Владимир Коваленок - Родина крылья дала

• Название: Родина крылья дала
• Автор: Владимир Коваленок
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-7880-0124-2

В автобиографической повести наш земляк, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Владимир Коваленок увлекательно рассказывает о космических буднях, вспоминает о том, как пришел в военную авиацию, а затем — в космонавтику.

В книге использованы фотографии из семейного архива В. В. Коваленка, а также снимки Ю. С. Иванова, В. И. Витченко, А. Г. Николаева, Н. Н. Бондарика, И. Я. Митко, М. П. Кенько, В. И. Ждановича.

---

Самолеты уже за деревней. Я вбежал в деревню в шлемофоне, плакал, кричал им вслед:

— Дяди летчики, у меня есть шапка летчицкая, возьмите меня, я тоже буду летчиком!..

С этого дня деревенская кличка Летчик приклеилась ко мне накрепко. Клички у нас иногда полностью заменяют имя и фамилию. Да, с малых лет мечтал я летать на самолете… Но вот в космическое пространство, на немыслимую высоту, взлетел небывалый аппарат! Что он собой представляет, как устроен, какая могучая сила подняла его в космос, кто создал его?

В тот осенний вечер пятьдесят седьмого года учитель астрономии Николай Прокофьевич Тихонович собрал всех учеников во дворе школы. Тогда по радио объявляли, где и когда будет пролетать спутник. Ночью он должен появиться над нами. Зачистью, а значит, и всем нам, повезло: небо было звездное, ночь темная.

Затаив дыхание, всматривались мы в звезды. Кто первый увидел спутник, сейчас не помню. Маленькая звездочка двигалась по звездному небу, а сердце отбивало удары: «Летит, летит, летит…»

Спутник скрылся. Все враз заговорили. Я и сам не заметил, как несколько раз громко сказал:

— Полетят… полетят… полетят…

Николай Прокофьевич спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Потом скажу…— ответил я.

Впоследствии Николай Прокофьевич, видимо, за давностью лет, допустит неточность, передавая этот разговор. Он скажет: «Ко мне подошел Володя Коваленок и спросил:

— Полетят ли когда-нибудь люди?

— Обязательно полетят, — ответил я ему».

На самом же деле было так, как я рассказываю. Но это нисколько не меняет сути дела.

До сих пор в памяти сохранилось напряжение от попытки осмыслить увиденное.

Домой из школы до развилки шел с Павлом Назаровым. Мечтательный, любознательный, с ним было всегда интересно. Роста он был невысокого. Я называл его про себя Наполеоном. Но ни разу не произнес этого вслух. А планы у Павла всегда были поистине наполеоновские.

— Володя, мы же с тобой министрами можем стать! Ведь учимся хорошо. Ты вон с медалью школу закончишь, хоть и пропускаешь много.

— Директор знает, почему пропускаю. Плохо дома. Мать болеет. Бабушка одна не справляется. Я через день хожу в колхоз на работу, может, хоть что-то заработаю…

Вот и развилка, пора расставаться.

— А зачем это спутник стал летать?— вдруг спросил Павел.— И как он сядет?

— Не знаю. Пока он один, но…

Я не стал распространяться дальше, боялся выдать сокровенную мысль, которая родилась, когда я смотрел на медленно плывущую звездочку: летать, летать там, где сейчас летает спутник.

Мы долго стояли молча. Каждый думал о своем.

— Давай вместе будем поступать в институт народного хозяйства, — предложил Павел.— Вместе знаешь как подготовимся!..

— Нет, Павлик, я выбрал другой путь. Вот только как выйти на него, пока не знаю. Однако не будем загадывать. Надо сначала закончить школу…

На газетных и журнальных страницах замелькало имя К. Э. Циолковского — много лет назад мало кому известный учитель из Калуги разрабатывал теоретическое обоснование подобных полетов. Он предсказывал, что когда-нибудь люди осуществят свою дерзновенную мечту, вырвутся в межзвездное пространство. И вот первый шаг сделан — вокруг земного шара закружились спутники.

О космосе, о спутниках мне хотелось узнать как можно больше, но все вокруг знали столько же, сколько и я. В нашей скромной школьной библиотеке о Циолковском ничего не было, тем более не было его трудов. Но где-то ж, эти книги должны быть! И я отправился в Холопеничи, Крупки, добрался до Борисова. В борисовской библиотеке были кое-какие книги, интересующие меня. Но чтобы записаться в библиотеку, нужен паспорт. Ну, если паспорта нет, то пусть запишется кто-нибудь из родителей… Помню, с каким удивлением посмотрели на меня библиотекари, когда узнали, что я не борисовский, а явился вон из какой дали.

Мой интерес к космосу понемногу начал приобретать конкретные очертания. Я понимал, что это только первые спутники такие маленькие, — со временем они станут большими, настолько большими, что в них будут летать люди. Так кто же полетит в космос? Кем я должен стать, какой профессией овладеть, чтобы потом попробовать себя для полетов на спутниках?

