Дмитрий Беразинский - Красный опричник

• Название: Красный опричник
• Автор: Дмитрий Беразинский
• Жанр: Альтернативная история

Четвёртая книга серии Легенды Зачернодырья.

Андрея Константиновича Волкова сила Торнадо возвращает обратно на Землю. Но… выбрасывает в 1938 год, ровно за три года до войны с Германией. А что при нем? Валенки, тулуп, папаха да ноутбук командирский. Как же выжить бывшему солдату, командиру и советнику по прогрессу в этом обществе? Об этом и многом другом повествует эта книга — логическое продолжение серии «Легенды Зачернодырья».

---

Произнеся эту тираду, Волков остановился напротив комдива и внимательно осмотрел его. В сущности, мальчишка, сопливый мальчишка в генеральских погонах. Храбрости не занимать, но лучше бы ее было поменьше, а вот смекалки и стратегического мышления побольше. На одном юношеском задоре долго не повоюешь.

— Товарищ комиссар госбезопасности когда-нибудь летал? — наконец, иронично осведомился командующий Первым Краснознаменным воздушным флотом.

Волков фыркнул. Точно — ребенок! Пытается перейти на личности, вскоре начнет хамить. С таким нужно и вести себя соответственно.

— Ка-50. Машина огневой поддержки.

— Никогда не слышал, — пожал плечами комдив, — а ведь я — человек интересующийся авиацией. Как такое может быть?

Сталин усмехнулся в усы и предложил Волкову продемонстрировать фрагмент художественного фильма «Черная Акула». Сценарий в этом фильме, можно сказать, отсутствовал. Однако в качестве наглядного пособия он оказался незаменим. Все три десятка фильмов, что хранились на винчестере ноутбука, были перенесены на пленку с помощью квалифицированных специалистов. Не с «Мосфильма», естественно, а с помощью специалистов Главного Управления Государственной Безопасности. Там были такие мастера, что дирекция «Мосфильма» взяла бы на работу любого — даже без традиционного конкурса-собеседования.

Волков, в свою очередь, предложил перейти в помещение для просмотра фильмов, где киномеханик по его просьбе прокрутил двадцатиминутную нарезку из фильма. Сказать, что Рычагов был потрясен, значит промолчать. Легендарный летчик-истребитель был сражен наповал.

— Это… это секретные наработки? — спрашивал он у Волкова, — почему я ничего не знаю о производстве геликоптеров у нас в стране? Над автожирами Камов корпел, но чтобы вот так… конечно, я слышал об успехах Сикорского в этой области, но ведь он работает в Америке…

— С этой Гражданской войной мы большую половину интеллектуальной элиты прошляпили! — Сталин едва не произнес еще не произнесенное «просрали», — нечего сказать — укрепили позиции американцев на мировой арене! Сикорский строит им вертолеты, Зворыкин — телевизоры, Лодыгин — электричеством занимался (мир его праху), а Склодовская-Кюри чуть ли не новое оружие придумала.

— С вашего позволения, Иосиф Виссарионович, она была полька; во-вторых, работала во Франции; в-третьих, не оружие, а изучала явление радиоактивности…

— Товарищ Волков! Часть Польши тоже когда-то была в составе Российской империи! И Франция с ее «радиоактивностью» нас не устраивает также. Лучше бы все эти люди работали здесь! Сколько их, не перечислить! Кузнец, Челищев, Арсеньев, Бобровников, Вавиловы (ну, эти вернулись), Серебряков, Вернадский, Родичев, Савицкий.

Удивленный Рычагов смотрел то на Сталина, то на Волкова. На его памяти с Иосифом Виссарионовичем в таком ключе не беседовал никто. И никто не сожалет об уехавших. Однако вождь переключился на главную тему.

— Так вот, товарищ Рычагов, вы нам и расскажите: возможно ли оснащение наших самолетов в Монголии радиостанциями в предельно сжатые сроки?

Рычагов задумался.

— В предельно сжатые — это в какие?

— Максимум, к концу мая, — ответил вместо Сталина Волков, — есть сведения, что японцы подтягивают к Халхин-Голу крупные силы. Одной авиации — около двух с половиной сотен истребителей и бомбардировщиков.

— Значит, нам необходимо перебросить в район Халхин-Гола не меньше авиаполка. Учитывая, конечно, тот факт, что в районе боевых действий уже находится две эскадрильи…

Сталин подал свой решающий голос:

— Давайте попробуем так, товарищи: чтобы не смешить весь мир (как в прошлом году у Хасана), мы перебрасываем в Монголию один истребительный авиаполк и один полк бомбардировщиков СБ. Надеюсь, ни у кого возражений нет? Карашо!

Ох уж это «карашо!» Снова Волков столкнулся с типично сталинским пониманием демократии: если нет возражений, то принимаем мой план. И разговаривать больше не о чем. Андрей Константинович решительно вмешался.

— Иосиф Виссарионович, вы разрешите мне сделать небольшое дополнение?

