Виктор Алексеев - Последний бобр (сборник)

• Название: Последний бобр (сборник)
• Автор: Виктор Алексеев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989
• ISBN: 5080008172

Повести и рассказы о Подмосковье, о речных и лесных обитателях края. Автор сумел по-своему, поэтично увидеть этот мир, передать свою тревогу за его оскудение, за равнодушное отношение, за истребление живой красоты, ратует за бережное и уважительное отношение к природе. В книгу входят повести «Последний бобр», «Джим — победитель живодеров», «Муравьиный бог», рассказы «Щенок», «Сеятель», «Жила-была полевка» и другие.

Для среднего возраста.

---

Самец опять зажил сам по себе. Днем он спал, а за пищей отправлялся только ночью, когда многоквартирный и многоголосый дом затихал. Она же продолжала обычную жизнь. За ящиком выкопала себе небольшую норку, натаскала туда ветошь, обрывки газет и устроила удобное жилище.

Но однажды днем полевка чуть не оказалась в лапах страшного усатого чудовища с крупными зелеными глазами. Оно гонялось за ней по всему подвалу, просовывало лапы в щели, куда полевка в испуге забивалась. И здесь, оказалось, надо быть начеку! Теперь она, как и самец, стала выходить из норки только по вечерам.

Как-то раз, обследуя пространство между ящиками, полевка заглянула в небольшое отверстие, из которого высовывалась тонкая труба. Проникнуть в отверстие не составляло труда, и она побежала прямо по трубе, совершая то подъемы, то повороты и зигзаги. И вдруг оказалась в самом углу светлой и просторной комнаты.

Напротив на скамеечке сидело очень мирное существо и с любопытством разглядывало ее. Она совсем не испугалась. Странно, что страх, который постоянно присутствовал в ней, сейчас покинул ее. На всякий случай она юркнула в отверстие, и оттуда снова заглянула в комнату и, надо же, у самого отверстия обнаружила кусочек хлеба.

Такого вкусного хлеба ей никогда не приходилось даже нюхать. Хотелось еще и еще. Она снова юркнула в укрытие, а выглянув оттуда, увидела много кусочков и крошек.

Больше она не убегала, ела и ела, хотя не сводила настороженного взгляда с непонятного доброго существа.

Этот непродолжительный, но великолепный ужин прервал громкий голос:

— Алеша! Ты съел булку?

Полевка тут же исчезла.

— Не мешай мне, папа.

Папа вошел и удивленно переводил взгляд от сына на пол.

— Что ты наделал? С хлебом так обращаться нельзя. Зачем ты раскрошил булку?

— Я мышку кормил. Она только что была здесь и ела булку.

— А откуда она появилась?

— Вот оттуда, где труба.

Папа внимательно оглядел дырку, ушел и вернулся с кусочком дерева и молотком.

— Зачем тебе молоток? — спросил сын.

— Я закрою дырку.

— Не надо. Она еще раз придет.

— Вот я и не хочу, чтобы она приходила.

— Папа, пожалуйста, не надо, — захныкал сын. — Я хочу, чтобы она еще раз пришла. Она очень красивая. Красная, с маленьким хвостиком.

— Не придумывай, Алеша. Мышки не бывают красными. Они серые и с длинными хвостиками.

— Нет. А эта красная и без хвостика.

Отец задумался. Переложил молоток из руки в руку. Постоял. Потом унес инструмент и быстро вернулся.

— Ладно, не хнычь. Собери все, что ты разбросал, и пока ничего не говори маме. Она боится мышей.

Они долго просидели вместе, ожидая мышку, но та, напуганная громкими голосами, так и не вернулась.

Каждый вечер в течение нескольких дней полевка приходила в гости к мальчику. Ела подброшенные хлебные крошки, зернышки крупы и, насытившись, исчезала, прихватив с собой и про запас.

Почуяв, что у полевки появились различные лакомства, старый самец снова зачастил к ней.

Но однажды, возвращаясь домой, полевка стала свидетельницей ужасного происшествия. Она еще не спрыгнула с трубы вниз на ящик, как почувствовала, а потом увидела, что кто-то на нем сидит. Это, конечно, было то страшное Чудовище, которое месяц назад гонялось за ней по всему подвалу. Чудовище сжалось и прямо с ящика сделало прыжок к стене, вдоль которой бежал в гости старый самец.

Полевка услышала испуганный крик самца, а потом со страхом и дрожью видела, как Чудовище валяет по земле и подбрасывает в воздух его тело.

Она не вернулась в свой дом. Страх гнал ее прочь из этого подвала. Теперь, хотя и по знакомой дороге, бежать одной ей было тяжело, приходилось часто останавливаться, принюхиваться, но память запахов ей не изменяла. К утру, обессиленная долгой дорогой, она пришла к родному полю, где знала каждый бугорок и кочку, норки мышей, полевок, хомяков. Но что это? Все не так, как должно быть, как помнила она.

Солнце светило ярко, и остывшая за ночь земля жадно втягивала тепло. Воздух стоял неподвижно — ничто его не колебало и не тревожило: ни пение птиц, ни гудение жуков, ни жужжание пчел и ос, ни шуршание бабочек. Тишина.