Тем, кто хорошо помнит начало космической ары, такая целеустремленность и конкретность может показаться, мягко говоря, маловероятной. Понятно, что космосом интересовались, «болели» многие, но чтобы этот интерес в мыслях подростка из маленькой белорусской деревеньки получил такую четкую «увязку» с его будущим — нет ли в этом, ну, как бы это сказать… некоторого «перебора». Речь-то идет о событиях тридцатилетней давности! Как можно было тогда мечтать о полетах на спутниках, когда подавляющее большинство людей, исключая, конечно, тех, кто непосредственно занимался проблемами освоения космоса, еще не имело никакого представления о путях развития космической эпопеи? Может, автор грешит против истины, поддаваясь известной человеческой слабости, — говоря о прошлом, «подправлять» его настоящим, переписывать его «набело»?

Скажу прямо, — этого у меня не было и нет. Вдумайтесь… Ведь если бы не возникла и не окрепла в душе деревенского мальчишки «одна, но пламенная страсть», то иной была бы и моя профессия, и моя судьба. Мечта овладела мной так сильно, что и сквозь годы направляла мои помыслы и дела. В конце концов, я полетел в космос.

А тогда, в далеком детстве, я до запятой изучал все, что печаталось в газетах и журналах, начиная понемногу понимать, чем же космические условия отличаются от земных. Много говорилось и о невесомости. А это что такое? Призвав на помощь физику, старался представить, отчего и как она возникает. Ну, а что будет с человеком в невесомости? Как это он «все время будет свободно падать на Землю и не упадет»? Много возникало вопросов, на которые не находил ответа.

После того как в космос полетела Лайка, а потом Белка и Стрелка, стали появляться статьи о влиянии невесомости и других факторов космического полета на живой организм. Я обратил внимание на такую деталь: эти статьи подписывали врачи. К тому же люди, сфотографированные рядом со знаменитыми собачками, тоже были в белых халатах! Значит, решил я, первыми в космос полетят врачи. Только они сумеют справиться с этой задачей.

…Въехали в Мангейм. В гостинице ожидало известие о том, что решением магистрата меня занесли в «Золотую книгу» почетных гостей города.

На следующий день в городской ратуше Мангейма была совершена эта торжественная церемония. Здесь же мне передали предложение совершить, полет на воздушном шаре над Мангеймом и его окрестностями. Предложение было настолько неожиданным, что я не нашел сразу нужных слов для ответа. Потом спросил: «А высоко ли будем лететь? Боюсь, как бы не закружилась голова от высоты». Шутка понравилась.

Вскоре приехал Бюшер, директор клуба воздухоплавателей, и мы, пригласив Валерия Баканова в качестве переводчика, отправились на аэродром.

Ни с чем нельзя сравнить ощущение полета на воздушном шаре. Волнующее, захватывающее зрелище открывается твоим глазам. Подгоняемый легким ветерком, пестрый шар медленно плывет над городом. Воздух, нагретый газовой горелкой, заполняет шар, и тот поднимается все выше и выше. Решили лететь на высоте 300 метров.

Бюшер — владелец шара и командир нашего экипажа — рассказал об истории воздухоплавания в Германии. Кстати, недавно Мангейм отметил 200-летие со дня первого полета.

Приземлились через два часа возле небольшой деревни на вспаханное поле. Сбежалось много ребятишек, жителей окрестных ферм.

Прямо на месте приземления Бюшер вручил мне почетный диплом члена международной ассоциации воздухоплавателей.

И тут произошел смешной случай. Когда Бюшер, кончив церемонию вручения диплома, объявил собравшимся, что я — советский космонавт, по толпе прошла волна замешательства. Я увидел в глазах людей удивление, недоверие. Всматриваюсь в лица и не могу понять — в чем дело. Вижу, что и мои спутники ничего не понимают.

Наконец из толпы посыпались робкие вопросы, в которых угадывалось недоумение. Бюшер ответил длинной тирадой, и тогда в толпе послышались смущенные смешки, а потом грянул дружный хохот.

Вскоре все выяснилось. Дело в том, что в это время в космосе на станции «Салют-7» летал экипаж: Владимир Васютин, Александр Волков и Виктор Савиных. Узнав, что один из спустившихся к нам на воздушном шаре, — советский космонавт, люди, собравшиеся вокруг нас, решили, что я — один из тройки, находящейся в космосе. Но разве из космоса на землю возвращаются вот так, на воздушном шаре?..

Тут уж до слез смеялись не только жители, но и мы.

По дороге на аэродром я сказал Бюшеру:

— До сих пор я летал в составе четырех международных космических экспедиций. А вот сегодня стал членом пятого международного экипажа! Как вы смотрите на это, что я — советский военный летчик и летчик-космонавт СССР — стал почетным членом вашего клуба?