Владислав Дорофеев - Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время

• Название: Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время
• Автор: Владислав Дорофеев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53231-5

Кто такой Дмитрий Медведев – временщик, сходящий со сцены, или самостоятельный политик, у которого все еще впереди? Что произошло со страной за время его правления и что сделал лично он для нас с вами? Какие идеи и проекты президента Медведева останутся в истории, а что забудется?

Книга «Дмитрий Медведев», написанная журналистами ИД «Коммерсантъ», отвечает на эти и другие вопросы.

Перед вами хроника достижений и несбывшихся надежд Дмитрия Медведева. Здесь и рассказ об истоках его политической карьеры и о том, что изменилось в России за время его президентства.

Для широкого круга читателей.

---

«Александр II, как великий реформатор, верил, что Россия способна встать в один ряд с другими европейскими государствами, и не ждал скорых благодарностей за свои решения», – отметил президент. По его словам, главное заключалось в том, что именно тогда «был сделан выбор» – и «свобода впервые, может быть, за всю тысячелетнюю историю России стала ценностью». Далее Дмитрий Медведев отмел рассуждения о том, что следствием этого «выбора» стали октябрьский переворот, затем ГУЛАГ и что вообще «трагическая история нашей страны в XX в. явилась следствием неудачной прививки свободы».

«Я придерживаюсь другой позиции», – заявил президент. Он подчеркнул, что Александр II получил в наследство страну, «основными политическими институтами которой были крепостничество и военно-бюрократическая вертикаль власти». И далее: «За внешним могуществом империи – а пыль в глаза мы всегда умели пустить – царь-реформатор разглядел слабость и бесперспективность этих институтов. Неэффективная экономика и неадекватная целям развития социальная структура общества грозили стране неминуемым крахом». Дмитрий Медведев выразил надежду, что «Россия XXI в. будет свидетельством безусловной правоты и дальновидности реформаторов XIX в.». «По сути, мы все продолжаем тот курс, который был проложен полтора века назад. Причем хотел бы обратить внимание, что жизнеспособными оказались не фантазии об особом пути нашей страны и не советский эксперимент, а проект нормального гуманного строя, который был задуман именно Александром II. И, в конечном счете, в историческом масштабе прав оказался именно он, а не Николай I или Сталин», – резюмировал Дмитрий Медведев.

Последняя часть доклада президента была посвящена актуальности реформ 150-летней давности для текущей работы. Главными уроками президент назвал следующие: «нельзя откладывать свободу на потом и нельзя бояться свободного человека», «политические и социальные преобразования должны быть продуманными, рациональными, постепенными, но неуклонными». Также президент выразил уверенность, что нетерпимость, экстремизм и терроризм – враги свободного развития и что «государство является не целью развития, а инструментом развития» – и «лишь включение всего общества в эти процессы может дать необходимый положительный эффект».

В заключение Дмитрий Медведев заявил, что «необходимо помнить о том, что нация является живым организмом, а не машиной для воспроизводства господствующих идей; она не может держаться на закрученных гайках», и добавил к этому, что «избыточно суровые порядки, избыток контролеров» ведут к усилению коррупции и «деградации управления». «Поэтому крайне важно давать обществу шансы для самоорганизации», – подчеркнул Дмитрий Медведев. Последние пять минут доклада президент посвятил вопросу о положительной взаимосвязи модернизации и свободы: «Модернизация и прогресс всегда направлены на расширение пространства свободы в обществе…» В принципе, это выступление президента вполне тянуло на его политический манифест или даже – страшно сказать – на предвыборную программу. Однако полностью суть человека, которому Владимир Путин доверил президентское кресло на время своего отсутствия в нем, оно раскрыть все же не может. Возможно, другие высказывания Дмитрия Медведева, сделанные в разное время и по разным поводам, «дорисуют» этот портрет{4}.

О политическом устройстве

«Если Россия превратится в парламентскую республику, она исчезнет. Это мое личное глубокое убеждение. Даже наши ближайшие соседи, попытавшиеся слегка изменить конфигурацию властных полномочий, столкнулись с колоссальными трудностями, хотя у них и нет федеративного устройства. Россия всегда строилась вокруг жесткой исполнительной вертикали. Эти земли собирались веками, и по-другому ими управлять невозможно».

О принципах

«Когда слышу призывы к России проявлять больше гибкости, думаю, что лет 10 назад, наверное, согласился бы с советом. А сейчас уже не могу. И не потому, что стал большим начальником. У меня угол зрения изменился. Если бы мы не заняли в каких-то вопросах жесткую позицию, к нам до сих пор относились бы как к третьеразрядной стране. Как к периферии общественного развития, этакой Верхней Вольте с ядерными ракетами. А это не так. У нас свое, совершенно особое положение в мире».

