Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том 2

• Название: Политическая биография Сталина. Том 2
• Автор: Николай Капченко
• Издательство: ООО «Информационно-издательский центр «СОЮЗ»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5-903-373-02-Х

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Второй том «Политической биографии Сталина» выходит в свет через два года после издания первого тома и посвящен политической и государственной деятельности Сталина в 1924–1939 гг. Этот короткий по меркам истории период стал целой эпохой в жизни нашей страны и в жизни самого Сталина. Эпохой, сотканной из противоречивых событий, спрессованных в единое целое. На основе широкого круга источников и материалов автор детально рассматривает основные перипетии борьбы Сталина против своих политических противников — Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина и др. — и раскрывает истоки и причины того, почему именно Сталин оказался победителем в этой жесткой борьбе. В эпицентре внимания находятся такие фундаментальные события тех лет, как индустриализация и коллективизация, вошедшие в историю нашей страны как великий, но слишком крутой перелом в ее судьбах.

Большое внимание уделено теме сталинских репрессий 30-х годов, оставивших неизгладимый след в жизни целых поколений. Автор дает свое объяснение этим репрессиям, освещает наиболее значимые судебные процессы той поры, отвечает на злободневный до сих пор вопрос: почему подсудимые давали признательные показания. В томе освещаются начало и финал «ежовщины» как одной из самых мрачных страниц советской истории. Должное внимание уделено и вопросу о том, в силу каких причин в конце 30-х годов Сталин положил конец масштабным репрессиям и взял курс на консолидацию в обществе. Хотя издавна бытует афоризм, что только у великих людей бывают великие пороки, с его помощью нельзя ни объяснить, ни тем более обелить перед историей и будущим репрессии 30-х годов. Неубедительны и доводы тех, кто находит в истории других стран нечто подобное, полагая, будто исторические аналогии способны быть и историческими индульгенциями. То, что было, нельзя вычеркнуть из летописи истории. Она фиксирует все — и хорошее, и плохое. Важно, однако, чтобы одно не заслоняло другое, поскольку при таком подходе утрачивается истина и панорама исторических событий предстает в искаженном свете.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Следует подчеркнуть, что первопричину успеха Сталина в борьбе с оппозицией неверно было бы искать только в правильно выбранной им стратегии и тактике. Какими бы изощренными или коварными ни были его методы, они едва ли увенчались успехом, если бы он не располагал решающим преимуществом — он отстаивал линию, которую в своем подавляющем большинстве разделял не только партийный аппарат, в той или иной степени подконтрольный генсеку, но и подавляющее большинство членов партии. В этом и состоял главный источник его победы.

Июльский пленум 1926 г. был отмечен серьезными атаками на Сталина и его политический курс. Обвинения оппозиции в концентрированном виде были изложены в та называемом «заявлении 13-ти», среди подписантов которого, помимо Троцкого, Зиновьева и Каменева, находилась и вдова Ленина Н. Крупская. «Заявление 13-ти» содержало острую критическую оценку всех основных направлений политики генсека: в области курса индустриализации, политики в деревне, в сфере международных дел. Но центральным вопросом был вопрос о бюрократическом перерождении партийного аппарата, бюрократических извращений в государстве в целом. Корень и причину всех этих «зол» оппозиция видела в Сталине, она била в набат, акцентируя внимание на том, что генсек взял курс на отсечение от руководства ближайших сподвижников Ленина (т. е. Зиновьева, Каменева и Троцкого — Н.К.). Его прямо обвиняли в том, что он поставил своей целью «реорганизовать Политбюро в том смысле, чтобы отсечь ряд работников, принимавших участие в руководящей работе при Ленине, и заменить их новыми элементами, которые могли бы составить надлежащую опору для руководящей роли тов. Сталина. План этот встречал поддержку со стороны тесно спаянной группы ближайших сторонников тов. Сталина, наталкиваясь, однако, на сопротивление со стороны других элементов, отнюдь не примыкающих к какой-либо «оппозиции». Именно этим объясняется без сомнения решение руководящей группы проводить план по частям, пользуясь для этого каждым подходящим этапом»[215].

И заключительным аккордом заявления стало следующее предостережение: «Вместе с Лениным, который ясно и точно формулировал свою мысль в документе, известном под именем «Завещания», мы на основании опыта последних лет глубочайшим образом убеждены в том, что организационная политика Сталина и его группы грозит партии дальнейшим дроблением основных кадров, как и дальнейшими сдвигами с классовой линии. Вопрос идет о руководстве партии, о судьбе партии»[216].

Но все эти предостережения и апелляции в чем-то напоминали глас вопиющего в пустыне: основная масса членов партии поддерживала линию генсека. О партийном же аппарате и говорить излишне — он по существу был под контролем Сталина. Хотя, конечно, нельзя было считать, что партийный аппарат уже в тот период был абсолютно послушным власти только Сталина. Последний свою волю проводил через высшие руководящие органы партии, т. е. опирался на вполне легитимные инструменты власти, так что внешне все выглядело вполне пристойно. Для понимания и объективной оценки тогдашней ситуации в партии необходимо не упускать из виду и большевистских традиций, важнейшей из которых являлось неукоснительное соблюдение дисциплины и строгое выполнение партийных решений. Культ партийной дисциплины стал одним из важнейших источников успехов Сталина в борьбе со своими оппонентами. В конце концов, при самом критическом отношении к Сталину, нельзя отрицать одного — действовал он в рамках принятых тогда в партии традиций и на основе партийных решений, которые ему удавалось проводить как на съездах, так и на пленумах ЦК.

