Питер Акройд - Падение Трои

• Название: Падение Трои
• Автор: Питер Акройд
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98695-042-6

Блестящий исторический роман Акройда изобилует тайнами и интригами, мистическими и экстремальными происшествиями. События, разворачивающиеся на раскопках античной Трои, по накалу страстей не уступают захватывающим эпизодам гомеровской Илиады.

Смело сочетая факты и вымысел, автор создает яркий образ честолюбивого археолога-фанатика с темным прошлым и волнующим настоящим. Генрих Оберманн — литературный двойник знаменитого «первооткрывателя Трои" Генриха Шлимана. Как и положено авантюристу мирового масштаба, в его прошлом загадочный брак с русской женщиной и нечистые операции в золотых песках Калифорнии, а в настоящем — не менее масштабные авантюры, неумеренные амбиции и юная жена — наследница захватившей душу Оберманна древней культуры.

Во время раскопок легендарного города смешиваются реальные артефакты и фальшивки, холодящие кровь истории и искусная ложь. Накал человеческих страстей разрешается буйством природных стихий, сметающих на своем пути следы прошлого и настоящего, вымышленного и реального.

---

— Он подвинул ей стул и сел напротив.

— Ты понимаешь, что мы сделали?

— Разумеется, Алекс. Мы убили дракона.

— Мы не сможем вернуться.

— Разве ты действительно хочешь вернуться? Ведь он пытался убить тебя.

— Змея могла приползти во время грозы.

— Он уничтожил твои таблички.

— Это могла быть случайность, София.

— В Трое случайностей не бывает.

— Оба говорили быстро и взволнованно.

— Ты сказала, что он тебе не муж.

— София рассказала ему всю историю. Он очень внимательно слушал. Когда она закончила рассказ, он вздохнул.

— Значит, он привез эту женщину…

— Свою жену.

— Он привез с собой свою жену и поручил ее слугам. Интересно, отчего она сошла с ума.

— Не хочу этого знать.

— И ты уверена, что Леонид ее сын?

— Он назвал ее матерью, Алекс. Мне кажется, это убедительное доказательство, разве не так?

— Он действительно похож на Оберманна. Сейчас я это вижу. Но я никогда не думал…

— Никто не мог этого подумать.

— Конечно, именно поэтому Оберманн называет его Телемаком. Сыном хитроумного Одиссея.

— Я хотела встретиться с ним. Разоблачить его. Но ты прав. Я не могу туда вернуться.

Торнтону стала совершенно ясна ситуация, в которой он очутился.

— У меня нет причины возвращаться. Он уничтожил мою работу. Если нас видели, когда мы уезжали…

— Это могло бы скомпрометировать нас?

— Разумеется.

— Мужчину и женщину, едущих верхом во время грозы?

— К тому же, он скоро узнает, что мы взяли с собой паспорта и деньги, — сказал Александр.

София встала и подошла к окну. Дождь все так же заливал опустевшие улицы.

— Нам надо уехать в Константинополь. Там мы будем невидимы, пока не решим, что делать. Ты, конечно, должен вернуться в Англию.

— А ты, София?

— Не знаю.

— Вернешься в Грецию?

— Я была шлюхой Оберманна. — Торнтон густо покраснел. — Кому я там нужна? Мои родители зависят от его денег. Они не будут рады моему возвращению.

— Мы можем пожениться, София. — Он произнес это легко, почти небрежно. — Я мог бы сказать — для того чтобы спасти твою репутацию. Но это было бы оскорблением для тебя. Я просто хочу жениться на тебе. — Она повернулась и пристально посмотрела на него. — Я знаком с доброжелательным священником в Лондоне. Там тебя никто не знает.

— То есть, никто не знает моей истории? Но я буду помехой тебе.

— Не представляю лучшей судьбы для себя.

София решила, что он предлагает пожениться из сочувствия, чтобы обеспечить ей законный статус и имя.

— В Англии легко развестись спустя какое-то время?

— Я не сказал ни слова о разводе.

София смотрела на него, не зная, как реагировать.

— Не понимаю тебя, Алекс.

— Я буду счастлив жениться на тебе. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Но мы едва знаем друг друга.

— Я наблюдал за тобой, София, как я уже признавался. Видел тебя в тени этого человека. Разговаривал с тобой. Делился открытиями и видел увлеченность в твоих глазах. Это место как бы служит ареной для испытаний. Я знаю тебя так же хорошо, как если бы мы были знакомы сто лет.

— Сто лет было бы слишком много. — Она не знала, что ответить. — Мы бы устали друг от друга.

— Я никогда не устал бы от тебя.

— Я не девушка, Александр.

— Ты носишь его ребенка?

— Нет. Думаю, что нет.

— Мне этого достаточно.

— А что будет с ним?

— Он будет рвать и метать, — ответил Торнтон. — Но ничего не сможет сделать. Гордость не позволит ему обнародовать эту историю.

— Он двоеженец. По греческим законам он должен попасть в тюрьму. — Она вдруг засомневалась. — А что, если он развелся с этой русской?

