Дэйл Фурутани - Смерть на перекрестке

• Название: Смерть на перекрестке
• Автор: Дэйл Фурутани
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060837-9, 978-5-403-01717-6

Крошечная горная провинция — в большой беде. Молодой князь Манасэ, погруженный в изысканные развлечения, устранился от тягот правления, переложив их на продажного и глупого судью.

Лесами и дорогами безраздельно правят разбойники из шайки жестокого Куэмона.

Обитатели селений шепотом пересказывают друг другу слухи об ужасном всаднике-демоне, блуждающем по окрестностям.

А на перекрестке трех дорог снова и снова находят тела людей, убитых стрелой в спину.

Кто стоит за этими преступлениями?

Чего добивается таинственный убийца?

Князь Манасэ и судья готовы казнить первого попавшегося под руку.

И лишь один человек заинтересован в том, чтобы найти настоящего преступника и покарать его, — странствующий ронин и непревзойденный мастер меча Мацуяма Кадзэ.

---

— Пока вы бродили вокруг тела, господин судья, — затоптали, конечно, все следы. Однако до вашего появления я успел как следует осмотреть дорогу. Видел следы лошадиных подков, следы людей, обутых в сандалии, следы людей босых… Но не видел следов никого, обутого лишь на одну ногу. Нет, господин судья. Бедняга принял смерть не здесь.

— Вы прямо нелепость на нелепость громоздите, господин Мацуяма. Ну с чего вы взяли, что это убийство совершилось где-то еще? К чему, скажите, бандитам, убившим путника, потом тратить время и силы, чтоб оттащить его труп на перекресток? — упорствовал судья.

— А к чему бандитам оставлять при своей жертве все ее деньги?

— Какие деньги? У него что — остались деньги?

— Проверьте его кошель и убедитесь сами.

Нагато кивком приказал Ичиро делать, как самурай велит. Сельский староста склонился над телом и почти сразу же обнаружил увесистый кошель, привешенный к поясу убитого на коротком шнурке. На кончике шнура, чтоб кошель с пояса не упал, прикреплен был брелок. Не обычная в подобных случаях фигурка из слоновой кости нэцке, а обычный деревянный кругляшок с грубо проверченной в нем дыркой.

Ичиро неловко стянул кошель с пояса убитого. Заглянул внутрь — и только в затылке почесал.

— Все верно, благородный господин судья. Вот они — денежки-то. Медяков горсть цельная, да еще и серебряная монета, — вон как…

— Ну да, ну да… Необычно, весьма необычно. А вы-то как догадались, господин самурай?

— Посмотрел и увидел, — отвечал Кадзэ просто.

— Вы на удивление много знаете об этом деле — особенно для человека, который утверждает, что подошел к телу уже после того, как угольщик его обнаружил!

— Право, господин судья, — соблаговоли вы взглянуть как следует, тоже узнали бы немало. Вот, к примеру, — странный у этого несчастного пояс. Видите, как он повязан?

Несколько минут судья с глубокомысленным видом озирал тело. Дзиро — надо ж было чем-то время убить! — тоже посмотрел. Ну, пояс. Обычный оби из неброского шелка. Обвязан поверх кимоно несколько раз, как то и водится. Хотя… ох, вот оно! Зачем понадобилось столь длинный оби так свободно повязывать? Это понятно, но все же — к чему клонит самурай? Дзиро в толк взять не мог, да и господин Нагато, похоже, не больше его понимал.

— Простите, но я ничего не замечаю, — признал он наконец.

— Да, — усмехнулся самурай. — Верно говорят: можно поднести свечу к лицу спящего, можно заставить его ощутить жар пламени, — но глаза он не откроет, покуда сам не захочет.

— Послушайте, господин воин, — огрызнулся судья, — устал я от ваших нелепых замечаний. Смысла в них я не вижу, зато явственно замечаю неуважение к моей официальной должности.

Самурай коротко поклонился.

— Словами не выразить, — сказал он, — сколь великое уважение питаю я к вашей должности, господин судья. Кто, как не вы, делает все возможное и невозможное, дабы сохранить в наши нелегкие времена мир и покой в провинции? Если что-то из сказанного мной вы почли за обиду, — покорно прошу прощения. Слова мои есть не более чем отражение действий и речений, что я увидел и услышал здесь.

Судья растерянно заморгал. Кудряво изъяснился незнакомец. Поди пойми — то ль тебе изысканные извинения принесли, то ль снова нахамили. В итоге решил — да к чему внимание обращать? Произнес гордо:

— Ну да, ну да. Все понятно. Разумеется, я должен доложить о случившемся светлейшему князю провинции и узнать его высочайшее мнение. Усадьба князя, коли вам интересно, расположена в двух шагах от деревни Судзака. Необычная история. Очень необычная. Господин самурай, я вынужден просить вас задержаться в нашем селении, пока его светлейшество не решит, что предпринять в сложившихся обстоятельствах.

— Есть в деревне постоялый двор или чайный домик?

— Увы, нет. Однако не соблаговолите ли вы остановиться в доме угольщика?

Только этого и не хватало, с покорным ужасом подумал Дзиро. Господин судья этого ронина к нему в дом на постой определяет! Навязали на руки гостя — удавиться легче.

