Дженнет Лавсмит - Обольщение журналиста

• Название: Обольщение журналиста
• Автор: Дженнет Лавсмит
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0553-6

Бывалый журналист неожиданно для себя оказывается в положении растерявшегося юноши. Он вдруг обнаруживает, что две совершенно разные девушки — танцовщица из дешевого бара, оказавшаяся мошенницей, и очаровательная служащая администрации штата — одно и то же лицо. Недоумение героя усугубляет то, что его чувства раздваиваются между злостью к коварной аферистке, обобравшей его, и непреодолимым влечением к искренней, умной и светлой девушке. Как разрешится это противоречие, вы узнаете, прочитав роман.

---

— Ты знаешь, — между тем продолжала она, — я так расстроилась, когда утром мой шеф заявил, что мне придется принять удар на себя. Я чувствовала себя так, словно меня должны привязать к позорному столбу.

Дениза взглянула на него с такой тревогой и болью, что Рею сразу расхотелось заниматься разоблачениями. Может быть, оттого, что подозрения его могли подтвердиться, а он этого совсем не хотел. Единственное, чего Рею сейчас хотелось, — сжать в ладонях это невинное личико и целовать, целовать… Прямо здесь, посреди улицы, и пусть прохожие оглядываются на них, пусть думают что хотят. К дьяволу всех! К дьяволу все эти гнусные сомнения!

Дениза вдруг остановилась.

— Послушай, у меня мало времени. Я должна вернуться на работу. Здесь рядом есть маленькое кафе, давай забежим туда и съедим по салату. Ты как?

— Прекрасно.

С тобой куда угодно, добавил он про себя.

Однако в кафе, вместо того чтобы есть салат, она продолжала терзать себя предположениями по поводу дальнейшей судьбы службы.

— Ты не представляешь, как важно то, что мы делаем, для людей, приходящих к нам за помощью. Сколько прекрасных новых проектов могут быть похоронены из-за моей оплошности! Осталась одна надежда — на прессу. Если бы только ваш брат журналист мог встать на верную позицию и помочь нам…

Рей слушал, кивая. Что это? Просьба к нему лично? Раньше она никогда не говорила с ним о работе. Почему? Они знакомы не первый день, и только сегодня, да и то совершенно случайно, он узнает, что она работает в Государственной комиссии по развитию экономики штата, и не рядовым клерком, а ни много ни мало — начальником отдела. Почему Дениза ни словом не заикнулась об этом раньше?

А сейчас ее невозможно остановить. Почему? Да потому, что, зная, где она работает, он может сделать кое-какие выводы.

Но ведь Дениза же не подозревает, что он знает, кто она такая! Ни сном ни духом.

— Что-то вы, мистер Коллинз, были уж очень тихим на этой конференции. — Дениза с подозрением прищурилась. — Так что ты скажешь по поводу этого мероприятия? У тебя же есть свое мнение, не так ли?

— Ничего не скажу. Heт у меня никакого мнения. Проклятье, что это он мямлит, как младенец?

Какой там младенец? Как полный кретин! Угораздило же так вляпаться. Чертовка совсем вскружила ему голову.

Возьми себя в руки! Ты же журналист, неужели ты не чувствуешь ответственности перед обществом? Зачем ты вообще пошел на эту встречу? Забыл? Так я напомню — за фактами.

Рей даже обрадовался, когда настало время расходиться. Может, когда Денизы не будет рядом, он сумеет мыслить более ясно.

Но, когда девушка встала, чтобы уйти, он непроизвольно схватил ее за руку, не в силах отпустить.

— Пошли, мистер репортер, — она улыбнулась, мелькнула ямочка на щеке, — для сиесты время неподходящее. Меня ждут тяжелый камень и огромная гора.

— Ты имеешь в виду гору заявок на субсидии?

— Совершенно верно. А тебе что, нечем заняться? Не осталось тем для мудрых разглагольствований? Какой-нибудь там революции или вооруженного конфликта? Или, на худой конец, — добавила она с заговорщическим видом, — пресс-конференции?

— Все-все, — рассмеялся Рей, крепко сжимая ее руку, словно ребенок любимую игрушку. — Как насчет воскресенья? Рванем в Глостер, а?

— Извини, — ответила Дениза, — в пятницу я улетаю в Филадельфию и к воскресенью не успею вернуться.

Рей отпустил приятельницу, оставшись в тягостных раздумьях по поводу того, что ей понадобилось в Филадельфии.

* * *

Даже на борту самолета Дениза не могла думать ни о ком другом, кроме Рея Коллинза. Загадочный человек! Сама беззаботность и легкость. Казалось, ему все удается играючи: и работа, и танцы, и шахматы. Идет по жизни, будто порхает. Глядя на него, никогда не скажешь, что перед тобой известный журналист, специалист по самым горячим проблемам: переворотам, инспирированным выборам, проходящим под ружейным прицелом. А как он пишет! Не оторвешься! Дениза жадно глотала его статьи одну за другой, и Рей вставал перед глазами: высокий красивый парень с хитрым прищуром глаз. А как он улыбается! Зарождаясь где-то в уголках губ, улыбка постепенно преображает лицо, оно начинает светиться изнутри. Денизе очень нравились его глаза, темно-серые, глубокие. Временами взгляд его становился столь пристальным, что ей казалось, будто Рей видит ее насквозь, заглядывает в самые потаенные уголки души.