Полевка повела носом, глубоко вдохнув воздух. Земля еще дышала знакомым сладко-едким запахом химикатов, и ничто не могло его уничтожить: ни порывистые весенние ветры, ни обильные дожди. И ни одного свежего следа.

Полевка было сунулась в ближайшую норку, но оттуда ударил резкий запах смерти. Теперь она чувствовала его всюду. Смытые дождями мертвые тушки грызунов попадались то тут, то там. Возле полуодетого кустарника и дерева с пораженными белыми листьями полевка натолкнулась на мертвое полуистлевшее тело лисы.

Ей надо было куда-то деться, ведь голод звал и гнал отсюда.

Она побежала дальше по твердой, утоптанной тропинке через овраг к лесу, и вот тут что-то тяжелое упало сверху и придавило, потом сжало маленькое тело и оторвало от земли. Еще живая, она не могла даже пискнуть. Ее несла в свое гнездо старая высохшая от голода ворона.

Это был конец. Полевка не знала, что даже смерть ее — это продолжение другой жизни, что, видимо, это и есть суть бытия. Она неслась над оврагом в жестком клюве вороны без чувств и движений — ужас давно разорвал ее вечно трепещущее сердце.

БЕЛАЯ БЕЛКА

Непривычно, одиноко чувствуешь себя поздней осенью в лесу. Холодно. Деревья уже сбросили свой жаркий осенний наряд, обособились, отодвинулись друг от друга, нарушив плотный лесной хоровод. Земля укрылась лоскутным покрывалом, спрятавшись под слоем опавших листьев, и они шуршат, хрустят под ногами. На полянке колосятся, будто несжатая рожь, стебельки вейника, а на тонких ножках стоят красные, привлекающие к себе, но очень ядовитые ягоды ландыша.

Чем дальше уходишь в глубь леса, тем тревожнее становится на душе. Может быть, оттого, что встречаются на пути обнаженные следы вековечной суровой лесной жизни. На бугорке под старой, видно, рано уснувшей липой перья и пух растерзанной птицы. То ли серая ворона попала в лапы хищника, то ли молодой грач, а может быть, лесной сизарь? Вот и поплатилась птица за свою неосторожность. Встречаются и разрытые мышиные норки. Кто-то довольно настойчиво охотился здесь. Неужели лиса?

Тук, тук, тук, а потом удалая дробь барабанщика и — пауза; тук, тук, тук, и снова гулко по лесу несутся знакомые звуки. Наверное, желна долбит на суку. Приглядываюсь, нет. Это черно-бело-красный дятел — неугомонный труженик леса, похожий на добросовестного участкового врача. Полечит одно дерево, летит к другому. Сколько же он облетает их за целый день! И синички еще в лесу. Не все потянулись к теплому и сытному человеческому жилью.

Вдруг что-то метнулось с ветки на ветку и спряталось за стволом. Только хвост торчит белый, как свеча, с подпалиной на конце. Белка, но до чего удивительна — совсем белая!

Белых белок я никогда не видел. Однажды встретил белого воробья, видел ворону на Кавказе, говорят, живут в Индии белые тигры — альбиносы. И нет ничего удивительного в том, что белка названа так, ведь название произошло от слова «белая». Но мне попадались только серые, рыжие, а порой почти красные белки.

Я замер у дерева, боясь шевельнуться и спугнуть это чудо. Зверек очень занят: спустится с дерева, пороется в сухой, замерзшей листве и снова на ветку. И все же что-то его насторожило. Белка поглядела по сторонам и быстро взвилась на соседнее дерево. Я выглянул из укрытия, но она уже уносилась по веткам прочь.

Я подошел к дереву, где долго суетился зверек, и на нижнем суку заметил два гриба, насаженные на тонкую веточку. Странно, грибы оказались свежими. Это были маслята. Тронув их, я понял: они заморожены.

Нагнулся, разгреб листву под деревом и нашел еще два гриба. Они были крепкими и упругими и разломились с хрустом, как ножки у рюмки.

Я завернул их в платок и понес домой, радуясь тому, что белка помогла мне найти эти красивые, без единой червоточинки грибы. Но метрах в ста от дерева остановился. Подумал: зачем они мне? Не украл ли я их перед самой стужей у маленького зверька? Вернулся назад и насадил на ветку, рядом с беличьими.

ПОСЛЕДНИЙ БОБР (повесть)

ВВЕРХ ПО РЕКЕ

Я давно слышал о бобрах, поселившихся в небольшой речке Рожайке, мелкой и извилистой, блуждающей по нескольким районам Подмосковья в поисках большой воды и, наконец, впадающей в Пахру. О бобрах мне рассказывал Николай Петрович, любитель природы и заядлый рыбак, признающий единственное орудие лова — удочку. Не со слов, а, как говорится, своими глазами на вечерней зорьке наблюдал он деятельную жизнь целого семейства — самки, самца и двух детенышей. Но так случилось, что только спустя год после разговора мы собрались к месту обитания животных.