О модернизации

«Впечатляющие показатели двух величайших в истории страны модернизаций – петровской (имперской) и советской – оплачены разорением, унижением и уничтожением миллионов наших соотечественников. Не нам судить наших предков. Но нельзя не признать, что сохранение человеческой жизни не было в те годы для государства, мягко скажем, приоритетом. К сожалению, это факт. Впервые в нашей истории у нас есть шанс доказать самим себе и всему миру, что Россия может развиваться по демократическому пути. Что переход страны на следующую, более высокую ступень цивилизации возможен. И что он будет осуществлен ненасильственными методами».

О гражданском обществе

«Пока мы только создаем современное гражданское общество, 18 лет назад были некие идеалистические представления, многие прогнозы того периода не сбылись, многие иллюзии оказались разрушены. За эти годы нам не удалось избавиться от очень многих проблем, таких как коррупция или забюрократизированность в принятии самых важных решений, начиная от самого верхнего уровня и заканчивая местным самоуправлением. Сегодняшнее российское общество более подготовлено, яснее понимает, как должна выглядеть наша страна, гораздо лучше представляет свое собственное место».

О статусе

«Как говаривал еще Лао Цзы, „лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует“. Может, это кого-то и не радует, а мне это кажется правильным».

О комплексах

«Чего обижаться-то? Вот весь Интернет пестрит комментариями по поводу моего роста. Я, конечно, человек невысокий, но все-таки у меня рост не метр шестьдесят, а сто семьдесят два».

О публичности

«У меня нет ощущения, что я превратился в человека, который подсел на публичность, как на наркотик. Есть же такой тип политиков, которых принято называть political animal{5}. В себе я пока этого явно не почувствовал. Хоть я и Медведев, но в этом смысле животным пока не стал. Это точно. Это не моя физиологическая потребность – обязательно присутствовать в кадре.

В то же время со мной произошли определенные изменения. Иначе я точно не смог бы заняться тем, чем занимаюсь сейчас. В какой-то момент я почувствовал, что мне это уже не тяжело, хотя вначале и раздражало».

Об эволюции

«То, чем я занимался в кремлевской администрации до ноября 2005 г., вполне укладывалось в схему закрытой, непубличной деятельности. В Белом доме круг моих обязанностей изменился. Все мы немного самонадеянны, вот и я считал себя человеком, подготовленным к любой работе, поскольку успел попробовать силы в науке, бизнесе, правовой практике, на госслужбе. Однако новый опыт не шел ни в какое сравнение с прежним. Президент верно предупреждал: „Даже не представляешь, насколько изменится твой угол зрения“.

Президентство меня изменило. Однако я надеюсь, что „в человеческом плане“ не так сильно».

О жесткости

«Я бываю жесток, потом себя за это корю. Знаете, с другой стороны, все-таки придется снова себя похвалить (смеется). Я стал в целом более спокойным и лояльным, безусловно, именно из-за того, чем в настоящее время мне приходится заниматься. Я научился терпимее относиться к каким-то человеческим поступкам, к слабостям. Наверное, если бы я не стал таковым, то не смог бы работать».

О карьере

«Карьера – та же дорога. Лейтенант думает о маршальском жезле, а избравший административно-политическую стезю стремится максимально высоко подняться по служебной лестнице. Но это всего лишь линейная схема, действительность куда сложнее. Переезжая в 1999 г. в Москву, я не мог и предположить, что буду баллотироваться на пост президента».

О первых шагах в Москве

«Мне позвонил Игорь Сечин и сказал, что Владимир Владимирович хочет побеседовать. Я сказал: „Хорошо, приеду“. Это была суббота, и Путин выглядел очень уставшим после каких-то поездок. Тем не менее у нас состоялся разговор, в ходе которого он сделал мне предложение возглавить Федеральную комиссию по рынку ценных бумаг».

О тандеме

«Я бы не хотел, чтобы все нас с Владимиром Путиным в какой-то момент начали воспринимать как престарелых руководителей Политбюро ЦК КПСС, которые когда поднимались на трибуну Мавзолея в одинаковых пальто и шапках, то сразу трудно было понять, кто из них Леонид Ильич, а кто Михаил Андреевич».

О матери

«Мама вместе со своей сестрой – они близнецы – окончила филологический факультет Воронежского университета. Где-то году в 64-м приехала в Ленинград, в аспирантуру, но ее научная карьера сложилась иначе, чем у отца. После того как они встретились, через некоторое время мама забеременела, и в 1965 г. появился я. Впоследствии мама предпринимала разные попытки вернуться к работе. Работала и в школе, и в Педагогическом институте им. Герцена – преподавала русский и русский как иностранный. Потом появилось еще одно хобби – она окончила курсы и стала экскурсоводом. Работала в Павловском дворце. Этот период я хорошо помню. У нас никогда не было дачи, но каждое лето мы снимали маленький деревянный дом в Павловске на три месяца. Дом – это, наверное, очень громко сказано, на самом деле это были одна или две комнаты. И мама каждое утро вела экскурсии по дворцу и по парку. Я часто ходил с ней – мне это нравилось, особенно хороши были экскурсии по парку».