Георгий Федотов - Судьба и грехи России

• Название: Судьба и грехи России
• Автор: Георгий Федотов
• Издательство: Издательство «София»
• Жанр: Философия
• Год: 1992
• ISBN: 5-87316-002-3

Федотов Георгий Петрович(1886 - 1951 гг.) — выдающийся русский мыслитель и историк. Его научные интересы были сосредоточенны на средневековом и древнерусском христианстве. Был близок к Бердяеву и св. Марии (Скобцовой). Защитник свободы и честности в Церкви, мысли, обществе.

Федотов  Г.П., Судьба и  грехи России /избранные статьи по философии русской истории и культуры

---

 2 См.: Федотов        Г. П. Социальное значение христианства. Paris,   1933.

==12

 ния экуменических встреч и собеседований(1). Однако и здесь его постигли разочарования: попытки религиозного соединения еще более подчеркивали непримиримые разногласия.

     Важным  событием парижского периода жизни Федотова было знакомство на клермонском съезде в 1927 году с Ел. Ю. Скобцовой  (впоследствии матерью Марией) и  И.И. Фондаминским, которые стали его  верными друзьями. При участии И. И. Бунакова-Фондаминского и Ф. А.  Степуна Федотов основывает журнал «Новый Град. Философский, религиозный и культурный обзор» (Париж, 1931-1939, № 1-14), где он программно заявил о себе как выразителе и созидателе особого «пореволюционного сознания»(2). Этот журнал поставил Федотова среди русской  эмиграции в центр споров о России(3).

     Особо нужно сказать о совместной работе Федотова с матерью Марией и И.И. Фондаминским и в «Православном деле»(4). «Православное  дело» возникло прежде всего как организация практической христианской работы в годы тяжелого кризиса, больно ударившего по беззащитной русской эмиграции. Но социальная работа по мере созревания самосознания ее деятелей требовала  богословского самоопределения,  уяснения своего исторического места в жизни и предании Церкви. Федотов был главным идеологом «Православного дела» как дела социального христианства и покаяния.

     Федотов всегда тянулся к молодежи, и в эмиграции он нашел друзей  среди младшего поколения —  молодых писателей и поэтов, собиравшихся в квартире Фондаминского, который  предоставил им возможность выпускать сборник под названием «Круг».

     В своей публицистике русский мыслитель дает анализ русской революции и ее «псевдоморфоза» — «сталинократии»(5). Перед лицом фашистских диктатур он продолжает отстаивать идеалы христианства и гуманизма. Федотов сохранял полную независимость от мнений коллег по  Богословскому институту. Но со стороны правой печати он постоянно  подвергался нападкам. Одним из поводов к возмущению был доклад Федотова о «Еврейско-русской дружбе». В полузакрытом собрании он говорил о расхождении путей между евреями и русскими после обращения вождей русской мысли  к православию. Однако само  сочетание слов «дружба с евреями» вызывало приступы оглушающего и ослепляющего негодования.

    Война в Европе  обострила разногласия среди русской эмиграции. Вновь взрыв  возмущения  правых Федотов  «спровоцировал» статьей «Passionaria» в «Новой России», где он выступил в защиту испанской демократии против фаланги Франке, действовавшего под знаменем Христа. На этот раз Федотова осудил даже сам митрополит Евлогий.

   Позиция Федотова  под угрозой военных событий продиктована его опасениями, что война не только разрушит европейскую культуру, но и приведет к моральному вырождению  всего человечества. Особенно он

________________________

1 См., например: Федотов     Г. П. Оксфорд // Путь. 1937, № 54.   С. 57-62; Он   же.  После Оксфорда   //  Современные записки.   1937, № 4. С. 430-444.

2 См.: Федотов     Г. П. Новый Град // Новый Град. 1931, № 1. С.

3 См.: Руднев     В. Политические заметки (Еще о «Новом Граде»)   //  Современные записки. 1932, № 50. С. 438-455.

4 См.: Православное дело. Париж, 1939. С. 5-8.

5 См.: Федотов      Г. П. И есть, и будет: Размышления о России и   революции. Paris, 1932; Он же. Сталинократия // Современные   записки. 1936, № 60..С. 374-387.

==13

болеет за Россию, желает «защитить» ее, выискивая во внешней политике Сталина национальные интересы. Тонкая и горькая ирония Федотова по отношению  к Сталину в новогодней статье 1939 года «Торопитесь!», где он заметил, что защита России потребовала бы от Сталина «сверххристианской» жертвенности, была использована его врагами и не понята ближайшим  окружением Федотова. Митрополит Евлогий созван правление  Богословского института и  предложил вынести  «порицание» публицистической деятельности Федотова, так как она приняла «характер опасный  и угрожающий  существованию института, вызывала смущение  и соблазн в русском обществе»(1). Федотова в это время находился в Англии и очень тяжело переживал «приговор» своих коллег. Правлению  он ответил письмом, в котором просил пересмотреть решение и указал на опасность ориентации Богословского института на правые круги эмиграции. В поддержку Федотова выступили студенты института, боявшиеся, что Федотов уйдет. Но правление не хотело его уволить, однако свое порицание подтвердило вторичным постановлением.

