Владимир Контровский - Мы вращаем Землю! Остановившие Зло

• Название: Мы вращаем Землю! Остановившие Зло
• Автор: Владимир Контровский
• Издательство: Литагент «Яуза»9382d88b-b5b7-102b-be5d-990e772e7ff5
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38324-5

Великую Отечественную войну не зря нарекли Священной. Фронтовики знают: заглянув в глаза смерти, трудно остаться материалистом. В горниле войны, когда ворота в Рай и Ад распахнуты настежь, а реальность и чудо образуют невероятные сплавы, каждый твой выстрел отзывается в Вечности, павшие встают плечом к плечу с живыми, за оскалом эсэсовских «мертвых голов» и паучьими лапами свастики клубится нездешнее Зло, а огненные трассы «катюш» подобны божественному мечу, прорубающему путь Свету.

Небо держится на твоих плечах, солдат. И Солнце восходит лишь потому, что русская пехота, истекая кровью, рвется на Запад и гусеницы наших танков вращают Землю…

Самый неожиданный, самый поразительный и яркий роман о Великой Отечественной войне! Больше, чем «военная проза». Больше, чем боевая фантастика. Удивительный сплав жестокой «окопной правды» и славянской мистики. МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ Второй Мировой.

---

Клембовский улыбнулся каламбуру командующего фронтом, а Брусилов, помолчав, добавил:

– Я бы немедля сместил Эверта за все его фокусы, а Куропаткину не доверил бы и взвода. Бедная Россия, в который раз беззаветное мужество твоих солдат сводится на нет неспособностью высшего командования… При таком способе управления Россия, очевидно, выиграть войну не может, что мы неопровержимо и доказали на деле, а между тем счастье было так близко и так возможно. Только подумать, если бы Западный и Северный фронты навалились всеми силами на германцев, немцы были бы безусловно смяты. А так… – Генерал безнадежно махнул рукой и повторил: – Бедная Россия, что тебя ждет…

…В боях на Стоходе неподалеку от батареи Демина лопнул германский «чемодан». Поручик не услышал взрыва – он только ощутил, как что-то горячее с силой толкнуло его в бок. А потом закружились земля и небо, и пришло ощущение падения в бездонную пропасть. Он падал, и слышал голос: «Не верь тому, кто станет говорить, будто бы воины русские не умели и не умеют воевать. Если бы это было так, не раскинулась бы держава русская на шестую часть земли». Петр слушал этот суровый голос и падал, падал, падал в смерть. Падал – и никак не мог упасть…

* * *

…Капитан Дементьев проснулся, как от толчка, и не сразу понял, где он находится и кто он. Нестерпимо болел бок – там, куда ему (или не ему?) во сне (или наяву?) только что впился зубастый осколок немецкого снаряда. За окнами штабной машины тянулись поля, холмы и рощи Приднестровья лета сорок четвертого года, а в ушах его снова звучал голос. Но это был не тот суровый мужской голос, к тембру которого Павел уже привык, а тихий и мягкий женский голос – голос Анны: «Я колдовала тебе вслед, и ты увидел одну из своих прошлых жизней, оборвавшуюся здесь, в этих местах, двадцать восемь лет назад. А эта твоя жизнь будет долгой. Прощай, воин…»

Глава пятнадцатая На земле польской (июль – август 1944 года, Польша)

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают…

Владимир Высоцкий

На этот раз дивизион расположился в большом лесу вдали от поселений. Солдаты сноровисто и привычно соорудили просторные землянки, рассредоточили и укрыли технику. Артиллеристы готовились к новым боям и отдыхали. Отдыхали основательно: по вечерам крутили кинофильмы, нередкими были и выступления фронтовых концертных бригад. Ко всему прочему, командование организовало что-то вроде выставки вооружений, где были представлены новейшие образцы военной техники, поступавшей в войска. Сам факт этой выставки говорил о многом: если есть возможность использовать танки, которые в сорок первом и сорок втором годах распределялись по фронтам чуть ли не поштучно, в качестве экспонатов (пусть даже временно), значит, времена изменились, и победа уже не за горами. На выставку приглашались офицеры вплоть до комбатов и их заместителей, а также летчики соседней воздушной армии, тоже находившейся в резерве Ставки.

Дементьев с интересом разглядывал тяжелые танки прорыва «ИС-2», вооруженные мощной 122-миллиметровой пушкой и имеющие противоснарядное бронирование, и новые «тридцатьчетверки» с 85-миллиметровым орудием.

– «Т-34-85», – пояснил офицер-танкист, исполнявший роль гида при бронированном экспонате, – может служить и транспортером пехоты. Сажаем на броню автоматчиков, и вперед. Видите поручни? Это чтобы держаться.

Как артиллериста, Павла впечатлили самоходки «ИСУ-152». «Да, могучая машина, – подумал он, – гаубица на гусеницах».

– «Зверобой», – сказал «хозяин» этого «предмета экспозиции», похлопав стальное чудовище по скошенному лбу. – Скорость стрельбы из-за раздельного заряжания невелика, но попадания снаряда весом в пятьдесят кило никакой «тигр» не переживет.