— Благородный господин судья, — залепетал он, — поверьте, домишко мой слишком убог, чтоб его осчастливил своим присутствием славный самурай…

— Чушь собачья! — отрезал судья. — Надо же в конце концов господину самураю где-то остановиться! У меня в доме — неловко. В усадьбе господина — просто немыслимо! А дом у тебя зажиточный, живешь — хлопот не знаешь.

— Да ведь благородный господин воин сам же первый за оскорбление почтет — в халупе у простолюдина остановиться!

— За благородного господина воина можно не беспокоиться, — неожиданно хмыкнул Кадзэ. — Позавчера господин воин сладко уснул прямо на дне лодки, в которой через реку переправлялся, а вчера столь же сладко спал в чистом поле. Уверен, — твой дом мне вполне подойдет.

— Но как же?..

Судья отмел жалкие протесты Дзиро небрежным взмахом руки. Сладко улыбнулся самураю:

— Отлично, просто чудесно! Вот все и утряслось. Господин самурай, прошу вас проследовать с нами в селение. Я немедленно отправлюсь доложить о случившемся господину, а вы, болваны, — это относилось уже к стражникам, — на глаза мне не смейте показываться, пока тело не похороните!

— Как — похороните?! — изумился самурай. — Господин судья, вы что же, не собираетесь даже доставить труп в деревню? Может, там его кто-нибудь опознает? Вам убитый, конечно, незнаком, но ведь это не значит, что его не знает никто из сельчан!

— Тащить тело в деревню? Вот бесплодные усилия. Нет, здесь мы привыкли попросту хоронить мертвых незнакомцев у дороги. И дешево, и приличия соблюдены. Да, уж так у нас повелось — соблюдать приличия, знаете ли…

Судья с достоинством направился в сторону Судзака.

Самурай, как ни странно, не торопился за ним последовать. Дзиро с Ичиро только в затылках заскребли — что теперь делать прикажете, то ли за господином судьей мчаться, то ли ждать, дабы господина воина в селение препроводить?

Самурай помолчал. Потом сказал тихонько, чуть слышно:

— Да что ж тут у вас за место такое? Давно ль здесь тела незнакомцев попадаются столь часто, что у вас уж в привычку вошло, где и как их хоронить?

Засунул катану за пояс, тщательно расположил ее так, чтоб удобнее было выхватить, и пошел по дороге в направлении деревни. Позади, непрестанно кланяясь, поспешал староста Ичиро.

Дзиро в голову пришло — любопытно, а дальше что будет? Посмотрел вверх, на отроги горные, потом вниз, на удаляющиеся прочь фигуры судьи, самурая и старосты… Решил: ладно, их догнать всегда успею! И принялся карабкаться вверх по холму, туда, где самурай недавно сидел.

Дотянувшись до ветки дерева, он снял деревяшку, которую строгал незнакомец. Обломок ветки длиной примерно с локоть, а толщиной — с ратовище копья. И вырезал из него самурай статуэтку Бодхисаттвы Каннон Милостивой. Закончить статуэтку он все ж таки не успел. Только голову выточил да плечи, а дальше — простая деревяшка. Но лицо статуэтки, прекрасное и нежное, поразило Дзиро до глубины души.

Вроде бы все — согласно древнему канону: полузакрытые веки, высокие скулы, нежные щеки и маленький женственный рот с изысканными полными губами. И выражение лица — в точности как предписано: терпеливое, застывшее в вечном ожидании, в бесконечной готовности явить свою доброту всякому, кто воззовет к ее пресветлому имени. Но образ Каннон дышал жизнью. Дзиро, с детства привычный к куда более грубым и условным изображениям богов, богинь и бодхисаттв, обитающих во Всевышних небесах, поразился — как рука человеческая могла претворить грубый кусок дерева в столь совершенное обличье Всемилосердной?

Он покрутил статуэтку в руках. Покосился — что там, вниз по склону? Ничего особенного. Просто двое стражников копают у дороги очередную неглубокую могилу. А вид сверху какой красивый открывается — умереть можно! Перекресток и все дороги, к нему ведущие, — ровно сцена в театре но, а кулисы ее — стволы и ветви древесные. Очень правильно самурай захожий статуэтку Каннон установил, — с этой ветки Милостивой будут видны и могила незнакомца убитого, и все живые, кто рискует странствовать ныне по смертельно опасным дорогам этих мест. Есть к кому жалость проявить! Подумал Дзиро так, да и поставил недоделанный образ Всемилосердной назад на ветку, точно туда, где воин ее оставил. Спрыгнул наземь. Трижды молитвенно хлопнул в ладоши и низко, в землю, поклонился Бодхисаттве, прося простереть руку и над его злосчастной судьбой.

Стражники, могилу копавшие, услышали — наверху кто-то в ладоши хлопает, ровно в храме. Посмотрели было наверх, но мало ль там чем Дзиро развлекается? Охота пришла за ним следить! Торопясь и оскальзываясь, угольщик припустил вниз — вслед за самураем, что так легко и изящно спускался по склону холма совсем недавно. Только и остановился, чтоб уголь рассыпавшийся собрать, назад в корзину ссыпать, а корзину снова на спину взвалить, а после рысцой побежал по дороге, что вела к деревне Судзака.