Нестор Козин - Гвардейцы в боях

• Название: Гвардейцы в боях
• Автор: Нестор Козин
• Издательство: Алтайское книжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Части, которыми командовал Герой Советского Союза, ныне генерал-майор в отставке, почетный гражданин города Барнаула Н. Д. Козин, участвовали в разгроме фашистских войск под Москвой, Сталинградом, Курском, в освобождении Прибалтики, Польши. 52-я гвардейская стрелковая дивизия одной из первых ворвалась в Берлин.

В книге автор рассказывает о своей жизни, довоенной службе, но основное место в ней занимают военные годы, рассказ о мужестве и героизме советских солдат и офицеров.

---

Но порой и личный пример сам по себе, без разъяснительной работы мало что может дать. Поэтому с красноармейцами мы проводили беседы, разговаривали по душам. И это давало положительные результаты, помогало им лучше и глубже понять тебя. И по их общему настроению я проверял себя, правильно ли поступаю, правильно ли они понимают меня, чего я хочу. В этом деле большую помощь мне оказывал комиссар батальона Никифоров. Он, как правило, быстро находил путь к сердцам красноармейцев, говорил с ними просто и убедительно.

…А поезд, отстукивая на рельсах, торопился на запад. Часто, стоя у дверей вагона, я задумчиво глядел в пространство, словно можно было разглядеть, что происходит там, далеко на западе. Хотелось самому во всем разобраться.

Навстречу нам шли эшелоны с ранеными, с эвакуированными из Западной Белоруссии и Украины. Невозможно было без боли в сердце смотреть на горе народа: женщины, старики, дети, в суматохе покинув родные места, растеряв друг друга, кое-что прихватив с собой, гонимые пожаром войны, уезжали подальше на восток.

На одной из станций я подошел к девочке, которая держала за руку мальчика лет трех — четырех. Лицо у мальчонки испуганное, глаза какие-то уже не детские. Взял его к себе на руки, спрашиваю:

— Как тебя звать?

— Коля, — отвечает.

— А куда едешь?

— От фасистов.

— С мамой едешь? — спросил я. И потом уж не рад был. Коля, услышав слово «мама», чуть не выпрыгнул из моих рук, видимо решив, что я вижу его маму.

— Где мама? Где мама? — и заплакал. Девочка снова взяла Колю за руку.

— Я еду с бабушкой, а он с нами, — пояснила она. Услышав плач, из товарного вагона выглянула женщина лет 50–55.

— Иди, внучек, сюда, мы скоро к маме приедем.

— Бабушка, где мама? — не успокаивался мальчик.

Женщина рассказала, что едут они с Западной Украины, что девочка — ее внучка, а Коля — сын соседки, которая при бомбежке была тяжело ранена. Где она сейчас и жива ли — неизвестно. Вот и взяли Колю с собой. Будет за внука. Есть в эшелоне родители, которые при бомбежке детей потеряли.

Война! Сколько убитых, раненых, покалеченных, обездоленных, осиротевших! А сколько еще будет?

На каждой станции и местные жители и эвакуированные встречали наш эшелон, если нельзя сказать — с открытой радостью, то уж во всяком случае с посветлевшими лицами. В нас они видели надежду на отпор врагу.

— Вы уж, милые, остановите этих супостатов, — напутствовали нас женщины со слезами на глазах. — Изверги они да и только. Освободите нашу родную землю от них.

В ответ красноармейцы клялись отомстить врагу, избавить народ от мучений. В каждом из нас росла и крепла ненависть к поработителям, мы готовы были в любую минуту вступить в смертельный бой.

Мы не раз видели слезы на глазах раненых. Это они приняли на себя первые удары гитлеровских полчищ. И теперь сожалели не столько о том, что они покалечены, сколько о том, что многие из них уже не смогут снова встать в строй, чтобы бить врага. Больно видеть плачущего мужчину, горько сознавать, что он теперь бессилен.

Не успели мы прибыть на конечную станцию Вязьму для разгрузки, как на эшелон налетело звено штурмовиков противника. Наши счетверенные зенитные установки с ходу вступили в бой.

Многие здания были уже разрушены, повсюду виднелись воронки от бомб. Значит, уже не раз здесь побывали стервятники. Добро, созданное десятилетиями и веками, в один миг превращалось в обломки и пепел. Вот оно — истинное лицо фашизма, людей, именующих себя высшей расой.

В тот же день батальон выступил в направлении Вязьма — Дорогобуж в район сосредоточения. На пути видели картины бедствий и разрушений еще более печальные, которые усиливали ощущение горечи и чувство ненависти к врагам. По обочинам дорог — поток гужевого транспорта, скопление бегущих с тележками, узелками и мешками. На лицах ужас и растерянность. Вот на руках забинтованной женщины плачет ребенок. Вдоль дороги на бреющем полете проносятся «мессершмитты», поливая беззащитных людей длинными пулеметными очередями. Снова раненые и убитые. Вокруг угнетающий гул, шум, крик.

На десятиминутном привале к нам подошел, опираясь на палку, старик.

