Георгий Федотов - Судьба и грехи России

• Название: Судьба и грехи России
• Автор: Георгий Федотов
• Издательство: Издательство «София»
• Жанр: Философия
• Год: 1992
• ISBN: 5-87316-002-3

Федотов Георгий Петрович(1886 - 1951 гг.) — выдающийся русский мыслитель и историк. Его научные интересы были сосредоточенны на средневековом и древнерусском христианстве. Был близок к Бердяеву и св. Марии (Скобцовой). Защитник свободы и честности в Церкви, мысли, обществе.

Федотов  Г.П., Судьба и  грехи России /избранные статьи по философии русской истории и культуры/

---

________________________

1 Федотов  Г. П. Трагедия интеллигенции. С. 150.

2 Там же. С. 163.

3 Федотов Г. П. Революция  идет //  Современные  записки.   1929, № 39. С. 324.

4 Там же. С. 325.

5 Там же. С. 326.

==34

деятельность интеллигенции «зачастую была по существу сектантской борьбой с царством зверя-государства, — борьбой, где мученичество было само по себе завидной целью»(1).

    Федотов  очень низко оценивает влияние русского либерализма на общественную  жизнь, ибо за ним не стояло силы героического подвижничества. По мнению философа,  в условиях русской жизни либерализм превращался  в «силу разрушительную и невольно работал для дела революции»(2).

    Развивая  свое понимание интеллигенции как носителя идеалов западнического содержания, Федотов утверждает, что за антигосударственной  направленностью интеллигенции выступала направленность антинациональная. Это исключало примирение с ней патриотических кругов дворянства и армии. Интеллигенция вынуждена была в борьбе против самодержавия  искать сообщников среди крестьян и рабочих. Но Федотов отмечает непреодолимое недоверие к ней со стороны народа. Это объясняется бытовыми  чертами  интеллигенции, которые обрекали ее, не менее самих идей, на политическое бессилие. Не углубляясь в дальнейшие детали, нужно признать, что культурный портрет интеллигенции определяет собирательный  образ  федотовской России. У Федотова прежде всего интеллигенция придает лицу России не общее выражение. Судьба интеллигенции  переплетена с судьбой русской культуры. Но изображение социального лика интеллигенции не есть самоцель для Федотова. Его задача — восстановить надорванные связи поколений путем отречения от мертвого в прошлой культуре. Оценка прошлого подчинена исканию нового национального сознания. Носителем этого сознания и должна быть интеллигенция. Какая? Федотов отклонят всякие попытки идеализации вчерашнего дня России, Старые грехи требуют искупления, а новое сознание — покаяния. Интеллигенция повинна  в грехах России. Она  должна покаяться перед лицом России, то есть «переменить свой ум», переосмыслить свое прошлое. Для интеллигента Федотова акт познания истории, акт культурного самосознания есть акт покаяния. «Лишь совершивший  эту суровую работу — прежде всего в самом себе — может  надеяться войти небесполезным работником в трудовую мастерскую новой России»(3).

    Как же видит Федотов новую Россию?

    Новая  Россия — это Россия обезображенная и преображенная революцией. В ряде социально-публицистических очерков русский мыслитель пытается начертить путь революции и разглядеть новый план социального строения России(4). Федотов не посторонний враждебный или равнодушный  наблюдатель, он активный и заинтересованный исследователь Советской  России, тщательно собирающий  все, что не мог скрыть от русской эмиграции «железный занавес». Недостаток сведений он восполняет интуицией историка и воображением художника, Федотов не ослеплен ненавистью, поэтому его социологический взгляд зорок и точен, а позиция на высоте «горы», куда прибило ковчег эмиграции, открывает перспективы и ракурсы, которые трудно увидеть из самой России. Наконец, его модель «нового общества», отмеченная индивидуальностью создателя, свободна от идеологической штамповки.

________________________

1Федотов  Г. П. Революция идет. // Современные записки. 1929,   №  39. С. 326-327.

 2 Там же. С. 327.

3 Там же. С. 307.

4 См.: Федотов Г. П. И есть, и будет: Размышления о России и   революции. Paris, 1932.

==35

   Федотов прежде всего вглядывается в социальные изменения России, ибо «ни в чем так не выразилась грандиозность русской революции, как в произведенных ею социальных сдвигах»(1). Это самое прочное, что создала революция, — «новое тело» России переродившейся, с новыми классами и новой психологией старых. Для Федотова глубина социального переворота была обусловлена не только политической волей большевистской партии, но и такими мощными факторами, как голод, разорение  гражданской войны  и- войны империалистической. В итоге Федотов констатирует раздавленную прослойку людей умственного труда, всегда хрупкую в России, уничтожение помещиков, интеллигенции, старой буржуазии и появление новых социальных образований. Он развертывает методом социологического портретирования в публицистическом исполнении целую панораму общественной жизни СССР в ?0-30-е годы. Особенное внимание уделяет Федотов своей заветной теме — теме культуры в узком смысле слова. Здесь он видит обломки старого, заглушаемые  «буйным  ростом молодняка». При этом, «не доверяя жизненным  силам новой  культуры, государство сознательно губит старую(2). Как  ни больно и как ни горько Федотову, он сохраняет объективный взгляд и предпочитает говорить о «новой культуре», а не о «новом варварстве». Главную трудность в оценке этой культуры наш мыслитель обнаруживает в сложном соотношении между коммунистическим и национальным.  Федотов их разделяет, но не до конца, так как для него «идеология коммунизма   была  центром кристаллизации всех новых сил»(3). Однако Федотов убежден: «Не марксизм лег в основу новой культуры, хотя он завещал ей некоторые из своих элементов»(4). Многие суждения  Федотова сейчас звучат как аксиомы.

