Нестор Козин - Гвардейцы в боях

• Название: Гвардейцы в боях
• Автор: Нестор Козин
• Издательство: Алтайское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Части, которыми командовал Герой Советского Союза, ныне генерал-майор в отставке, почетный гражданин города Барнаула Н. Д. Козин, участвовали в разгроме фашистских войск под Москвой, Сталинградом, Курском, в освобождении Прибалтики, Польши. 52-я гвардейская стрелковая дивизия одной из первых ворвалась в Берлин.

В книге автор рассказывает о своей жизни, довоенной службе, но основное место в ней занимают военные годы, рассказ о мужестве и героизме советских солдат и офицеров.

---

— Господи, да ведь он уже больше двух месяцев мучается, да и нас всех измучил. Слава богу, кажись, теперь отмучился. — И бабушка Екатерина перекрестилась. — Царствие ему небесное. Жалко мальчонка, смышленый был, да, видно, так богу угодно.

Старуха Маланья Максименко тут же нашла объяснение «господней воли»:

— Дак после смерти матери отчего он болеет? Видно, шибко скучает по матери. Знамо, видит господь бог, чтобы Несторка так не убивался, всевышний дает возможность им свидеться. Вот радость-то будет обоим!

Но, Нестор, твое счастье, не пришлось старушкам помянуть за упокой души усопшего раба божьего».

В конце декабря 1911 года я начал поправляться, встал на ноги.

1912 год также оказался для нашей семьи горестным: от укуса тарантула умер мой старший брат Степан. Не успела затихнуть боль утраты — новый удар: в 1914 году началась первая мировая война, и моего отца Дмитрия Андреевича, как и многих других из нашей деревни, забрали на фронт. Провоевал он, однако, недолго. Второй стрелковый корпус 2-й армии генерала Самсонова, в котором находился отец, был разбит в Восточной Пруссии. Отец раненым попал к немцам в плен. Неоднократные попытки побега успеха не имели.

Вернулся отец домой уже в 1920 году. Все эти тяжкие годы мы в полную меру бедствовали, учиться дальше мне, конечно, не пришлось, со школой я расстался. С тринадцати лет стал я в семье и пахарем, и сеятелем, и жнецом. А в деревнях орудовали всякого рода спекулянты, воры, конокрады. Помню, в нашей деревне этим славились братья Александр и Константин Галкины. Они ничем не гнушались. Это они однажды ночью увели с нашего двора последнюю лошадь. И мне, чтобы хоть как-то помочь семье, пришлось идти в пастухи, а позднее наниматься грузчиком на железную дорогу.

Но вот с фронтов стали приходить раненые. Федор Ефимович Заикин, Григорий Иванович Курочкин, Елисей Никитович Науменко, Макар Кондратьевич Саханин, Лука Илющенко, Григорий Самойлович Тимошенко и его брат Трофим, Осип Захарович Боборыкин и другие. Они стали кое-что прояснять, рассказывая односельчанам, о чем толкуют солдаты в окопах.

— Надо царя, всех буржуев, помещиков и их прихвостней гнать в шею, — говорили они. — Народ должен быть хозяином, землю крестьянам надо раздать.

Многие слушатели пугались: как это, мол, царя-батюшку того… Но наиболее смелые поддерживали фронтовиков: «А что? Хуже не будет, куда еще хуже быть!»

Слушая эти разговоры, я вспоминал рассказы бабушки о том, как они на родине, в Пензенской губернии, пять дней в неделю гнули спину на барской пашне, и только шестой день оставался для них.

— Так какой нам резон воевать, защищать чьи-то интересы! — опираясь на костыли, говорил Макар Саханин. — Судите сами: одно наше Бурково послало на эту бойню не менее пятисот человек. А что изменилось? Сколько из них сложило свои головы? А за что? Анисима Самойловича Тимошенко нет, его брата Федора нет, Дениса Никитовича Науменко, Кирилла Федоровича Илющенко тоже нет. А из оставшихся в живых половина калеки, вот как я. Выходит, зря мы кровь проливали…

Мне конечно, тогда еще трудно было все это осмыслить, но я все же понимал, что назревает что-то значительное. И вскоре оно произошло — сначала Февральская, а потом и Октябрьская революция, которая и дала народу власть.

* * *

5 мая 1924 года я был призван в ряды РККА, а осенью зачислен курсантом полковой школы. С этого момента я целиком посвятил себя военной службе. Я был командиром отделения, помощником командира пулеметного взвода, а после окончания Омского пехотного училища был назначен командиром пулеметного взвода. Затем служил комендантом гарнизона, командиром роты, помощником начальника разведки дивизии. Великую Отечественную войну я встретил в должности командира 3-го стрелкового батальона 586-го стрелкового полка 107-й стрелковой дивизии. Командиром полка был Иван Михайлович Некрасов, а дивизии — полковник Павел Васильевич Миронов.

