Николай Каманин - Экспериментальная космическая станция на орбите

• Название: Экспериментальная космическая станция на орбите
• Автор: Николай Каманин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1969

О полете космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5», их стыковке, о создании первой в мире экспериментальной космической станции (ЭКС), о летчиках-космонавтах рассказывают Н. Каманин и М. Ребров

---

Говорят: каков запевала, таков и хор. Студенческая группа, куда входил Алексей, считалась лучшей. Это если суммировать все показатели. В награду за успехи вручили ребятам бесплатные путевки в город Киев на зимние каникулы. Вот тогда и побывали на знаменитом «Арсенале», вымеряли шагами Крещатик, обошли старинную лавру и все музеи.

Но и это еще не все. Спортзал института стал для него вторым домом. Он увлекся фехтованием и здесь проводил все остававшееся от занятий время.

Смелость, быстрота реакции, ловкость, упругость – вот качества, без которых фехтовальщиком не станешь. У Алексея они были. Но было и еще одно завидное качество – упорство. Оно-то и помогло ему прикрепить к лацкану пиджака значок мастера спорта СССР. Не раз в составе сборной команды города выступал Алексей на всесоюзных соревнованиях. Дважды становился чемпионом Советского Союза.

Учеба и спорт, спорт и учеба чередовались все эти годы. Короткие летние каникулы, лагеря, экскурсии в Третьяковку, выступления в Лужниках, бесконечные споры о будущем науки, ну и об астронавтике, конечно. Зачитывались Толстым и Хемингуэем, Бёлем… Обсуждали, спорили.

Помните извечный спор: физики и лирики. Так вот, он умел видеть поэзию в науке. Автоматика – это не только провода и датчики, чувствительные элементы и сложные схемы. Автоматика – это целый мир, полный мудрости, счастья и волнений.

В день, когда стартовал спутник № 1, Алексей уже работал инженером на одном из предприятий. Как и все, волновался, как и все, торжествовал. «Свершилось! Первый шаг сделан. Жди очередного».

12 апреля 1961 года, когда полетел Ю. Гагарин, Алексей отчетливо представлял всю сложность и значимость этого события. Для него оно означало: путь открыт. И хотя он и раньше понимал, что это обязательно должно произойти, тем не менее все разговоры о случившемся, сообщения радио, публикации в газетах воспринимались как что-то фантастическое, почти сказочное. На практике свершилось то, к чему был подготовлен ум, но чего не испытывало еще сердце.

Так уж устроен человек, что каждый по-своему относится к удивительным событиям века. Одни гордятся ими как своими достижениями, иногда вполне законно. У других они вызывают взрыв восторга на день-два. Третьи только ахают: «Везет же людям…» Алексей принял полет «Востока» как вызов лично ему. Тогда и сказал себе: «Буду космонавтом-испытателем».

Сказал… Сказать легко. А как это сделать?

В Звездный он попал позже других. Точнее, много позже, когда штурм космоса, полеты пилотируемых кораблей вошли в систему научного подвига страны, стали звеньями далеко идущей и строго рассчитанной программы исследований.

Но «опоздание» (рискнем назвать его так) не сделало для него исключения. Не сделало исключения и то, что трижды уже стартовали в космических кораблях люди, чья профессия не была связана с авиацией. Прошел через все испытания: центрифугу и сурдокамеру, тренажеры и невесомость, полеты на специальных самолетах и прыжки с парашютом…

Лестница в космос не из коротких. На ней много ступенек. И закон таков: перескакивать через них нельзя, шагать надо только по всем по порядку, снизу вверх.

Константин Феоктистов: «Каждый полет – это большая исследовательская работа, путь к более широкому познанию тех законов, которыми определяется движение корабля, функционирование его систем, агрегатов – всего сложного бортового комплекса. Естественно, что чем полнее будет информация, собранная в космосе, чем квалифицированнее будет ее оценка, тем успешнее люди будут продвигаться по космическому пути.

Елисеев – инженер с большим техническим кругозором, конструкторской стрункой, наблюдательный, с тонкой интуицией. Это человек страстный, увлекающийся и в то же время хладнокровный и рассудительный.

Он умеет мечтать и, если хотите, фантазировать. А именно эти качества, когда они базируются на фундаменте больших знаний, позволяют заглядывать в будущее и отчетливо видеть перспективы настоящего.

Естественно, что подготовка к полету потребовала от него большого напряжения, мужества, воли. Он скрупулезно учитывал все рекомендации и замечания врачей, инструкторов и создателей космической техники. Как видите, он выдержал испытание».

