Жак Шардон - Эпиталама

• Название: Эпиталама
• Автор: Жак Шардон
• Издательство: Терра
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02213-6

Романы «Эпиталама» и «Клер», написанные одним из самых ярких и значительных писателей современной Франции Жаком Шардоном (1884–1968), продолжают серию «Библиотека французского романа». В своих произведениях писатель в тонкой, лиричной манере рассказывает о драматичных женских судьбах, об интимной жизни семьи и порою очень непростых отношениях, складывающихся между супругами.

---

— Подождите, мы вернемся по этой аллее… Я часто гулял по этим тропинкам, думая о вас…

Альбер остановился.

— Дайте мне посмотреть на вас… Я вас очень люблю, — сказал он, вновь приближаясь к ней. — Это все, что я хотел вам сказать… Помнить об этом вам не нужно… Никогда нельзя сказать наверное… Я нахожу вас прелестной… Вот и все… Я думал, что когда вы приедете сюда, мы сможем побеседовать… а теперь, когда мы остались вдвоем, я не смею больше с вами говорить…

Они прогуливались под сводами грабовой аллеи. Берта шагала, глядя в песок, на котором то и дело шевелились узорчатые тени деревьев. В этом незнакомом саду возле Альбера она испытывала спокойное чувство уверенности в себе, чувство их духовной близости, и ей хотелось бы долго-долго идти вместе с ним так вот медленно, плавно продвигаясь вперед, уносясь вдаль следом за нежным, серьезным голосом Альбера.

Они подошли к замку с тыльной стороны.

— Отец с Андре стоят на крыльце, — сказал Альбер. — Давайте пройдем через дом, вы не против? Посмотрите, какой у нас в столовой камин…

— Вот он, — сказал Альбер, беря виноградинку со стоявшего на буфете блюда. — Камин у нас красивый. Гостиную я вам не показываю; она такая же, как в Фондбо… А лестница внушительная, не правда ли?.. Идите за мной, — сказал он, поднимаясь по ступенькам. — Коридоры тут просто бесконечные… Все это не очень красиво… Огромные пространства… Моя спальня, — сказал Альбер, открыв и тут же закрыв дверь. — Спальня моего отца… Видите, какой интересный замок… Все двери очень толстые… Сейчас мы подойдем к лестнице, которая проходит внутри башни…

Он присел на сундук.

— Давайте отдохнем, — сказал он.

Он посмотрел на Берту, словно собираясь что-то сказать, но только робко отвел глаза.

Они продолжили осмотр: поднялись на башню, походили по коридорам, приоткрывая двери, спустились в подвал и оценили его могучие, наполненные темнотой каменные своды; они шли быстро, словно что-то преследовало их, а они старались от этого убежать.

— Думаете, наверное, что мы заблудились, да? — спросил Альбер. — А на самом деле видите вон там свет? Это вестибюль… Вам внизу не было холодно?

— Нет, — тихо ответила Берта. — Мы ведь были там недолго…

Альбер остановился и посмотрел на Берту; оба они замерли и, казалось, чего-то ждали.

— Правда? Вы точно не замерзли? — переспросил он, беря Берту за руку.

Он дотронулся до ее локтя.

— А то эта ткань такая легкая.

Он опустил глаза и произнес нерешительным, изменившимся голосом:

— Такая тонкая… У вас такое красивое платье… позвольте мне вас поцеловать…

Он обхватил рукой плечо Берты. Она не шевелилась. Она оцепенела от волнения и стыда, когда Альбер резким движением привлек ее к себе, прижал к своему большому телу; у нее перехватило дыхание, она почувствовала его силу, напористость и запах, и увидела, как приблизившиеся глаза Альбера перед поцелуем затуманились и закрылись.

Потом наступило освобождение, и они пошли к выходу. Почти касаясь друг друга, они шли по коридору очень быстро и молча.

* * *

По случаю дня рождения Антуанетты Дюкроке ее родители устроили обед и пригласили много народа. В тот день шел дождь, и большая столовая с ее узкими, утонувшими в толще стен окнами выглядела мрачной.

— А! Вот и свет появился! — сказал господин Дюкроке, когда перед Антуанеттой поставили торт, украшенный двадцатью горящими свечами.

— Прекрасный торт! — отметила госпожа Шоран своим низким голосом.

Взгляды всех гостей оказались прикованными к венчику из маленьких огоньков, освещавших розовое лицо Антуанетты.

Альбер сидел между Эммой и Люси и через весь длинный стол бросал тайком взгляды в сторону Берты; однако та на протяжении всего обеда, казалось, не замечала его.

Господин Дюкроке прошел в курительную комнату, а за ним последовали Шаппюи и Роже. Берта вошла в бильярдную и стала рассматривать книги на расставленных вдоль стен полках.

Альбер, наблюдавший за ее движениями из маленькой гостиной, приблизился к ней.

— Я вижу, вы не можете меня простить, — тихо сказал он. — Послушайте… Не надо на меня сердиться… На этой неделе я уезжаю. Неужели мы так и расстанемся, с этой неопределенностью и тяжестью в душе?

