Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

• Название: Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница
• Автор: Василе Александри
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1975

Творчество пяти писателей, представленное в настоящем томе, замечательно не только тем, что венчает собой внушительную цепь величайших вершин румынского литературного пейзажа второй половины XIX века, но и тем, что все дальнейшее развитие этой литературы, вплоть до наших дней, зиждется на стихах, повестях, рассказах, и пьесах этих авторов, читаемых и сегодня не только в Румынии, но и в других странах.

Перевод с румынского В. Луговского, В. Шора, И. Шафаренко, Вс. Рождественского, Н. Подгоричани, Ю. Валич, Г. Семенова, В. Шефнера, А. Сендыка, М. Зенкевича, Н. Вержейской, В. Левика, И. Гуровой, А. Ахматовой, Г. Вайнберга, Н. Энтелиса, Р. Морана, Ю. Кожевникова, А. Глобы, А. Штейнберга, А. Арго, М. Павловой, В. Корчагина, С. Шервинского, А. Эфрон, Н. Стефановича, Эм. Александровой, И. Миримского, Ю. Нейман, Г. Перова, М. Петровых, Н. Чуковского, Ю. Александрова, А. Гатова, Л. Мартынова, М. Талова, Б. Лейтина, В. Дынник, К. Ваншенкина, В. Инбер, А. Голембы, C. Липкина, Е. Аксельрод, А. Ревича, И. Константиновского, Р. Рубиной, Я. Штернберга, Е. Покрамович, М. Малобродской, А. Корчагина, Д. Самойлова.

Составление, вступительная статья и примечания А. Садецкого.

В том включены репродукции картин крупнейших румынских художников второй половины XIX — начала XX века.

---

Зоя. Гицэ, если ты дорожишь собой, если ты дорожишь своей семьей…

Пристанда. Как не дорожить, сударыня? Одиннадцать душ!

Зоя. Беги сейчас же, мигом. И не возвращайся без Кацавенку. Будь с ним повежливее! Поезжай на извозчике, торопись!

Пристанда. Слушаю-с!

Зоя. Ты еще не ушел?

Пристанда. Ушел-с!

Явление V

Зоя одна.

Зоя (нервно вынимает газету и читает). «В завтрашнем номере нашей газеты мы воспроизведем интересное сентиментальное письмо, написанное весьма высокопоставленной особой из нашего города и адресованное одной влиятельной даме. Оригинал будет выставлен с завтрашнего дня в помещении редакции для всеобщего обозрения. На сегодня все. Имеющий уши да слышит». Что еще можно предпринять? (Ходит в смятении по комнате, вдруг останавливается осененная какой-то мыслью.) Мы должны избрать Кацавенку. Продолжать борьбу с этим негодяем, который держит нас в руках, было бы глупостью. Фэникэ должен согласиться… должен… И в конце концов, чем Кацавенку не депутат! Не хуже любого другого… Но где Фэникэ? Куда он пропал?

Явление VI

Зоя и Типэтеску. Он входит через заднюю дверь.

Типэтеску. Зоя! Ты здесь?

Зоя. Фэникэ! Я тебя ждала. Что ты наделал? Зачем арестовал Кацавенку? Как это тебе пришло в голову? Что ты натворил?

Типэтеску (нервно). Что, что? И ты меня спрашиваешь об этом? Ведь это все твоя оплошность! Твоя неосторожность. Можно ли быть такой рассеянной, такой небрежной! Положить любовное письмо в карман вместе с платком и потерять его, как теряешь ненужную бумажку, как теряешь программку, уходя со спектакля… Такого безрассудства я, по правде сказать, не ожидал! Господи! Ты же взрослая женщина, а не ребенок! Такой неосторожности не встретишь ни в романах, ни в театре!

Зоя. Ругай меня, Фэникэ, ругай!.. (Плачет.) Да, это так… Я вела себя, как девчонка… Я совершила беспримерную глупость, но теперь ее нужно исправить. Фэникэ, если ты меня любишь, если ты хоть когда-нибудь дорожил мною, спаси меня… спаси меня от позора! Ты мужчина, тебе все равно! Для тебя огласка нашей связи не была бы несчастьем… Но для меня, Фэникэ… Подумай только, подумай! (Плачет.)

Типэтеску. Вот потому-то я и принял меры, чтобы обезвредить Кацавенку.

Зоя. Напрасно, Фэникэ. Кацавенку может даже умереть сегодня, но завтра его газета все равно опубликует письмо. Боже милосердный! Как все будут рвать друг у друга газету! Как будут зубоскалить!.. Неделю, месяц, год только и будет разговоров о моем позоре… В городе, где все мужчины и женщины, где даже дети развлекаются сплетнями, даже без повода, а тут — такой повод! Фэникэ!.. Какой будет шум! Какой скандал! А я, Фэникэ, что же мне делать? Умереть? Я умру, если ты этого хочешь… Как жить после этого?

Типэтеску. Тогда, если нет другого выхода… Зоя! Ты меня любишь?

Зоя. Люблю, но спаси меня.

Типэтеску. Убежим вместе…

Зоя (отступая). Ты сошел с ума! А Захария? А твое положение? А скандал, который еще более разрастется и будет преследовать нас по пятам?

Типэтеску (обескураженный). Но тогда нет выхода?

Зоя. Нет, выход есть!

Типэтеску. Какой?