Глава вторая. Боевое крещение

Утро 22 июня 1941 года выдалось солнечное, тихое. День выходной. Но лагерь 107-й стрелковой дивизии, расположившийся в сосновом бору, ожил рано: намечались открытие лагерного сбора и подведение итогов учебной тревоги. Для нас всех это был большой, волнующий праздник. Бойцы, сержанты, командиры приводили себя в порядок: чистились, гладились, подшивали подворотнички, готовились к торжеству.

Вскоре шумно стало и на стадионах: спортсмены после физкультурного парада собирались помериться силами.

Из города прибыли гости — представители партийных, советских и профсоюзных организаций, родные и близкие, ко многим приехали знакомые девушки.

Играла, музыка. У всех было торжественно-приподнятое настроение.

Все шло пока своим чередом. Но… ни празднования лагерного сбора, ни разбора учебной тревоги не состоялось.

Весть о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну распространилась с молниеносной быстротой. Как позже стало известно, на рассвете 22 июня против Советского Союза были брошены огромные силы: 190 пехотных, моторизованных и танковых дивизий численностью в 5,5 миллиона человек, 3712 танков, 4950 самолетов, 47 260 орудий и минометов и 193 боевых корабля[1], В частях и подразделениях начались собрания и митинги. Мы получили указание немедленно приступить к выполнению мобилизационного плана.

В нашем 586-м стрелковом полку митинг был коротким. Каждый выступавший командир, красноармеец говорил сжато и предельно четко: не быть Родине под пятой фашизма! Выступавшие перед развернутым знаменем полка клялись, что не пожалеют сил, крови и самой жизни для изгнания врага с родной земли. Во второй половине дня 27 июня наш 3-й батальон получил приказ следовать на станцию для погрузки в эшелон.

Каждый из нас понимал, что война — не увеселительная прогулка, но считал для себя высокой честью быть вделанным в числе первых на фронт.

За полтора часа до выступления батальона ко мне буквально врывается один из бойцов 9-й стрелковой роты лейтенанта Василия Михайловича Заики (фамилия его, кажется, Коледов, знаю, что он из Солтонского района) и просит:

— Товарищ капитан, возьмите меня с собой. Рота отправляется на фронт, я не могу один оставаться здесь. Возьмите, прошу.

Спрашиваю:

— Откуда вам известно, что мы отправляемся на фронт и что вас оставляют?

— Товарищ капитан, я нахожусь в санчасти полка, старший врач Казанцев не разрешает мне выписываться…

Я справился у лечащего врача. Тот заявил:

— Боец болен, у него температура, с эшелоном ему ехать нельзя.

Коледов не унимается, настойчиво требует отправки:

— Товарищ капитан, я здоров! Возьмите!

— Вы поймите, дорогой, что едете на войну, а не в гости.

— В гости я бы и не просился так.

— Хорошо, — говорю бойцу, — идите туда, откуда пришли. Мы тут решим. На всякий случай будьте готовы.

Вызываю лейтенанта Заику.

— Примерный боец, очень хороший наводчик. Надо взять его, товарищ капитан, — говорит он.

Когда уже шли погрузка, Коледов случайно встретился мне.

— Ну как, товарищ больной?

— Все в порядке. Чувствую себя хорошо.

— А температура?

— Температура в санчасти осталась, товарищ капитан.

Да, с такими бойцами можно было отправляться на защиту Отечества. Тот, кто не боится войны, кто готов ради свободы своего народа пожертвовать собой, — тот настоящий боец, с ним можно уверенно идти в бой. А эти ребята знали, куда отправляются, хотя, может быть, и не знали в полной мере, с каким коварным и опытным врагом им придется иметь дело. Но они понимали, что враг силен: уже почти все государства центральной, юго-восточной и западной Европы подчинены и порабощены фашизмом. Немецкий кованый сапог топтал земли и свободу Франции, Голландии, Дании, Норвегии, Югославии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Греции, Чехословакии, Польши. И вот теперь Гитлер замахнулся на Советский Союз, направив против него всю мощь своей военной машины. Мы, если и не знали тогда точно, то догадывались, что гитлеровская армия многочисленна и вооружена до зубов, располагает большим количеством танков, самолетов, орудий, пулеметов, автоматов, имеете большой практический опыт ведения войны, что на службу фашистской грабьармии поставлена вся промышленность, ей подчинена вся экономика не только самой Германии, но и оккупированных государств.

В пути мы не теряли времени даром: с командирами рот, взводов, с сержантами прорабатывали теоретические вопросы наступления и обороны, действия в ночном и встречном бою, взаимодействия подразделений. Много говорилось о личном примере, которому придавалось большое значение. Я был глубоко убежден (а теперь тем более так считаю), что личный пример — лучший метод агитации. А в самые трудные и ответственные минуты он приобретает особо важное значение.