Он приблизился к Берте и облокотился на бильярдный стол:

— Это вы так хотите меня наказать? Ну, скажите же, что вы и думать уже забыли об этом. Ну, ответьте же мне… А то я боюсь, что сейчас кто-нибудь сюда войдет! — сказал он, стремительной походкой направляясь в сторону открытой двери, чтобы тут же вернуться к Берте.

— Ну так как все-таки? Врагами расстанемся?

Берта улыбнулась.

Человек, который после происшествия в Пикодри был ей антипатичен, вдруг исчез, и воспоминание о том мгновении испуга утонуло в волне покорности и нежности.

— Как это мило с вашей стороны, — сказал он, беря ее руку.

Она не стала отнимать у него свои пальцы, удивленная тем, что испытывает столь сильную привязанность к этому малознакомому человеку. «Это нехорошо», — подумала она, вспомнив вдруг Пикодри, но тут же сказала себе, что он скоро уедет и что с этим все уже кончено.

Альбер подошел к открытой двери и выглянул в гостиную: там по-прежнему сидели Эмма и госпожа Дюкроке. Он быстро вернулся к Берте и опять взял ее за руку.

— Мы сможем увидеться в Париже?

— Нет! — ответила Берта и с похожим на ужас чувством отдернула руку.

— Почему? Я не очень часто встречаюсь с Катрфажами… Реймон принадлежит к числу моих друзей, но его никогда не бывает дома…

— Нет!

— Вы говорите «нет», потому что я сейчас нахожусь перед вами; а когда я уеду, вы, может быть, будете жалеть…

— Нет! — сказала Берта, упрямо мотнув головой.

— Вы живете на втором этаже… Время от времени вы ведь выглядываете в окно?.. Я пройду в шесть часов…

— На улицу выходит гостиная… Я никогда не бываю там по вечерам…

— Запомните, что я пройду в шесть часов.

Заметив входящего в комнату Лорана, он повторил громким голосом, выкатывая шар на бильярдный стол:

— Посмотрите в шесть часов! Ведь правда же, Лоран, солнце в октябре садится в шесть часов?

III

— В котором часу мы прибываем в Париж? — спросил господин Пакари.

— В шесть сорок, — ответил проводник, дотронувшись пальцами до фуражки, и закрыл дверь купе.

— Ты зарезервировал места к обеду? — спросил господин Пакари.

— Да, — ответил Альбер, шаря украдкой по карманам своего пиджака.

— Когда у человека есть бумажник, ему не нужно проверять все свои карманы.

— Хочешь почитать газету? — спросил Альбер.

— Нет, спасибо.

Господин Пакари, забравшись в угол купе, читал брошюру, и взгляд его был настолько крепко прикован к странице, что вагонная тряска, казалось, совсем ему не мешала.

Альбер начал было читать разбросанные на сиденье газеты; потом, чтобы дать отдохнуть глазам, посмотрел на мягко колышущиеся позади мелькающих столбов и деревьев поля.

Внезапно несколько капель дождя упали на стекло и тут же превратились в бесшумно струящиеся ручейки.

— Думаю, мы уже подъезжаем к Ангулему, — сказал Альбер.

За окном, влажным от постоянно падающих на него маленьких капелек, быстрыми смутными тенями проносились рощицы и дома.

Поезд остановился. Альбер вышел в коридор.

Мокрый от дождя носильщик внес чемодан.

— Здесь вы будете одна, — сказал он молодой женщине, которая шла за ним. — Поезд трогается.

Молодая женщина подбежала к дверце и попыталась опустить стекло.

— Его трудно открыть. Позвольте мне, — сказал Альбер и тоже потянул за ручку.

Молодая женщина ничего не ответила, лихорадочным жестом протерла затуманенное стекло и поспешно взглянула в окно, словно пытаясь проститься с чем-то уже безвозвратно исчезнувшим. Она так и осталась стоять в коридоре, неподвижно застыв на том же самом месте. Глаза ее задумчиво остановились на запотевшем стекле, где еще сохранялся прозрачный след ее пальцев.

Альбер наблюдал за ней. У нее были очень светлые живые глаза, которые казались немного выцветшими на смугловатом лице.

— Вторая смена, — крикнул, проходя по коридору, официант.

— Вот здесь, — сказал Альбер, останавливаясь перед одним из столов в вагоне-ресторане.

Господин Пакари стал придирчиво изучать меню.

— Как жарко, — тихо произнес Альбер.

Он повернулся к окну и смотрел, как уходит вдаль, вместе со сменяющими друг друга полями, похожая на застывшее серое олово река.

Поезд, словно вдруг заторопившись перед прибытием на станцию, задрожал сильнее и стал клониться в сторону. Люди за столиками молчали. Только чернобородый мужчина, сидевший напротив Альбера, громко и очень внятно, так, что слышали все, разговаривал со своим соседом. Альбер посмотрел на говорившего, а потом его взгляд отметил встреченную в коридоре молодую женщину, которая, похоже, тоже узнала его.