— Слава богу, не все двигаются на восток, есть люди, которые с оружием в руках идут на запад. Может, и наступит этому разбою конец. — Помолчал и пошел дальше.

На левом берегу Днепра, чуть западнее Дорогобужа, где нашей дивизии предстояло занять оборону, работы по созданию оборонительного рубежа велись круглосуточно. Тысячи женщин, девушек, подростков трудились, не считаясь ни со временем, ни с усталостью. Немецкие самолеты бомбили их день и ночь. Люди укрывались в только что вырытых ими траншеях и окопах и снова брали в руки ломы, кирки и лопаты, едва затихал гул самолетов. Этот участок фронта считался одним из решающих: предполагалось, что немцы нанесут главный удар именно в этом направлении: Смоленск — Вязьма— Москва.

Время торопило нас. Но не дремал и враг: самолеты противника не раз появлялись над этой местностью, фотографировали. Один из них был подбит в первые же дни. Боец 9-й стрелковой роты Петр Иванович Чепкасов, проживающий ныне в алтайском селе Первомайском, рассказывал: «Когда вошли в горящий Дорогобуж, над облаками пыли и дыма пикировало три бомбардировщика противника. Красноармеец нашей роты, родом из Солтонского района, положил свой ручной пулемет на плечо товарища и открыл по ним огонь. Вскоре один самолет загорелся и, резко снижаясь, пошел в западном направлении».

Итак, свой боевой счет батальон открыл.

В середине июля 24-я армия[2], в состав которой входила и 107-я стрелковая дивизия, заняла оборону на линии Оленино — Белый — Дорогобуж с задачей не допустить прорыва противника в направлении Смоленск — Вязьма. Работы по строительству и укреплению оборонительных рубежей в 150-километровой полосе начали вестись еще до подхода соединений армии. Здесь самоотверженно трудились трудящиеся Москвы, Смоленской и Калининской областей. С выходом на этот рубеж дивизий работа значительно ускорилась, и к 14 июля строительство в основном было завершено.

Противник рвался к Москве, стремясь до наступления холодов разделаться с нашей столицей. Правее 24-й армии на линии Осташков — Ржев оборонялась 30-я, левее — от Ельни до Брянска — 28-я армия.

10 июля танковые и моторизованные соединения противника из районов Витебска и Орши вышли к Смоленску. У стен древнего русского города началось одно из крупнейших сражений, которое длилось без каких-либо пауз два месяца. До десятка и более крупнейших атак противника отбивали в день войска Западного фронта, а нередко и сами переходили в контрнаступление, нанося противнику большие потери. После ожесточенных боев танковые дивизии противника обошли 20-ю армию и 16 июля захватили южную часть Смоленска. А через три дня вражеская группировка, вытеснив из Ельни 19-ю дивизию 28-й армии, заняла город. Угроза прорыва вражеских войск к Москве возросла.

Чтобы избежать внезапного удара со стороны противника, 107-я и другие дивизии 15 и 16 июля силами разведывательных батальонов вели активную разведку в северо-западном, западном и юго-западном направлениях. 16 июля наш батальон, подкрепленный артиллерийским дивизионом капитана В. П. Дубкова, получил приказ командира 107-й дивизии Павла Васильевича Миронова выступить по маршруту Дорогобуж — Городок — Быково — Ельня, войти в соприкосновение с противником и захватить пленных, чтобы через них узнать о намерениях противника. По маршруту главных сил батальона была выслана разведка — головная походная застава в составе 9-й стрелковой роты лейтенанта М. В. Заики, взвода пулеметной роты младшего лейтенанта Соколова, взвода 82-миллиметровых минометов лейтенанта Журавлева.

Мне и личному составу батальона, за исключением командира дивизиона капитана В. П. Дубкова — участника боев против японских самураев, предстояло принять боевое крещение. Получив задачу, я думал, как выиграть этот бой и тем самым создать уверенность у бойцов в будущем. Мне было ясно, что успех в известной степени зависит от того, как я организую бой. Значит, необходимо самому все видеть, чтобы руководить.

Прошли 8—10 километров. Получаю первое донесение командира взвода разведки лейтенанта В. Чеснокова: впереди в березовой роще обнаружено до роты пехоты, бронемашина, два противотанковых орудия противника. Было ясно, что перед нами усиленная рота противника, ожидающая подхода главных сил.

Принимаю решение: пока к противнику не подошло подкрепление, уничтожить эту роту и подготовиться встретить главные силы противника.

9-я стрелковая рота лейтенанта М. В. Заики при поддержке артбатареи совместно со взводом пулеметной роты и батальонной артиллерией активными и решительными действиями сковала противника огнем с фронта, отвлекла его внимание на свой левый фланг. А в это время 7-я стрелковая рота лейтенанта Журавлева и 8-я старшего лейтенанта Лаубаха, прикрываясь рощей, форсированно выдвинулись вперед и с приданными им средствами усиления атаковали правый фланг противника. Вскоре с запада подошла колонна главных сил вражеского батальона. Но и она была разгромлена 7-й и 8-й ротами при поддержке двух батарей капитана Дубкова.