Люсьен Мюссе - Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна

• Название: Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна
• Автор: Люсьен Мюссе
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-8071-0087-5

В VIII–X вв. Европу захлестнула волна насилия. Мусульмане нападали с запада, викинги — с севера, венгры и славяне — с востока. В бешеном водовороте набегов государствам Западной Европы, уже свыше столетия не подвергавшимся подобному натиску извне, пришлось приспосабливаться к новым условиям, сражаясь на одном фронте, договариваясь, платя выкуп на другом, ассимилируя пришлые народы и впитывая их опыт. Феодальная анархия довершила разрушение древних устоев общества. Но Европа пережила это тяжкое испытание и вышла из него обновленной.

Что потеряли западноевропейские государства в этой долгой и пагубной для них войне, что приобрели? Что представляли собой народы, лавиной ринувшиеся на Германию, Францию, англосаксонское королевство и почему им сопутствовала удача? Именно этим вопросам известный французский историк Л. Мюссе и посвящает свою книгу.

---

Без учета нескольких самых незначительных отклонений, до конца X в. эта граница если и перемещалась, то лишь в сторону восточной Австрии. Затем она была сметена мощной волной немецкой колонизаций\ Однако некоторые наиболее западные племена оказались из числа самых жизнестойких: полабские славяне с левого берега Эльбы, жившие к юго-востоку от Люнебурга, прекратили свое существование только в 1789 году! Что касается лужицких сербов, то они до сих пор образуют достаточно компактную группу к югу от Берлина.

Это широкомасштабное расселение больше напоминает освоение свободных земель, чем завоевание. Славянам не приходилось вытеснять предыдущих хозяев; там же, где, в виде исключения, последние еще жили в значительном количестве, пришельцы довольствовались тем, чтобы обосноваться вокруг них (прибалтийцы в Пруссии). При отсутствии жителей, способных к самообороне, рушились ономастические традиции; сохранялись только названия некоторых крупных рек (Днепр, Висла, Эльба, и др.) и горных массивов (Карпаты). Чуть ли не в одной Силезии можно заметить кое-какие следы преемственности между германской и славянской эпохами — это прежде всего факт сохранения самого названия этой территории, которое, похоже, было заимствовано у вандалов-силингов. Однородный слой славянских топонимов, чаще всего, вполне прозрачных, покрывает всю Восточную Европу: повсюду к востоку от Эльбы можно распознать и другие, под немецкой лакировкой. В числе славянских названий Берлин, Лейпциг, Шемниц. Археологи подтверждают эти данные: горизонты разом становятся чисто славянскими, без примеси предыдущих элементов.

Оставшиеся на месте славянские элементы участвовали в этой колонизации в гораздо большем количестве, чем считалось в недавнем прошлом.

Название Богемии старше прихода славян, но сохранилось оно только в немецком языке. Славянское наименование — Чехия. Некоторые дославянские топонимы сохранились в восточной Австрии, отчасти, бесспорно, благодаря латиноязычному населению, и среди них прежде всего Вена — слово кельтского происхождения (Vindobona).

Иногда решающая роль в разрушении последних германских элементов к востоку от Эльбы приписывалась аварам. Однако на то, что авары предвосхитили расселение славян на запад, не указывает ничто; они играли эту роль только юго-западнее или южнее. В своем движении на запад славяне не имели союзников и останавливались, как только встречали населенные и организованные территории — Тюрингию под протекторатом Австразии32, независимую Саксонию, Баварию, или лангобардское королевство.

Что касается северного направления, то славяне, по-видимому, не помышляли о том, чтобы переправиться через Балтийское море, до XI или XII вв., когда взоры предприимчивых пиратов из Мекленбурга и Померании обратились к южной Скандинавии; это не привело ни к чему, кроме возникновения редких поселений (на датских островах Фалъстер и Лолланн). Германизация земель между Эльбой и Одером быстро положила им конец.

Славяне северо-запада внутри четырехугольника, образованного Богемией и Прибалтикой, в большинстве латинских источников известны под названием вендов (winidi уже у Фредегара). Однако еще римские географы I в. н. э, описывая занимавшие этот регион народы, именовали их venethi или venedi. Это сходство до крайности заинтриговало историков. Скорее всего, германцы распространили на новых обитателей польской равнины название их предшественников (этим именем, всегда остававшимся чуждым славянским языкам, финны стали называть славян (по-фински Venaja — «Россия»).

Славянизация Балкан

В римскую эпоху гражданское население Балкан за дунайским лимесом было исключительно разнообразным. Однородная римская культура, подобно лаку, покрывала западные регионы и долину Дуная до самого моря, в то время как эллинизмом был окрашен юг и восток полуострова, однако ассимиляция коренного населения была очень неравномерной. Если оставить в стороне собственно Грецию, то она была тотальной на побережье Далмации, некоторых равнинах Македонии, а также вдоль побережья Проливов и Черного моря. Но с IV в. многочисленные варварские племена, прорвав границу по Дунаю, проникли на север полуострова. Византия, верная своей традиции, побеждала одних руками других, никогда полностью их не устраняя. Каждый большой прорыв приносил византийцам некоторую пользу и много разрушений. Затем Балканы оказались в орбите политики, которая, в подражание иранскому миру, состояла в перемещении в один конец Империи населения, ставшего неудобным в другом3. Мозаика становилась все более и более сложной, но не создавала опасного для порядка в Империи положения (эта политика, которая проявлялась во все времена византийской истории, достигла своего апогея в VIII–XII веках. Именно так, вместе с павликианами, депортировавшимися со времен Константина V до Иоанна Цимисхия из верхней Месопотамии, попала во Фракию ересь богомилов, и именно так в XI в. появились на Балканах первые турки-вардариоты. Некоторые авторы допускают, что славяне присутствовали в числе варваров, обосновавшихся на Балканах до конца V в.; их аргументы не кажутся полностью убедительными).