    Конфликт  с Богословским институтом еще более обострился для Федотова после выхода номера «Пути» со статьей Бердяева «Есть ли свобода в православной церкви?». Почти все профессора отказались от сотрудничества в «Пути». Оставаться в институте Федотову стало невыносимо.

    Эту трагическую  ситуацию разрешила война. С началом немецкой оккупации  бороться за идеалы христианства и гуманизма во Франции было   опасно и публично  невозможно. Воспользовавшись помощью Американского  еврейского рабочего комитета, включившего в список лиц, имеющих  право въезда в Америку вне квот и консульских формальностей, сотрудников «Новой России», Федотов покидает Париж и уезжает в Марсель, в «свободную зону» Виши, а 15 января 1941 года на французском  пароходе «Альсини» эмигрирует в США После длительного и опасного «путешествия» он 12 сентября 1941 года прибывает в Нью-Йорк.  Начинается последний, «американский», период его жизни.

    Хотя имя Федотова хорошо известно, работу в американских университетах ему было получить сложно. Первые два года он живет в Нью-Хевене и  преподает в школе при  Иельском университете, пользуясь стипендией Бахметьевского  фонда. В 1943 году Федотов принимает предложение  русской Свято-Владимирской православной семинарии в Нью-Йорке, где работает до конца своей жизни. В это время он создает свои фундаментальные  труды по истории русской духовной культуры, часть которых вышла  на английском языке уже после смерти автора(2). Не оставляет Федотов и публицистику, пишет в «Новом журнале», в эсеровском «За свободу», в некоторых американских изданиях. Однако его круг живого  общения значительно сужается. Общество  американцев оказывается чуждым Федотову, «из-за присущего им оптимизма и недостаточного понимания нашего  русско-европейского пути»(3). Утешение русскому мыслителю  давали публичные лекции, устроенные Г. И. Новицким при «Обществе друзей Богословского института в Париже». Но сердечная болезнь подрывала его силы. 1 сентября 1951 года в городе Бэкон, штат Нью-Джерси, после двухнедельного пребывания в госпитале Г. П. Федотов скончался.

   «Человек начинается с горя», — любил повторять Федотов слова из

________________________

1 Федотов  Г. П. Лицо России. Paris, 1967. С. XXV.

2 Fedotov G.  P. The Russion  Religious Mind: Kievan  Christianity. The   Tenth to the Thirteenth Centuries. Cambridge, Mass., 1946; Fedotov G. P.   A Treasury of Russian Spirituality. T.-Y„ 1948; Fedotov G. P. The Russian   Religious Mind. Vol. II. The Middle Ages: The Thirteenth to the Fifteenth   Centuries. Cambridge, Mass., 1966.

3 Федотов       Г. П. Лицо России. Paris. 1967. С. XXXIII.

==14

одного из стихотворений А. Эйснера, участника гражданской войны в Испании, а потом «возвращенца». Этого горя Федотов отведал в эмиграции сполна, встречая непонимание, отчужденность и даже враждебность со стороны коллег-преподавателей и собратьев по перу, не говоря уже о постоянных материальных  тяготах эмигрантской жизни. Но это — цена свободы, без которой задыхался ум и не окрылялось  слово русского мыслителя. Г. П. Федотов оставил более трехсот статей самого разнообразного содержания. На Западе они получили заслуженное признание и по сей день вызывают живой интерес, собираются и переиздаются(1).

                                                                                              II

    Такова судьба Г. П. Федотова в скупых штрихах внешней биографии. Она  достаточное типична для людей его поколения и его духовного горизонта. Это жизнь, рассеченная мечом революции. Правда, одна особенность сразу бросается в глаза: долгое первоначальное «молчание», слишком  запоздалое вступление на свой творческий путь, какое-то отставание от сверстников. Действительно, когда, например, Н. Бердяев, С, Булгаков и П. Флоренский уже говорили во всю мощь своего голоса, Г. Федотов голос еще  пробовал. Здесь мы стоим не только перед личиной судьбы мыслителя, но и перед лицом его личности. Личность всегда тайна, трудно прозреть ее даже сквозь щель творческого самовыражения. Но нам важна не эмпирическая личность, а личность, проецируемая на план культуры. Однако психологический контур ее должен быть отмечен.

     Если мы  станем искать слово-ключ, слово-символ, связующее характер и самосознание Федотова, то слово это уже найдено — молчание(2). Под знаком молчания  вынашивает Федотов свои убеждения, под знаком молчания видится ему Древняя Русь. Все тексты Федотова звучат в контексте молчания. В этом «творческом молчании» сплав глубины мысли, дисциплины  формы  и уравновешенности мировоззрения, Федотов не спешил сказать, он спешил слушать — слушать историю, Россию, революцию.  Поэтому  так поздно и так осторожно начал он говорить, больше спрашивая, чем отвечая.