Вождь поджал губы, но марку «демократа» выдержал:

— Прошу вас, товарищ Волков, не стесняйтесь.

— Благодарю. В настоящее время в Монголии ощущается недостаток опытных летчиков. Кроме того, наших молодых летчиков даже некому обучать «на месте». Если так можно выразиться. Мое предложение следующее: отправить в район Халхин-Гола наших самых опытных асов, прошедших боевое крещение в Испании и Китае. Павел Васильевич наверняка знаком с многими из них…

— Да я хоть сам… хоть сегодня!

— Павел, не нужно! — мягко сказал Сталин, — ты уже даже не командир авиаполка — тебе подчиняется целая воздушная армия!

Тяжело молодому парню буквально за пару лет прыгнуть из капитанов в генералы. Еще вчера ты был гордым асом-летчиком, лично водившим в бой авиаотряд, а сегодня твоя задница покоится на бархатной антигеморройной подушечке; и горячий молодой мозг пытается переключиться на решение совсем других задач. Не имеющих ничего общего с сопровождением и перехватом, зато приносящими нешуточную боль в не самую глупую голову.

— Простите, товарищ Сталин. Значит вы, товарищ комиссар госбезопасности, настаиваете на оснащении самолетов радио? А возможно ли это практически? Ведь эти двести-триста радиостанций нужно откуда-то взять?

— Это уже не ваши проблемы, товарищ Рычагов, — ответил Волков, — пусть за это болит голова у других товарищей. Вы уж нам подберите самых лучших летчиков. Поймите, ведь это — не просто локальный конфликт. Нападение Маньчжоу-Го на суверенную Монголию в сущности является пробой сил двух империй: Японии и СССР.

Рычагов удивленно возразил:

— СССР — не империя!

— А вот товарищ Волков считает, что Страна Советов — империя, а я в ней — император, — усмехнулся Сталин.

— Это несущественно! — фыркнул Андрей Константинович, — как ты не назови слагаемые — результат не меняется.

Важно то, что за развитием конфликта у Халхин-Гола будут смотреть зеваки со всего мира. И мы не можем себе позволить повторить прошлогодний «успех» у озера Хасан, где потери с нашей стороны были несоизмеримо больше японских.

Рычагов удивленно глянул на Сталина, как вождь отреагирует на политическую ересь Волкова. Однако Сталин лишь хмуро кивнул. Волков продолжал:

— Если уж меня назначают вместо старшего советника МНРА Афонина, то я хочу высказать свои соображения относительно авиации и танков…

Сталин нетерпеливо кашлянул.

— Товарищ Волков, может быть, вы ваши соображение выскажете несколько позже? Товарищ Рычагов торопится на заседание в наркомат авиапромышленности.

Рычагов понял, что таким образом ему дают понять о нежелательности его дальнейшего присутствия и попрощался, дрожа ноздрями от обиды.

— В сущности, еще совсем мальчишка, — прокомментировал Сталин.

— А не рановато ли ему командовать целой армией?

— Может и рановато. Да только у нас не так уж много специалистов с его опытом. Вы не так давно сами обратили внимание на данный факт.

— Не передергивайте, Иосиф Виссарионович! Павел — уникальный в своем роде специалист… по истреблению самолетов противника. А вот в роли командующего воздушной армией я его пока не воспринимаю. Пока. Это совершенно другой уровень.

Сталин крякнул.

— Ладно. Обещаю вам, что мы вернемся к этому разговору. Что вы хотели сказать, товарищ Волков, по поводу танков? На танки вы тоже рации предлагаете установить?

Волков обреченно вздохнул. Сталин вздохнул еще обреченнее.

— Неужели в такой большой стране не найти какой-то тысячи радиостанций? — спросил Андрей Константинович, — ведь я не сомневаюсь, что вы понимаете значение радиостанции на танке и самолете.

— Товарищ Сталин все понимает. Он понимает важность авиации дальнего действия, исследований реактивных двигателей, значение производства тягачей и тракторов, бронетранспортеров и прочих транспортных средств…

Вождь достал из затертого кармана кителя кисет с табаком и принялся набивать трубку. Волков в очередной раз не захотел оказаться на его месте, а Иосиф Виссарионович продолжал:

— Товарищ Сталин только не понимает, откуда взять средства и силы на освоение неосвоенного и произведение непроизведенного. Он устал уговаривать крестьян жить за чертой бедности и рвать жилы за непонятную им индустриализацию; ему надоело его окружение, наполовину состоящее из романтиков революционной работы. Как им всем объяснить, что есть время романтики, а есть — время работы. Тяжелого, кропотливого и неблагодарного труда, который никто и никогда не оценит, кроме горстки толковых экономистов. Вот, Владимир Ильич был бы в состоянии оценить успехи нашей страны за последнее десятилетие. А товарищ Троцкий с сотоварищи считают наши действия позорным уклонизмом… да, вот еще! Что-то привык я в вашей компании употреблять наше национальное вино, товарищ Волков. Как вы?