Особняком стояли «катюши» гиленковского дивизиона, вызвавшие особый интерес. Однако Дементьеву они были уже не в диковинку, и он предпочел пообщаться с другом Юрием, с которым давно не виделся. Они разговаривали, а тем временем начался коронный номер программы: Катуков, как гостеприимный хозяин, решил удивить гостей «выставки» боевыми стрельбами из всех «экспонатов».

Пока стреляли орудия, минометы и танки, все шло как по маслу: мишени эффектно разлетались на куски и красиво горели, а летчики восторгались. Наконец, дело дошло до «катюш», и Катуков приказал командиру 79-го гвардейского минометного полка полковнику Бондаренко стрелять прямой наводкой. Услышав это, Гиленков переменился в лице:

– Что сейчас будет… – прошептал он на ухо Павлу. – Пошли-ка отсюда подальше.

– Разъясни, – потребовал Дементьев.

– Эллипс рассеивания, – тихо сказал Юрий. – «Эрэсы» при стрельбе гуляют. У «бэ-эм» огромный разброс снарядов, особенно при стрельбе на малой дистанции. При ведении огня прямой наводкой снаряды начинают рваться буквально в ста метрах от пусковой – эллипс рассеивания идет параллельно плоскости стрельбы. Лучшая кучность на дистанции пять-шесть километров, там эллипс рассеивания приближается к кругу, а на дистанции семь-восемь километров снаряды ложатся эллипсом перпендикулярно плоскости стрельбы. Понял?

– В общих чертах.

– Сейчас увидишь в деталях, – пообещал Гиленков. – Одного не пойму: неужели Бондаренко не знает таких простых вещей? Или он никогда не был на огневых позициях и сваливал всю свою работу на подчиненных?

Тем временем Катуков что-то рассказывал окружавшим его высоким летным чинам. Что именно, Павел не слышал по причине довольно большого расстояния, однако, судя по экспрессивной жестикуляции командарма, речь шла о потрясающей эффективности «РС», и гости, естественно, с нетерпением ожидали зримого подтверждения слов хозяина. Наконец, Катуков величественно кивнул Бондаренко, и тот махнул офицеру, сидевшему в кабине боевой машины и державшему руку на замыкателе.

Все шестнадцать реактивных мин одна за другой сорвались с направляющих, подняв за машиной тучу дыма и пыли, и тут же, в той же последовательности, начали рваться неподалеку, причем пара снарядов легла всего метрах в ста пятидесяти от толпы зрителей. В воздухе противно заныли осколки. Гиленков с Дементьевым проворно залегли, рассудив, что продолжение шумного спектакля под названием «Показательная стрельба «катюши» прямой наводкой» безопаснее смотреть из партера, пребывая в положении «лежа». Ошарашенные экскурсанты незамедлительно последовали их примеру. Катуков, лежа на земле, надсадно кричал: «Бондаренко, хватит, убедил!», для вящей доходчивости щедро сдабривая свою лаконичную речь непечатными эпитетами. Толстяк полковник стоял растерянный и бледный, наверняка уже прощаясь мысленно со своими тремя звездами на погонах.

К счастью, осколки никого не задели. Гости отделались легким испугом, и кто-то из них даже пошутил: мол, «катюши», оказывается, и по своим стреляют – они, мол, признают за «настоящих своих» только солдат и офицеров армии Катукова.

Павел не узнал, какие «серьги» раздал генерал всем «сестрам», замешанным в этом конфузе, но Юра, заприметив наметанным глазом побелевшие костяшки пальцев Катукова, сжимавшего палку, глубокомысленно изрек, имея в виду Бондаренко:

– Быть ему битым…

Впрочем, летчики не обиделись. Через несколько дней они пригласили танкистов к себе, и капитан Дементьев впервые увидел вблизи истребители, штурмовики и пикирующие бомбардировщики, которые он до этого видел только в небе, маленькими силуэтами. И среди советских машин стоял английский тяжелый бомбардировщик «ланкастер».

– Союзники подарили, – объяснили хозяева аэродрома. – Этот самолет выполнял челночный рейд, был поврежден немецкими зенитками, вот англичане нам его и оставили – не тащить же такую махину домой волоком, да еще через всю Европу и через линию фронта.

А Павел смотрел на громоздкую машину и испытывал странное чувство: неприязнь. Это был бомбардировщик союзников, тоже воевавших против Гитлера, и все же было в нем что-то угрожающее, как будто союзник этот мог в любой момент превратиться в противника.

* * *

Бронированные машины Катукова снова пошли вперед 13 июля 1944 года. Сжатая пружина вновь начала распрямляться, продавливая немецкую оборону. Коричневый Дракон неистовствовал – теперь уже Гитлер издал приказ о том, что солдаты вермахта защищают границы «Тысячелетнего Рейха», и потому отступление будет караться смертью. Германская группа армий «Северная Украина» опиралась на четыре укрепленные линии, из которых самой мощной была вторая – «Принц Евгений», с тремя, а кое-где даже с пятью рядами траншей, густо нафаршированных долговременными огневыми точками. Но русские клинки уверенно вспарывали чешую Зверя – Первая гвардейская танковая армия рвалась к Висле.

Восьмой механизированный корпус Дремова двинулся в наступление семнадцатого июля, а вскоре в судьбе капитана Дементьева произошел перелом, и событие это, совершенно незначительное по фронтовым масштабам, по накалу страстей могло соперничать с трагедиями Шекспира.