Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2007)

• Название: Новый Мир ( № 6 2007)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Мужики-“ваххабиты” уже обнимали друг друга и вели им понятный, органичный, плавный, исполненный огромного, почти вселенского смысла разговор, состоящий почти из одних междометий.

 

Глава 9

Аквариум

А возможно, и позвонил бы. Но через неделю я уволилась из корпорации “International Freedom”, и мы не встречались еще года полтора…

Движением толпы, мягкими волнами, отнесло почти к центру, и я наблюдала, как принимали помазание мужчины. Те, кто стоит в правой части храма. Привыкла видеть вокруг старушек или молодых девушек. А хоть бы даже и женщин — женщины не производят того впечатления. Среди прихожан есть и старцы, и отроки. Есть полусумасшедшие, что видно по всему поведению, да и просто — блажные.

Оказывается, есть и зрелые мужи. Высокие, с правильными чертами лица. Чиновники, вероятно. Может быть, военные... Ведь это процветающий монастырь в самом центре Москвы. Место особенного влияния на события, о деталях которых я и представления не имею.

Я побывала в апартаментах наместника — в кабинете архимандрита Филарета проходят собрания, где решаются стратегические вопросы по развитию сайта. Обозревала покои. Дверь, встроенная в шкаф, ведет в соседний зал — просторнейшую каминную. Стол и в приемной такой, о котором я никогда не смела грезить. Не говорю уж о том деревянном грозном столе, что у самого наместника…

Очень просторно и очень дорого. У огромной иконы “Спас в Силах” лампада. Пожилая секретарша в платочке, надвинутом на самые глаза, подвязанном узлом под подбородком. Гигантские мониторы, лампы на бронзовых подставках.

— Так-так-так, кого мы можем послать на конференцию?..

Алексей мрачно произносит:

— Никого.

— Так-таки никого?

— А кого?

— Слушай, да хватит! — Отец Филарет начинает раздражаться.

— Я просто трезво смотрю на вещи, — упорствует Алексей.

— Выпил бы лучше.

— Благословите!

— Валяй!..

И самого отца Филарета я вблизи видела впервые. Не слишком высокий, скорее щуплый, мастью чуть в рыжину, он производил впечатление очень деятельного человека, и руки его пребывали в непрестанном движении, он водил стилусом по экрану наладонника, нажимал кнопки бесчисленных телефонов, вертел ручку или “юэсбишку”...

— Знаете этот анекдот? А вы?.. Про грузина.

— Нет.

— Почему “тарелька” пишется без мягкого знака, а “фасол” — с мягким.

Отец Филарет смеется в бородку. Ему осторожно вторят. Батюшка листает программу конференции на компьютере, вслух комментирует:

— Так-так. Демографический кризис в России, возрождение семьи... Кто там у нас ведет, а, ну, знакомые все лица. Об этом монахи всегда больше других говорят… Антоний, ты на какую секцию пойдешь? Пойдешь на “креационизм”?..

— Как благословите, батюшка, — медленно, как бы с усилием, отвечает плотненький коренастый Антоний, борода рыжая, словно крашеная, черты лица мягкие, крупные.

— Ну ладно, Антоний, ничего. Мы не будем столь жестоки…

В трапезной второй день “братский суп” — не доеденный семинаристами суп с мясом (работников кормят пустым). Повариха переставила на наш стол графин:

— Пейте братский компот, он вкуснее.

Графин красивый, стеклянный, нигде не побит. В “черновой” трапезной — графины с поколотыми горлышками.

— Им все равно, а мы будем смиряться, — нерешительно говорит Надежда. — Они ж не сами выбирают…

Отец Зосима завел попугайчика. Волнистого. Учит его говорить. Григорий принес кольцо с колокольчиком:

— Не нужно, лежит, думаю, вдруг отцу Зосиме пригодится теперь…

“Скоро обещают колонну, поэтому пишу письмо, так сказать, на свежак, хотя думаю, что смысла мало писать письмо, когда знаешь, что оно пролежит в штабе около месяца.

