Александр Мазин - Беседа о драконах, мифических, астрологических, литературных, а также тех, что обитают у нас внутри

• Название: Беседа о драконах, мифических, астрологических, литературных, а также тех, что обитают у нас внутри
• Автор: Александр Мазин
• Жанр: Научная Фантастика

---

МАЗИН: Дракон, кстати, а равно, как и змей, может оборачиваться человеком. Еще какой символ?

БЕНЬКОВСКИЙ: Неуязвимости.

ЗАРТАЙСКИЙ: Счастья. Синий дракон, о который поет у Гребенщикова. То есть мы представляем под драконом зверюгу, которая человека если на съест, то подавит, а тут - синий дракон счастья.

ГРИГОРЬЕВ: У Гребенщикова - китайский дракон.

ЗАРТАЙСКИЙ: То есть мы опять выходим на международную идею дракона.

МАЗИН: Но сначала подведем итог: что есть европейский дракон, происходящий от Лернейской гидры?

ЯН: Некий змей. Явно чешуйчатый, явно хвостатый.

БЕНЬКОВСКИЙ: Рептилия.

ЗАРТАЙСКИЙ: А китайский?

МАЗИН: Он красив. В отличие от европейского, который ужасен. Так?

ЯН: Один художник очень любил драконов. Рисовал их везде и всюду, но когда к нему прилетели двое настоящих, он так испугался, что забрался в подпол. Это известая китайская история.

ЗАРТАЙСКИЙ: Если читатель журнала закроет глаза и представит себе дракона, то он его обязательно представит. И увидит ли он его в виде китайской рогатой змейки или в виде Горыныча...

ГРИГОРЬЕВ: Или ящера.

ЗАРТАЙСКИЙ: Ящер или змея. Итак, откуда у нашего современного читателя это представление появилось? Из картинок. Из книг, которые он читал про драконов. Причем большинство читателей вычитало этот образ не из каких-то справочных пособий о драконах, а из художественной литературы: Саймака, Ле Гуин...

ГРИГОРЬЕВ: Из русских народных сказок и из сказок народов мира. Прежде всего дети читают сказки.

МАЗИН: Сказки - тоже художественная литература. А в литературе драконов тысячи. От огромных, до самых маленьких. У Туве Янсен, кстати, есть замечательная история о том, как Муми Тролль поймал последнего дракона. Он посадил его в банку, поскольку дракончик был, хоть и очень красивый, даже огнедышащий, но совсем крохотный.

ЯН: У Урсулы Ле Гуин на одном конце мира обитали очень большие драконы, а на другом - совсем маленькие.

ГРИГОРЬЕВ: Есть и средние.

ЯН: "Дракон" Евгения Шварца.

ЗАРТАЙСКИЙ: Драконы Маккефри.

МАЗИН: Драконы Сапковского, Вэнса, Логинова... Есть, кстати, одна тенденция: в современной литературе дракон, существо по сути абсолютно аморальное, все чаще выглядит "хорошим", а рыцарь - "плохим". И это такая же искусственная надстройка, как крылья. Раз летает - значит, с крыльями. Иначе, с точки зрения, скажем, рационального фантаста, как бы он летал? И тут такая же логика: раз сильный, красивый, богатый, умный - значит хороший. Раз летает, значит, значит - с крылышками.

ЗАРТАЙСКИЙ: То, что у дракона очень древняя история, мы уже поняли. С другой стороны мы видим, что нынешнего дракона, фактически, создает сам автор того или иного произведения. Творит его заново, на основании стереотипов, которые существуют в той или иной культуре, но - под себя. У одного автора дракон будет страшным, у другого - добрым.