     Спасительные для России силы русский мыслитель видит не в «новой  культуре». Они имеют подземные источники. Самый  мощный   и древний из них — Церковь. Федотов ясно понимает, что «революция вызвала широкий  отход от Церкви или охлаждение к ней». Все дело в характере этого отхода и охлаждения.

     В церковной проблеме, как и везде у Федотова, «революция была мечом, разделяющим  — живое от мертвого»(5). Церковь прошла через аскетическое очищение, закрепилась в аполитизме. С отходом от Церкви народных  масс в это время началось возвращение в Церковь значительной части  интеллигенции. Обращение интеллигенции Федотов считает «естественным  завершением мощного  движения русской культуры конца XIX  и начала XX века»(6). Однако мыслитель отмечает и опасные настроения, которые привносят в Церковь представители интеллигенции: апокалипсическое  упразднениесоциальных и национальных проблем, отрицание   культуры, мистический нигилизм. Все  же, по  убеждению Федотова,  именно в Церкви  происходит накопление культурных сил. Федотов  очень реалистично оценивал ситуацию. Церковь не вобрала в себя  всей старой интеллигенции. Процесс оцерковлениязамедлился. Главное разделение в обществе произошло по моральной линии. Многие  лишь подошли к Церкви  и остановились на пороге, удерживаемые страхом перед мистико-эсхатологическим накалом идей. Для Федотова в центр  религиозного горизонта выдвинулась «проблема России, не по-

________________________

1 Федотов Г. П. Новая Россия // Современные записки. 1930,  №  41. С. 276

2 Там же. С. 295.

3 Там же. С. 296.

4 Там же.

5 Там же. С. 307.

6 Там же. С. 308.

==36

гибшей, но погибающей». Спасение ее Федотов не мыслит на политических путях. С выходом Церкви  из подполья, с легализацией и экспансией церковной  ставится цель «нового крещения Руси» — «отвоевание масс у антихриста»(1).

     Из того, что совершается в России, самое важное для Федотова — это жестокая борьба мировоззрений происходящая в глубинах, в двух одновременно и параллельно протекающих течениях рационализации народного сознания и его христианизации. Борьбу эту русский мыслитель вовсе не рассматривает как продолжение борьбы «старого с новым». Христианство — вечное, а «новое» — слишком старо. Не отождествляет он и дело Церкви  в России с делом старой культуры. Церковь не отрицает «новой культуры» и не станет защищать некоторые интеллектуальные и эстетические идеалы XIX века. Федотов весьма осторожен в оценках действительного положения Церкви в «новой культуре». Но для него несомненно, что Церковь является источником всякого творчества, резервуаром духовных сил, из которого «будут питаться все живые направления русской культуры»(2). Именно Церковь остается в России единственной хранительницей и носительницей духовного преемства.

     Федотов всматривается и в противоположный Церкви мрачный  полюс «нового общества» — в механизм политической власти. Здесь русский мыслитель  дал культурсоциологический анализ феномена «сталинократии»(3). Для Федотова-историка  завершение русской  революции Сталиным  есть проявление общей закономерности всякой «великой» революции, а «эволюция революции» в сторону политической демократии «была  бы настоящим чудом». Федотов оценивает установление «сталинократии» как контрреволюцию. Наш  мыслитель, в отличие от мнения большинства эмиграции, которая еще и в 30-е годы говорила о господстве в России коммунистов, или  большевиков, мечтая об избавлении России от них, проницательно указывал, что «большевиков уже нет, что не «они» правят Россией»-- «не они, а он». Уже нe «кoммунисты», a кaкие-то новые люди, возглавляемые «им», пришли к власти. Для Федотова«сталинократия» есть ликвидация коммунизма, прикрытая марксистскими  символами.  Во  всей культурной политике Сталина   русский мыслитель усматривал борьбу с марксизмом. Отсюда он ставит вопросы о партии: «Почему не ликвидирована партия вместе с ликвидацией основ ее  миросозерцания?».«Какой смысл  коммунистической  партии, очищенной  от коммунизма?». И ответы Федотов ищет в характере единодержавия Сталина. Федотовский анализ «сталинократии» дает множество тонких наблюдений, точных характеристик и верных оценок, которые нам  помогают понять то, что только сейчас для многих начинает проясняться.