.

Опять Эмиль молчит в телефон.

— Почки еще есть, — наконец произносит он тупо.

— А почки как-то никому не приглянулись, — хмыкает Боря.

Зачем он смеется? Этого делать не следует.

— Доктор, вам показалось, — отвечает Боря. — Смерть мозга, умер он. Вот так. Мы его и смотрели-то, в сущности, мертвым.

Знал Боря, что так получится, или нет, когда увозил? Эмиль его все-таки спросит. По крайней мере, имел он в виду — возможность?

— Когда разворачивался на шоссе — не имел, а потом, когда забирали, то да, подумал. Я, видишь ли, нейрохирург. Никто тебе ни в чем не виноват. И потом: господин кардиолог, вы что-то имеете против трансплантологии?

Эмиль вспоминает про “если зерно не умрет…”, про “жизнь за други своя…”. Нет, там другое, там добровольно…

— А у нас — презумпция согласия, слышал? “Нравится — не нравится, спи, моя красавица”. Иначе вообще бы органов не было. Пьяный завтра тебя или меня на КамАЗе задавит — и распотрошат за милую душу. Хотя сам знаешь, все у нас через жопу. Один раз четко сработали — ты и то... Ну помер бы твой таджик, как другие, — лучше было бы, да?

Может быть, и лучше, Эмиль не знает. Смерть мозга, Боря сделал что мог, это ясно, но зачем…

— Зачем — что? — Боря уже очевидно устал.

— Эти словечки… — Да-да, в словечках все дело.

И что Эмиль объяснит теперь тем, за бетонными тумбами?

— А ты скажи им, что таджик их, возможно, две человеческие жизни спас. Шире надо смотреть. У нас ведь — никакой личной кборысти.

Корбысти, Боря, корбысти. Кто говорит про корысть? Правда, не ссориться же им, в самом деле. Жизнь одним таджиком не заканчивается, в медицине всегда так.

— Неврачебный разговор у нас вышел какой-то, дружище, — говорит Боря примирительно. — Никто не знал, что так будет. — Да, печальная сторона профессии. — Ну все, брат, давай.

Конец связи. Достаточно.

 

Вечером безо всякой аппаратуры Эмиль отправляется на дачу, где ждут его жена с ребенком, необходимость вырубить разросшиеся клены, поменять насос, оформить собственность на землю. Всё как у всех.

За бетонные тумбы он больше не ездил.

Крик в гортани немого

Поэтесса Сона Ван родилась в Ереване в семье известного армянского физика. Окончила Ереванский медицинский институт. В середине 1970-х эмигрировала в США по семейным обстоятельствам. Работает врачом-психотерапевтом.

Сона Ван — издатель и вдохновитель армянского литературно-художественного журнала “Нарцисс” (выходит с 2005 г., выпущено 20 номеров). Ее собственные стихи переводились на русский, грузинский и украинский языки. В Армении, где она широко известна и любима читателями, Сона Ван выпустила четыре поэтических книги, первую из которых — “У меня нет имени” – приветствовала Сильва Капутикян. В текущем году в столичном издательстве “ArsisBooks” выходит книга стихотворений Соны Ван “Параллельные бессонницы”.

Перевод с армянского Инны Лиснянской

 

Длинная беседа с котом моим Пабло

Пабло

для того ли

греки возводили акрополь

Моисей поднимался на гору Синай

Для того ли

Нарекаци говорил с Творцом

Бах расширял музыку сфер

Комитас плуг вознес до небес

для того ли

чтоб сегодня еще один ребенок уснул голодным

чтоб снова разбомбили вишнёвый сад

и женщина легла без любви…

Пабло

выходит недостаточны были усилия гениев

много еще у нас Пабло с тобою дел

однако выскочила я из времени из девяти жизней

и лишилась рассудка

только призрака привечаю

отвечаю грубому голосу прошлого

Пабло помнишь рассказ мой об отпуске райском

на море чьи волны переливались

как складки платья Богородицы

Пабло

и там всё было ложью

кроме грубой ругани капитана

Пабло

научи меня умоляю

так грациозно выгнуть спину как ты

и посредине времени десяти жизней без любви

зевнуть без сожаления

кровью заката подсвечена туча

слышишь тебя окликают с неба

Пабло

любил ли ты соседа своего как любишь себя?

подставлял ли правую щеку

когда били по левой?

возьми меня осторожно в зубы

и тайком подними в небеса

ты мое последнее прибежище

Пабло

как хорошо под твоим языком

дай Бог мне здесь и остаться

 

*     *

 *

я?..

нет не дорога

нет

и не свет я вовсе

но со мной случаются приступы —

вспышки прозренья

как у безумца случаются

мудрости вспышки

нет я не дорога к свету

и не дорога к правде

(вот бы в хлеву от девы родиться мне)

мой адрес обычный

вечное царство ночи

а мудрости краткий миг…

(впрочем всмотритесь

скоро на горизонте

деревянный восстанет крест)

нет не дорога я к свету

нет и сама я не свет

и на бессмертие

не претендую нисколько

я крик

без начала и без конца

я крик в гортани немого

и его бесконечное эхо

 

Посвящаю памяти Аршила Горького

Вот и наше село

украдкой смотрящее в небо

неказистая церквушка

где жил Бог

когда (по рассказам бабушки)

был еще очень беден

вот и дом-музей

моей бабушки

хлев курятник

пёстрый фартук

висящий

на ржавом гвозде

в кармане крашеное

померкшее яйцо

бабушка

знаешь я нынче

черный и пьяный ворон

проживающий в закопченном

дымоходе таверны той

поэт без цели

(оказалась что цель чертовщина

знаешь сколько людей

стало жертвой её

после тебя?)

бабушка

меня выворачивает

от запаха нищенства

и я не могу не уйти

однако смотри

бережно

двумя руками беру яйцо