— Он не мог этого сделать из-за ее болезни. Такой процесс нельзя возбудить. В Англии это невозможно. — Он вспомнил о коллеге из музея, которому пришлось поместить жену в частный сумасшедший дом в Хокстоне. — Стал бы он держать ее так близко на попечении своих слуг, если бы давно развелся? Все кончено, София. Ты больше не увидишься с ним.

Во время разговора они постепенно сближались. Они могли бы коснуться друг друга, но не коснулись.

— А твоя работа?

— Моя работа здесь закончена. Я уверен, что смогу воспроизвести по памяти множество символов, но что это за свидетельства? Их можно счесть плодом разыгравшегося воображения. У меня нет ни доказательств, ни записей.

— Но ведь ты можешь рассказать о том, что ты видел.

— Это было бы глупо, София. И Оберманн меня бы засмеял.

— Ты думаешь, он намеренно все уничтожил?

— В противном случае, как ты говоришь, получается слишком много совпадений. Я слышал, как занялась солома за несколько минут до того, как над нами разразилась гроза. Я уверен, что не было никакой молнии. Не видел ничего похожего. Что могло быть легче для него, чем поджечь солому, когда он увидел, что близится гроза?

— В таких обстоятельствах хватило бы зажженной свечи.

— Он наклонился и в первый раз легко поцеловал ее в лоб.

— И ты думаешь, что он подложил змею?

— Он любит наблюдать за этими змеями. Ему нравится, что они смертельно опасны.

— В камне достаточно трещин и щелей, через которые она могла вползти. Зачем убивать меня?

— Ты не понимаешь. Он ребенок. Он не выносит, когда ему противоречат. Терпеть не может соперников.

— Он не мог допустить мысли, что Троя…

— Его Троя, Александр.

— Что его Троя будет разрушена. Он видел войско гомеровских героев. Я видел племя людей совсем иной культуры, совершавших человеческие жертвоприношения.

— Для него это было невыносимо. Ведь Троя — смысл его существования.

— Что он станет делать?

— Продолжит работать. Без передышки. Когда он раскопает древний город целиком, уедет. Примется искать другое священное место.

— И будет гнать от себя мысль о табличках, словно они никогда не существовали.

— Он уже забыл о них. — София вздрогнула. — Все-таки дождь промочил нас насквозь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Оберманн занимался тем, что защищал раскопы от бушевавшей бури, целый день укладывая мешковину, сооружая укрытия из дерева и листов гофрированной жести.

— Теперь, — сказал он Лино, — пейзаж напоминает поле боя под Севастополем. Но мы сокрушили врага. — Он взглянул на обгоревшее и частично разрушенное жилище Торнтона. — Я не видел мистера Торнтона с тех пор, как разыгралась эта трагедия. Должно быть, он безутешен.

— И мы все тоже, Генрих. Кадри-бей говорит, что молния уничтожила все.

— То, что залил дождь, превратилось в грязь. Вы были у Торнтона?

— Не могу заставить себя пойти. Не могу вынести мысли, что все его надежды рухнули.

— Ваша чувствительность делает вам честь, Лино. Но странно, почему он не пришел сюда. Пошлю-ка я за ним мальчика.

— Англичане склонны к самоубийству.

— Сомневаюсь, что это верно в отношении Торнтона. Он слишком упрям. Рашид, подойди ко мне. Сходи к мистеру Торнтону. Он расстроен. Если его там нет, посмотри, не бродит ли он среди скал. Но будь осторожен. В грозу выползают змеи.

Рашид покачал головой.

— Он уехал, сэр.

— Уехал? Куда уехал?

— Уехал верхом. И мадам вместе с ним. В сторону Чанаккале.

— Тебе, должно быть, это приснилось, Рашид. Мадам уже в городе. Она уехала вчера. — Мальчик опять покачал головой, но ничего не сказал. — Ладно. Я сам расследую таинственное исчезновение Александра Торнтона. — Оберманн направился к лишенному крыши дому и, как только вошел, понял, что англичанин исчез. Хотя он и посмеялся над словами Лино о склонности англичан к самоубийству, все же внимательно осмотрел небольшой альков в главной комнате.

— Он удрал, — вслух сказал Оберманн. — Вот это да!

— Затем подумал о Софии. Невозможно представить, чтобы она вернулась и тут же снова уехала, так быстро и незаметно.

Он услышал стук копыт коня Леонида, а потом увидел его самого, измученного и насквозь промокшего.

— Тебе следовало остаться на ферме. Не было никакой нужды скакать в грозу.

— Была нужда.

На самом деле Леонид оттянул отъезд с фермы Теодора Скопелоса. Он боялся гнева отца. Как только София увидела его рядом с матерью, он понял, что все изменится. Он не собирался сообщать Софии, что эта женщина его мать, слово вырвалось у него само. Леонид не мог отрицать свое родство. Он любил мать, даже при всем ее безумии, и не мог предать.

Оставшись ночевать на ферме, он ломал голову, как лучше поступить. И хотя на следующее утро разыгралась гроза, ему было ясно, что нужно вернуться в Трою и принять на себя ответственность за последствия того, что открылось.

— Да что с тобой, Телемак? Ты выгладишь, будто тебя собираются повесить.

— Я должен кое-что рассказать вам.