МАЗИН: У меня есть тетралогия-летопись, две первые книги которой наконец вышли в "Терре". И общее название у нее "Дракон Конга". Такое реалистическое героическое фэнтези. С магией, битвами и приключениями. Есть там такая страна - Конг. И герб у нее - Спящий дракон. А когда Спящий дракон просыпается - жди катаклизмов. Но это не только страна, но и, одновременно, главный герой истории, который - тоже в некотором смысле - дракон. Сначала он - просто мальчишка - уличный певец, попавший в беду. А потом вдруг оказывается, что он - прирожденный маг, а потом - что он не просто маг, а... Нет, не стану портить удовольствие возможному читателю пересказом сюжета. Я хочу остановиться на двух вещах. Первая: как я, автор, создаю своего дракона.. Я описываю (еще не в книге - для себя), представляю: крылья, лапы, голова, разглядываю рисунки... В общем, в один прекрасный момент я увидел своего дракона и все сразу стало на свои места. И крылья и хвост, и полет, потому что по-настоящему прекрасен именно летящий дракон. Это вещь первая. А теперь вещь вторая. Когда уже не я, а мой герой, оказавшись в критическом положении, создает своего дракона. Создает его из себя. Причем понятия не имеет, что этот дракон - он сам. Прилетел какой-то дракон, выручил - и отлично. Герой слишком поздно обнаруживает свою ошибку. И это - не просто фантастический сюжет. Я убежден, что в каждом человеке есть свой собственный дракон. Он может быть маленьким, он может быть большим. Он может жаждать знаний или золота. Или того и другого. Персональный дракон - это одновременно и опасность и возможность. Нечто, выводящее на грань, или за грань, которая, кстати, еще называется кромкой, а те, кто с другой стороны - кромешниками. Этот персональный дракон может летать, а может волочиться по земле, как Фафнир, по строго определенному маршруту. Наш дракон - великая тяга человека к незримому. К мистическому. И нет более четкого, более полного воплощения мистического, чем образ дракона. Он сочетает в себе все четыре стихии, то есть может втоптать в грязь, сжечь или вознести к небесам. Человек должен победить своего дракона. Но победить его можно двояко. Можно его просто убить. А можно подчинить.

ГРИГОРЬЕВ: Я вспомнил очень важный момент. Совсем недавно в одном из моих рассказов появилось слово"дракон". И у Виктора, мы как раз с ним недавно об этом разговаривали, тоже появилось слово "дракон". Пока еще в виде слова. А потом, независимо от нашего разговора, я написал предисловие к рассказу и включил туда притчу о китайском художнике, рисующем драконов. То есть драконы начинают появляться в тот момент, когда ты о них думаешь. Я говорю о психологическом моменте: у человека работающего, пишущего даже одно упоминание о драконе, или близкое событие, связанное, может, с годом дракона, с разговором о драконах, тут же проползает в виртуальный мир его фантазии, в его внутренний мир. То есть, не успели мы еще заговорить о драконах, как они уже появились.

ЗАРТАЙСКИЙ: Гоголь вспомнил дьявола, дьявол появился, но никак не в образе дракона.

МАЗИН: С точки зрения христианства нетрудно проследить цепочку. Дьявол-змей-дракон. Однако, не будем углубляться в теологию. Впереди нас ждет год Дракона. Единственное мистическое существо в годовом календаре.

ЯН: В каком смысле мистическое?

ЗАРТАЙСКИЙ: В том, что в домах они не жили, и в зоопарках их тоже не держали.

ЯН: Возражаю. Цитирую: "Когда правитель Кун-дзя взошел на престол, с неба к нему спустились два дракона. Кун-дзя не знал, как их содержать и назначил смотрителем некоего Лю-лэя. Лю-лэй оказался шарлатаном и обращаться с драконами не умел. Самка вскоре подохла. Лю-лэя казнили и нашли другого смотрителя, более опытного. В результате драконий самец стал снова веселым и бодрым и резвился в бассейне. Кун-дзя любил кормить дракона." Это к вопросу о том, что они у них были фантастическими и в зоопарках не жили.

МАЗИН: Убедительно. Виктор, а что можно сказать о человеке, родившемся в год Дракона? Чем он отличается от прочих? Коротко.

БЕНЬКОВСКИЙ: Коротко? Выпендрежностью. А если по мелочи: любит возиться с информацией. Жизнь у "дракона" неровная.

ЗАРТАЙСКИЙ: А как, столь же кратко, охарактеризовать будущий год?

БЕНЬКОВСКИЙ: Капитал соберется. Но неявно. То есть, где-то накапливается, и никто не знает, где и у кого.

МАЗИН: Ну это у нас - обычное дело. В любой год.

ЕНЬКОВСКИЙ: Еще - знак разрушения. И созидания. Причем одновременно.

МАЗИН: В общем, скучно не будет!