Получил от тебя статью про Павла Флоренского. Поистине, этого человека можно приравнять к таким умам, как Леонардо да Винчи или Л. Н. Толстой. У меня дома есть избранные произведения этого великого человека. Вообще у меня много есть чего по философии. Когда я узнал, что через три дня мне в кирзовых сапогах топтать московский плац, то обернул каждую книжечку в целлофан, и вышло четыре ящика. Все это с помощью друзей отвез к бабушке, надеюсь, что моя сестра, охотница за моими сокровищами, не своровала половину. Там я оставил CD-диски, около десяти штук, с хорошими программами. По искусству, истории, различные энциклопедии — все это я содержал на этих дисках. Помимо этого различные книги, на которые я тратил всю зарплату. Помню, когда я работал сторожем в одном особняке, первую зарплату в тысячу рублей полностью потратил на книги по психологии, тогда еще я хотел поступить в Пед. универ на подобный факультет общей психологии. Вот так меня кидало, то в один предмет, то в другой. Занимаясь теологией и историей, в конечном счете пришел к философии и искусству.

Живопись меня тоже очень заинтересовала, начал гуашью рисовать картины. Учился масляными красками. Нашел друзей, с которыми по данному предмету все разговоры, начал посещать художественные музеи и галереи. У нас в Волгограде есть парк, где большое количество продаваемых картин, а рядом — художественный салон.

Когда я был у вас в Москве на увольнении, то времени зря не терял. Уйдя часов в десять из монастыря, кружил по соборам, церквям и храмам. В Кремле побывал, в Архангельском и Благовещенском соборах. Там я воочию увидел работы Феофана Грека и Андрея Рублева. Прикасался к фрескам и в соборе Сретенского монастыря. Храм Христа Спасителя удивил своим изобилием и грациозностью.

Вот идешь с миноискателем, все время вспоминаешь, как бы ты шел на природе, просто гулял, смотрел на солнце и зеленые деревья. Мне очень хочется домой, поскорее заняться своими делами, чего я ожидаю с большим нетерпением. Все минувшие картины моего города, да, в общем-то, и всей гражданки с ее свободой, манят и будоражат мое воображение. Так что даже чувствуется некоторое нетерпение”.

Стыдно признаться, но чем дольше я ворошила сиротливые листки, тем острее подступало разочарование. Больше отвлеченных воспоминаний, планов на будущее, книжных рассуждений — но чего я ожидала? О чем можно было писать, видя своими глазами все то, что, как обмолвился автор, нетрудно представить? А если именно в протяженности времени, неустроенности места, в разобранном настроении — подлинный дух войны? Когда кажется, что все вокруг — одно большое, тягостное и пустое наваждение и вот-вот рассеется и можно будет заняться “своими делами”. Изучать иконопись. Историю. Философию...

Но и в обыденной, спокойной, мирной жизни — все та же нескладуха. Словно прозрачный, но непроницаемый пласт отделяет тебя от настоящего. И вот-вот, надо только рвануться, совершить усилие — и выскочишь из некой узкой капсулы, прорвешь преграду.

Скончался, “отошел ко Господу” схиархимандрит Алипий. Был он пострижен в схиму, когда рак поджелудочной железы почти доел его. Для составления некролога принесли в редакцию личное дело — документы: характеристики, прошения, анкеты…

“Ваше Высокопреподобие, всечестной отец Наместник, почтительно испрашиваю Вашего ходатайства перед Высокопреосвященнейшим Владимиром, архиепископом Псковским и Великолукским… о благословении мне отпуска в летнее время… Благословите мне приступать к оформлению необходимых документов к поездке”. И резолюция — “благословляется”.

“Справка. Настоящая дана насельнику монастыря Игумену Алипию… в том, что он действительно отпущен в город Петрозаводск Карельской АССР с 3 по 10 мая 1987 года на похороны родного отца. Справка дана для предъявления по требованию”.

Сиротливая папка, собрание ветхих бумаг.

“Игумен находится в молитвенно-каноническом общении с Московской Патриархией и в священнослужении не запрещен”.

“В праздник Святой Пасхи 10 апреля 1977 года чрез Наше Смирение награжден священным знаком пастырского достоинства — набедренником. Аксиос! Аксиос! Аксиос!”

“Рукоположен в сан иеромонаха, что и удостоверяется Нашим собственноручным подписом с приложением печати. Митрополит”.

Был он келарь, закупал продукты для трапезной и ведал частью хозяйственных вопросов. Записок не вел. Получил в награду наперсный крест. В институте недоучился — отчислен был по собственному желанию: ушел в монастырь. В браке не состоял, призван в ряды Советской армии и служил.

Такая судьба.