Космонавт-16

«Невезучий ты, Женька», – говорили ребята, Да и сам он чувствовал, что невезучий. Надо же такому случиться: сбил носовой стойкой два фонаря световой системы, чуть не вспорол «живот» самолету. А все почему? Замечтался на посадке. Бывает такое блаженное состояние. Летишь и задумаешься вдруг о том, как хитро устроен мир, «Тонны металла, тяжесть тяжеленная, а в воздухе держится легко, послушно, податливо. Что хочешь, то и делай. Чуть «ногу дал» или ручку потянул – среагирует сразу: верх – низ, право – лево. А кругом небо…»

Почему он стал летчиком? Ну, почему? Случайно? По принуждению? Ни то и ни другое. А что же?

…Деревенька, где родился и рос, маленькая, глухая. Название, правда, звонкое – «Пруды» и с историей связано. Рядом Куликово поле, то самое, на котором сражалось против иноземных полчищ «железное» войско Димитрия Донского. Женька любил приходить сюда и, усевшись поудобнее на каком-нибудь бугорке, рисовал в своем воображении картины былых боев, блеск кольчуг, скрежет металла. Перед глазами, словно мираж, мчались закованные в броню всадники-богатыри с пиками в руках, громили врагов, и неслось над огромным полем громогласное, раскатистое «ура!». А может, в те времена не кричали «ура»? Ну тогда кричали что-нибудь другое. В тишине сражения не происходят.

Женька ложился на траву и прикладывал ухо к земле. Старая бабка говорила, что земля поет, нужно только уметь ее слушать. Он слушал. Долго, напряженно. И тогда начинало казаться, что откуда-то издалека приходят низкие, отрывистые звуки. Земля вздыхала под тяжестью конницы Димитрия Донского. Ближе, ближе… Женька напрягал слух, а потом вдруг оказывалось, что это гонят табун колхозных лошадей. Тогда с досадой ворчал на бабку и ее сказки.

В сентябре 1941-го Женька должен был пойти в первый класс. А тут война с фашистами. Правда, поначалу она не очень чувствовалась. Зарево боев полыхало где-то далеко. Но ветер с запада доносил и до Прудов гарь пожарищ, тревожные раскаты орудийного грома.

Война… Страшная, суровая. Как-то сразу повзрослели вчерашние мальчишки. Морщинками сошлись к переносице брови, потухли в глазах безмятежность и озорство. Война! Черной лавиной надвигалась она со всех сторон. Небо, набухшее от дыма и пороховой копоти, опустилось к самой земле, давило на вершины деревьев, рваными кусками плыло по глади прудов.

Самое страшное пришло неожиданно. Оно мчалось на мотоциклах в лягушачьего цвета рубашках с засученными рукавами, в темных очках и с автоматами на шее… Деревня словно вымерла. В узкую прорезь чердачного окна Женька видел кусочек пыльной улицы и их соседа – Одноглазого. Так звали в деревне бывшего кулака. Он был единственным, кто вышел встречать оккупантов с хлебом и солью.

– У, сволочь! – сорвалось тогда с детских губ. И Женька ощутил вдруг горькую тоску. Она забралась куда-то внутрь и больно щемила сердце.

Фашисты пришли в конце сентября. А в декабре конница генерала Белова гнала их на запад. «История повторяется, – думал Женька. – Раньше Донской громил незваных гостей, теперь Белов гонит их с русской земли».

В школу пошел Женька с опозданием, но учился хорошо. Как-то услышал разговор учителей между собой: «Смышленый паренек». Говорили о нем. Покраснел, смутился и убежал. Но старался после этого еще больше. И когда закончил четвертый класс, принес домой книжку с надписью: «За хорошую учебу».

Школу Женька любил. Любил, подперев кулаками щеки, слушать рассказ учителя о далеких странах, древних животных, знаменитом бунте Пугачева, удивительных законах физики и математики, гражданской мужественности Пушкина и Чернышевского…

В зимние стужи и в осеннюю распутицу деловито меряли мальчишечьи ноги длинные километры: туда – обратно. Казалось, ничто не сможет ему помешать доучиться до конца. А вот помешало. Беда не ищет особых зарубок на доме.

…Трудной выдалась та весна. Она наступила незаметно. Лес был еще в зимнем убранстве, но уже пригревало солнце, появились первые проталины, потемнели дороги. Гроб с телом отца отвезла на кладбище заморенная лошаденка. Восемь ребят осталось у матери. Восемь! И всех надо накормить, одеть, обуть. А где взять деньги, хлеб? Какой тогда была жизнь в колхозах, знают многие. Тогда-то и решил Женя оставить школу и поступить в Каширский сельскохозяйственный техникум. Какая ни есть, но стипендия, помощь семье.

В техникуме пристрастился к книгам. Читал запоем все, что попадалось под руки. Книги увлекали, поднимали настроение. Было и другое, что влекло его в печатный мир слова. Женька копил в себе добрые начала и не боялся перенимать чужие помыслы и дела. Поэтому и книги превращались в его мозгу в долгие серьезные раздумья, так сказать, дозревали в голове.