Элинор Смит - Неблагоразумная леди

• Название: Неблагоразумная леди
• Автор: Элинор Смит
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1726-4

Молодая романистка Пруденс знакомится с известным поэтом и путешественником лордом Даммлером. Он не признает женщин-писательниц, но, прочитав книги Пруденс, изменяет свое мнение и, восхищаясь самими произведениями, начинает восхищаться и их очаровательным автором…

---

Глава 9

На следующее утро Пруденс получила две записки; одна из них — от Севильи — сопровождалась фиалками, о которых Пруденс говорила ему как о своих любимых цветах. Севилья приглашал ее на прогулку. Но поскольку Пруденс уже договорилась увидеться с Даммлером, она не могла принять приглашение Севильи. Второе послание пришло в конверте с гербом. Открыв конверт, она обнаружила листок с наспех написанными строчками:

«Мисс Маллоу, увы, я не смогу сегодня привезти к Вам Шиллу. У нее другие планы, и мы не вправе пытаться перечить ей.

До скорого.

Пруденс, будьте благоразумны по отношению к С.

Даммлер.»

Пруденс почувствовала острое разочарование и еще раз перечитала записку, надеясь найти в ней скрытый комплимент или оскорбление. Тон был насмешливый, но это в его духе. Вероятно, какое-то дело не позволило ему приехать. Странно, что он не написал, что заставило его изменить свои планы. Если бы она писала записку, в которой сообщала, что не может приехать, как договорились, то непременно объяснила бы причину. Хотя есть ли такие веские причины, из-за которых она не смогла бы встретиться с Даммлером, если бы они об этом договорились? Подозрение перешло в ревность, и вскоре ее стала мучить мысль о том, что под Шиллой надо понимать белокурую красавицу. Тогда понятно, почему он не дал никаких объяснений. Хорошая приятельница джентльмена должна с первого взгляда понять, что он имеет в виду, и не удивляться. Взгляд Пруденс упал на букетик фиалок, присланный Севильей. Даммлеру и в голову не приходило послать ей цветы. Почему она должна торчать дома, когда он развлекается? Она взяла ручку и написала Севилье, что принимает его приглашение. Прогулка по парку — такое удовольствие, и она это делает вовсе не из желания досадить Даммлеру. И ничего в этом предосудительного нет; к тому же она надеялась, что встретит там Даммлера с его белокурой красавицей.

Мистер Севилья явился ровно в три с большим букетом. Чувство юмора не изменило Пруденс; забавно было получить второй букет за день, но она не моргнув глазом с удовольствием приняла розы.

— Я вижу, вы держите мои фиалки у сердца, — пошутил Севилья, посмотрев ей в глаза.

«Пруденс, будьте благоразумны по отношению к С», — мелькнуло у нее в голове.

— Фиалки принято носить в лацкане жакетки, и левая сторона удобнее правой.

— Какие же счастливые эти фиалки, — произнес Севилья со вздохом, пристально глядя на них, а может, на грудь под ними.

— Так мы идем, мистер Севилья?

— Разумеется. Здесь у вас в доме по-человечески не поговоришь. — Кларенс, прослышав, что мистер Севилья богат как Крез, был уже тут как тут.

— Дядюшка любит знакомиться с моими друзьями, — объяснила Пруденс.

— Это вполне естественно. И я ему явно не неприятен, — заявил Севилья предельно лаконично.

— Вы ему даже очень понравились, — заверила его Пруденс.

— И все же вам, я смотрю, не сладко жить под его кровлей, не имея собственного места, чтобы принимать друзей по своему усмотрению. Вы вращаетесь в литературных кругах, и у вас, конечно, особая потребность в личной жизни.

— Иногда мне кажется, что я писала бы лучше, если бы у меня было свое жилье, но после смерти отца мы с мамой оказались в стесненном положении.

— Тем более печально, что все упирается только в деньги.

— Но деньги важная вещь, особенно когда их нет.

— Леди вашего сорта не должна испытывать материальной нужды. Вы должны хорошо одеваться, иметь ювелирные украшения. — Пруденс посмотрела на свое зеленое платье и решила, что это замечание неуместно. — Я говорю о настоящих бриллиантах, а не тех маковых зернышках, что были на вас вчера в опере.

— Я не так уж мечтаю о бриллиантах, прекрасно моту обойтись и без них.

— Разве вам никогда не хотелось наряжаться в шелка и драгоценности?

— Иногда, конечно, хотелось бы, — честно призналась Пруденс, и перед глазами у нее мелькнули шифон и бриллианты белокурой красавицы.

— Вам бы это придало блеска, мисс Маллоу. У вас есть шарм — свой, особый. Это ваша литературная репутация и острый ум. Вы умеете вставить в разговор одно слово и тем придать ему блеск и остроумие. Это дороже всякого бриллианта. Что бриллианты! Их можно купить, а остроумие — это нечто врожденное, как титул.

— Или деньги, — со смехом подхватила Пруденс, подумав, что вообще-то Севилья не такой уж плохой.