В ряде современных исследований того периода жизни нашей страны главный акцент делается на том, что, мол, сама природа советского строя, а не только власть партийного аппарата, подконтрольного генсеку, предопределяла процесс концентрации власти в руках Сталина. Так, российский историк Г. Гимпельсон в своей работе пишет: «И все же при всей огромной роли партийного аппарата в создании «великого вождя» главное, ключевое значение в этом имел характер советской однопартийной политической системы, в которой был заложен принцип «вождизма», продуктом которой был сам партийно-государственный аппарат с номенклатурой во главе.

Диктатура партии с совмещением (вернее, с подменой) государственной власти, с крайней ее централизацией и концентрацией на самом верху, при жесткой партийной дисциплине и неукоснительном выполнении постановлений — «директив», исходящих от Центрального комитета партии — все это создавало благоприятные предпосылки для сосредоточения власти в руках одного лица — Генерального секретаря ЦК Коммунистической партии»[217].

При всем критическом отношении к работе указанного историка (а она выполнена в заранее заданном политико-идеологическом ключе, что и снижает ее научную ценность) следует признать, что доля истины в такой интерпретации проблемы есть. Другой вопрос (и это, на мой взгляд, главное) — какую историческую альтернативу можно было противопоставить основополагающим принципам государственного строительства в тот исторический период развития нашей страны — либеральную многопартийность или «процесс демократизации», приведший страну в конце минувшего века к распаду — современные «демократы» и либералы всех мастей, конечно, однозначно выскажутся в пользу именно второго варианта. Этот их закономерный политический и идеологический выбор очевиден. Но для тех, кто оперирует не абстрактными понятиями, а учитывает суровые исторические реальности соответствующей исторической эпохи, ответ не столь однозначен и не столь категоричен. Оценивать историю и ее важные периоды через призму современности, разумеется, допустимо. Но этот путь большей частью ведет не к познанию истины. А скорее к заблуждениям и однобоким выводам.

В борьбе с объединенной оппозицией главный упор Сталин делал на том, чтобы не просто лишить ее лидеров сколько-нибудь заметной поддержки в партийных рядах, но и доказать, что вся партия решительно и категорически отвергает платформу оппозиции. С этой целью осенью 1926 года была проведена дискуссионная кампания, тщательно подготовленная и отрежиссированная сталинской группировкой. Заранее предрешенные итоги дискуссии дали возможность подготовить и поставить вопрос об оппозиции на октябрьском объединенном пленуме ЦК и ЦКК 1926 года. Пленум признавал невозможной работу Зиновьева в Коммунистическом Интернационале ввиду того, что он не выражает линии ВКП(б) в Коминтерне. Этим же постановлением Троцкий освобождался от обязанностей члена Политбюро, а Каменев — кандидата в члены Политбюро[218]. Состоявшаяся вскоре XV-я конференция ВКП(б) приняла развернутую резолюцию «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)». Троцкистско-зиновьевский блок не получил на конференции ни одного голоса, что свидетельствовало не только об успехе сталинской стратегии и тактики борьбы, но и о повсеместном вытеснении оппозиции из партийных органов среднего уровня.

Логика внутрипартийной борьбы толкала оппозицию к каким-то новым действиям и методам. Она прибегла к созданию нелегальных организаций, что фактически поставило вопрос о «возможности существования двух партий». Проводились нелегальные собрания и встречи, для участия в которых лидеры оппозиции старались привлечь и рабочих Но все это было — занятие, заранее обреченное на неизбежное поражение. Подобная линия поведения оппозиции давала Сталину в руки лишь новые, причем весьма убедительные, аргументы в доказательство того, что лидеры оппозиции все больше становятся на путь борьбы уже не только против партии, но и против Советской власти. На объединенном пленуме ЦК и ЦКК в июле-августе 1927 года большинство пригрозило Зиновьеву и Троцкому исключением из членов ЦК в случае продолжения фракционной деятельности. Однако оппозиция продолжала добиваться своего. Весьма любопытно, как современная российская историография в лице ее некоторых специалистов оценивает действия обеих противоборствовавших сторон в тот период: «В 1927 г. борьба оппозиции с ЦК уже утратила характер борьбы за власть и превратилась в кампанию последовательной и хорошо организованной травли оппозиционеров перед окончательной расправой, а также свидетельствовала о революционном темпераменте и незаурядных бойцовских качествах лидеров оппозиции. В условиях полного господства сталинской группировки над партийно-государственным аппаратом страны, оппозиционеры могли рассчитывать лишь только на то, что какой-нибудь новый Горький скажет о них: безумству храбрых поем мы песню. Попытки выйти на улицу и организовать манифестации во время празднования 10-летней годовщины Октябрьской революции лишь доказывали совершенное истощение всех организационных возможностей оппозиции»[219].