Но, начиная с Юстиниана, все стало меняться. Колоссальные усилия, приложенные этим римлянином из верхней Македонии, чтобы вновь завоевать Запад, в то же время обороняясь от персов, привели к тому, что Балканы оказались без войск. Византийскому флоту долгое время удавалось преграждать доступ в Дунай большим армиям, но он не препятствовал просачиванию через лимес, например, вдоль долины р. Тимок, многочисленных славян, которых поначалу возглавляли вожди-тюрки. После 548 г., в ходе одного из набегов, славяне достигли побережья Адриатического моря, а на следующий год в значительном количестве впервые перезимовали внутри границ Империи. Единожды проникнув вовнутрь, эти славяне, не затрагивая городов, которые они были не в силах взять, устремились на поиски наживы, полностью опустошая местность, где крестьяне оказывали им сопротивление. Некоторые из них обосновывались на землях в плохо контролируемых районах, однако мы не располагаем данными, чтобы проследить их расселение, которое остается в тени масштабных войн между Византией и аварами. Очень скоро отдельные отряды достигли стен Андрианополя и Константинополя (впервые в 551 г.), Коринфского перешейка (в 578 г.), наконец, побережья Далмации. Большая часть славян, вместе со своими пленниками, вернулась за Дунай, но некоторые остались бродить по полуострову.

При Маврикии (582–602) это явление приняло масштабы наводнения. Компактные славянские поселения образуются в Македонии и теснятся почти у самых Фессалоник, заняв регионы, обезлюдевшие в результате налетов авар. Происходит их встреча с морем; с начала правления Ираклия (610–641) они уже спускают в Эгейское море свои лодки, сделанные из выдолбленного древесного ствола (моноксилы). Некоторые из них помогали аварам, которые в 626 г. осадили Константинополь, в то время как другие грабили побережье Греции, не создавая поселений. Приблизительно в ту же эпоху многочисленные сербы и хорваты, избавившись от опеки авар, захватили внутреннюю Иллирию. С 600 г. Григорий Великий говорит об их натиске на Салону и намерении проникнуть в Италию через Истрию. Здесь же они вскоре знакомятся с морем: около 641 г. славянский флот пытается произвести высадку в Апулии вблизи Сипонта. В VII–IX вв. низовья Неретвы стали логовом наводящих ужас пиратов.

Самый неясный вопрос — это судьба собственно Греции. Историки выдвигают теории, прямо противоречащие друг другу, в то время как источники почти безмолвствуют. По крайней мере два региона, Фессалия и внутренний Пелопоннес, были колонизированы славянскими племенами в конце VI и начале VII века. Некоторые из них задержались там на очень долгое время: эзериты и милинги Лаконии сохраняли свою индивидуальность почти до самого оттоманского завоевания. В 623 г. группа славян даже попыталась завоевать Крит.

Наконец, славянская колонизация не миновала и азиатской стороны Пролива. Сначала это были военные поселенцы на службе у Империи, особенно с середины VII века. Около 688 г. Юстиниан II приумножил их за счет депортаций, которые возобновлялись в VIII и даже XII веках. Однако после битвы при Манцикерте33 все они исчезли в хаосе тюркских войн. Всем этим «Склавиниям», если воспользоваться термином византийских историков, была присуща одна и та же особенность: они еще очень долго не превращались в настоящие государства, довольствуясь племенными структурами. Благодаря «Чудесам св. Димитрия» нам достаточно хорошо известны сущность и занятия славян на территории Македонии. Все эти группы живут исключительно в сельской местности (в то время как города, для них по-прежнему недоступные, например, Христополис и Фессалоники, остаются полностью греческими); у них имеются свои княжеские династии и земельные владения, но мало что или вовсе ничего от политических институтов. Славяне ничего не строят, и их единственный археологический след — негативный: прекращение всякой архитектурной деятельности у византийцев. Их ратная сила значительна, но, кроме тех случаев когда их возглавляют авары или болгары, они малоспособны к крупным операциям. Это отсутствие политических и военных структур вкупе с язычеством ставит их на низшую в византийском мире социальную ступень; симптоматично, что константинопольская аристократия, обычно столь открытая к пришлым элементам, долгое время не имела славян в своем составе. Наконец, их язык остается лишенным письменности вплоть до ее создания, на основе глаголицы, св. Кириллом и Мефодием около 860 г., и, в отличие от болгар, они никогда не пользовались греческим как языком делового общения или эпиграфики.