Зоя. Поддержать кандидатуру Кацавенку на выборах!

Типэтеску. Немыслимо!

Зоя. Избрать его!

Типэтеску. Никогда!

Зоя. Это необходимо.

Типэтеску. Только через мой труп! Подумала ли ты о том, что говоришь? Вот телеграмма, которую я перехватил. Ее принес на телеграф мерзавец, который нашел твое письмо, тот самый, вчерашний пропойца. Телеграмма анонимная. Я изъял ее и приказал на телеграфе не передавать больше ни одного слова без моего ведома. Но как распознать шифрованные телеграммы?.. Вот: «Предательство! Префект и его люди предают партию ради нигилиста Кацавенку, собираются избрать его депутатом… Предательство! Предательство! Трижды предательство! Многочисленные члены партии». Нет! Что бы ни случилось, мы не можем поддержать кандидатуру этого негодяя. Нет, нет и нет!.. Надо искать другой выход.

Зоя (подавленно). Другого выхода я не вижу, нет другого выхода…

Типэтеску. Тогда…

Зоя. Тогда… (Сквозь слезы.) Оставь меня! Покинь меня в беде… пусть я умру от позора… Убей меня! Я так любила тебя, я пожертвовала для тебя всем… И вот до чего ты довел меня! Вот цена твоим клятвам! Ты виновник моей гибели! (Решительно.) Я убью себя прежде, чем разразится скандал, сегодня, сейчас, здесь! Ты виновник моей гибели! Ты, который можешь спасти меня, заставляешь меня умереть… (Плачет.)

Типэтеску. Зоя! Зоя!

Зоя. Оставь меня!.. Если твое честолюбие, твои политические бредни тебе дороже, чем моя честь и моя жизнь, оставь меня! Я умру… (Плачет.) Умру с мыслью, что ты обманывал меня все восемь лет и никогда не любил меня, никогда!

Типэтеску. Зоя! Подожди, подумаем!

Зоя. Фэникэ, нам некогда больше думать! Каждая минута приближает нас к гибели… Ты должен решиться!

Типэтеску (борясь с собой). Должен решиться! Решиться!

Зоя (сквозь слезы). Когда я узнала об аресте Кацавенку, я как сумасшедшая побежала в редакцию. Вот газета, которую выпустил их комитет. (Протягивает ему газету.)

Типэтеску читает ее про себя.

Ты понимаешь, чего следует ждать после его ареста?

Типэтеску. Этот человек играет своей жизнью!

Зоя. Не своей, а моей жизнью, он играет, Фэникэ, потому что еще раз говорю тебе… одно из двух: либо ты меня любишь, и тогда ты должен мне уступить и перестать бороться с Кацавенку, либо я умру. А после моей смерти — будь что будет!.. (Подавленно.) Я решилась… (Внезапно преображается, энергично.) Да, я решилась! Но я не хочу умирать без борьбы! (С возрастающей энергией.) Я буду бороться! И с тобой буду бороться! Всеми силами! С тобой, неблагодарный и бессердечный человек! Буду бороться против тебя. Теперь ты — препятствие, которое мешает мне обрести покой! Да, я решилась, и я должна победить всех и тебя… Я полна решимости! Я приказала Гицэ освободить Кацавенку и пригласила его сюда…

Типэтеску. Безумная женщина! Что ты наделала!

Зоя. Я сделала то, что должна была сделать. Если ты не хочешь поддержать Кацавенку, если ты не хочешь помочь его избранию, чтобы спасти меня, тогда я его поддержу, я изберу его…

Типэтеску. Как?

Зоя. Да, я его изберу. За Кацавенку — я, и следовательно, его должны поддержать мой муж, все его сторонники. Кто борется против Кацавенку, тот борется против меня! Что ж, Фэникэ, борись, уничтожь меня. Ты, который клялся, что любишь… Посмотрим! (Идет к правой двери.)

Типэтеску. Зоя!

Зоя. Оставь меня! (Выходит.)

Типэтеску. Зоя! Зоя! (Идет за ней следом.)

Одно мгновение сцена пуста.

Явление VII

Пристанда и Кацавенку.

Пристанда (появляется в дверях и почтительно пропускает вперед Кацавенку). Пожалуйте, господин Кацавенку, пожалуйте… (Смиренно.) Уж простите, стало быть, принимая во внимание мою службу, я должен быть весьма (серьезно) точным при исполнении служебных обязанностей… Вы лучше меня знаете… Такова уж служба полицмейстера: хоть отец родной, а приказано посадить — посадишь! Ничего не поделаешь: такова служба. Вот потому-то (умоляюще) я прошу вас простить меня…

Кацавенку. Мне жаль, Гицэ, что ты все еще оправдываешься… Как будто мы не знаем полицейских обязанностей. (Наставительно.) В конституционном государстве полицмейстер не более не менее как орудие!

Пристанда. Аккурат орудие!

Кацавенку. Виновна не рука, которая поражает, а воля, которая приказывает… Я даже написал статью на эту тему. Не знаю, читал ли ты ее?

Пристанда. Уж, наверное, читал, господин Кацавенку: я-то вашу газету завсегда читаю, как Евангелие. Вы уж не смотрите, что я так… для службы стараюсь… (Таинственно.) Другое у меня на душе, хе-хе! Но что поделаешь; семейство большое, жалованье по штату маленькое…