— Да-да, верно, как деньги. Но их можно добывать разными способами.

— Конечно, тяжелым трудом, например.

— Привлекательная женщина не должна зарабатывать на жизнь тяжелым трудом. Любой состоятельный мужчина готов с радостью поделиться с ней. — Севилья взял ее руку, затянутую перчаткой. Пруденс не знала, что и думать, но решила проявить в данном случае благоразумие и, отдернув руку, отодвинулась от него.

— Какой знатный фаэтон, — сказала она, указывая на элегантный экипаж, управляемый энергичной дамой. Она внимательно присмотрелась, рассчитывая узнать в ней белокурую приятельницу Даммлера, но поняла, что ошиблась.

— Вам хотелось бы иметь подобный экипаж?

— Еще бы, — ответила она, — да и кто бы этого не хотел?

— У нас с вами общие вкусы, — проговорил Севилья, радуясь тому, что все идет, как ему хотелось.

— Может, выйдем и пройдемся пешком? — предложила Пруденс, когда они въехали в парк, и их коляска вдруг показалась ей тесной.

Набоб явно готов был потакать любой ее прихоти. Ему польстило, когда он заметил, что на них смотрят. Мисс Маллоу становилась модной в свете, больше, разумеется, своим знакомством с Даммлером, нежели своими произведениями, и Севилья был, не единственным джентльменом, устремившим на нее свой взоры! Сам он особого интереса не вызывал.

И ему нужна была любовница, благодаря которой он выделился бы из общего стада; эти взгляды лишний раз убедили его в том, что, выбрав мисс Маллоу в качестве объекта своих вожделений, он не ошибся. И уж мисс Маллоу — это не какая-нибудь дама легкого поведения, а восходящая звезда на литературном горизонте. Будучи писательницей, а посему женщиной достаточно свободных взглядов, она не должна была шокироваться идеей связи вне аналоя, хотя в глубине души Севилья полагал, что он будет у нее первым. Конечно, дядя и мамаша создавали известные трудности, но и невооруженным взглядом было видно, что дядюшку, этого старого шута, она на дух не переносит, что же касается мамаши, то ее можно купить с потрохами. Девочка, понятно, обойдется ему в копеечку. Бриллианты и элегантный выезд — это только цветочки. Надо дать ей встать на ноги и научить принимать друзей. Только, само собой, не Даммлера. Тут Севилья был неколебим.

Перед тем как вернуться домой, он пригласил Пруденс на следующий вечер в театр, но она больше не осмеливалась появляться на публике в его компании и сослалась на то, что вечер у нее занят. Севилья посчитал это за нормальную женскую игру и решил, что пора выказать свою щедрость.

На следующее утро принесли очередной букет цветов, в котором среди стеблей прятался ларчик, обтянутый синим бархатом. Пораженная, мисс Маллоу с недоумением разглядывала играющие всеми цветами радуги бриллианты. Присмотревшись, она увидела великолепное колье. Сначала она решила, что здесь какая-то ошибка и что ларчик попал в букет случайно. Она бросилась к матери, чтобы решить, не следует ли ей сейчас же сходить в цветочную лавку и вернуть его.

По такому случаю был вызван дядюшка Кларенс: нужен был мужской совет.

— С каких это пор бриллианты водятся в цветочных лавках? — резонно заметил он.

— Может, они должны были положить их в другой букет? — высказала предположение Пруденс. — Кому-то в качестве свадебного подарка или что-нибудь в этом роде. Вы не сходите со мной, дядюшка? Я боюсь идти одна с такой дорогой вещью, а посылать с нарочным опасно.

— Твое объяснение вполне правдоподобно, — согласилась миссис Маллоу, с любовью поглаживая ожерелье.

В это время Пруденс открыла визитку, приложенную к букету, и с изумлением прочитала написанное там. Мистер Севилья долго ломал голову над тем, как позолотить пилюлю и придать своему двусмысленному подарку благопристойный вид. В записке было написано:

«Примите это маленькое ожерелье как знак моего уважения и искренности моих намерений».

Пруденс передала записку матери.

— Это не ошибка, — сказала она. — Ожерелье прислал мистер Севилья.

Не успела миссис Маллоу прочитать записку, как дядюшка Кларенс вырвал карточку у нее из рук.

— «В знак моего уважения и искренности моих намерений», — прочитал Кларенс. — Вот что он пишет. Севилья хочет взять Пруденс в жены.

— Но я не собираюсь идти за него, — возмутилась Пруденс.

— Ты не собираешься? Помилуй, о чем ты? — парировал Кларенс. — Он отличный парень. Знает всех и каждого. И как это нам в голову взбрело подозревать его в дурных намерениях? Да он не осмелился бы оскорбить Пруденс. Ему прекрасно известно, в каких я отношениях с сэром Алфредом и лордом Даммлером. А Даммлеру это будет урок: нечего ходить вокруг да около, как кот вокруг сметаны. Вот и увели у него невесту из-под самого носа. И поделом.