— Вы живете в Филадельфии? — обратился к ней пассажир в соседнем кресле.

— Нет, я еду туда погостить, — ответила Дениза и сразу раскрыла журнал, давая понять докучливому соседу, что предпочитает пустому разговору чтение. Гораздо приятнее думать о Рее. Вспоминать его манеру разговаривать, вспоминать, как он слушает. Он умеет слушать, вникая в проблемы собеседника. А может быть, именно она, Дениза Белл, ему так интересна? А как он целует… Девушка закрыла глаза, вспоминая, как отзывчиво таяло ее тело под страстными прикосновениями его губ, как оживало, наполнялось весенними соками… Она стремилась к нему всей душой, стремилась в объятия его сильных рук, отдать себя во власть восхитительной, горячей жажде его ласк, почувствовать его всем телом…

Дениза выпрямилась, перевернула страницу и уставилась в нее невидящим взглядом. Как же быть? Когда же наконец она решится рассказать ему всю правду?

Нет, это невозможно. Слишком много людей вовлечено в ее тайну. Прежде всего, мама. Она прожила очень трудную жизнь, танцуя в таких злачных местах, о существовании которых Дениза до последнего времени даже не догадывалась. Да, бар Трэвиса открыл ей глаза на многое. Ей пришлось узнать о Глории то, что мать дочери вовсе не хотела открывать. Но в одном девушка не сомневалась: мать ее не была мошенницей, Глория всю жизнь провела пусть не в очень почетном, но тяжелом и честном труде, и теперь никогда не простит дочери ее поступка. Поэтому, как она может признаться маме, что взяла и надула незнакомого мужчину на четыреста тысяч долларов?

Да, и маме тоже пришлось солгать. Ничего себе, благородный меценат — Гудвин Стентон.

Господи, при одном воспоминании о нем Денизу прошиб озноб. Как она умудрилась не опростоволоситься в гостях у матери Рея, когда он, как ни в чем не бывало, заявил: а теперь, дорогая, я хочу представить тебе своего дядю, Гудвина Стентона. И как только у нее хватило сил собраться и с улыбкой протянуть старику руку? Хотя, кажется, уши у нее все равно горели. Знал бы этот дядя, что перед ним та самая Шерри Шеридан…

Знала бы ее мать, что она натворила… Знал бы Рей… Но стоит ему встретиться с Глорией — и он обо всем догадается. Мать наверняка скажет: «Да, я танцовщица. Но время трансамериканских турне для меня уже прошло». И засмеется, и начнет рассказывать, а он — спрашивать. И узнает все.

Нет, Рей и мама никогда не должны встретиться. Может, стоит подыскать себе другую работу, подальше от Портленда? Но, черт возьми, ей нравится ее работа. И нравится Рей. И не просто нравится. Она его любит.

В общем, ложь исковеркала всю ее жизнь.

* * *

Мама выглядела просто прекрасно. — Денни, я наконец почувствовала себя человеком! — воскликнула она, сияя.

— Мама, я так рада. — Дениза обняла мать. Это мгновение стоило любой самой страшной лжи.

— Врачи советуют мне не уезжать далеко в ближайшие несколько месяцев, — возбужденно тараторила мать, — Не знаю, для чего я им нужна, осложнений нет никаких, и они сами удивляются, как быстро я иду на поправку. Я должна написать письмо этому господину… как его зовут? Мистеру… Стентону? Если бы не он…

— Знаешь, мама, люди его типа не очень-то любят переписываться с теми, кому помогли деньгами.

— Правда? — озадаченно спросила Глория. — А я-то думала, ему будет приятно узнать, что его доброта принесла плоды. Он, конечно, может не отвечать на мое письмо, как и на то, первое, но…

— Мамочка, да он, наверное, его даже не видел. Знаешь, у таких богачей полно всяких секретарей, бухгалтеров, адвокатов. В девяти случаях из десяти они даже не знают, на что идут их деньги.

— Не могу поверить. Я думаю, ему будет приятно узнать, что он помог свершиться чуду. И я ему еще раз напишу.

— Хорошо, мама, если тебе будет от этого легче… Я сама отправлю письмо.

Еще одна ложь. Дениза поспешила переменить тему, начав рассказывать матери о новой квартире и о Лоретте.

— А как у тебя с личной жизнью? — поинтересовалась тетя Полли. — Появился сердечный дружок?

— Да нет, — протянула Дениза нехотя.

Ей не хотелось говорить о Рее. Пора вновь сменить тему. Она начала рассказывать о работе и о тех интересных людях, с кем ее свела судьба.

Мама проявила живейший интерес к балетной студии Кроуфорда.

— Может, и мне найдется там работа? — с надеждой спросила она.

— Мама, тебе не придется больше работать.